Мистер Х. Игры (СИ) - Хард Леона. Страница 90

Что же я наделала? Глупая! Не хочу! Не хочу ему делать плохо. Не хочу и не могу.

Каждое лживое слово про Сашу будто ножом врезалось в живот. Поэтому перехватила живот, который от нервов неожиданно заколол. Корчась от боли, сидела спиной к кровати и проклинала себя. Не нужна мне месть! Пусть Максим - самый ужасный человек - убийца, вор, бандит. Кто еще? Не могу. У меня нет сил мстить.

***

POV Максим

Я никогда не испытывал столько эмоций. Всего несколькими словами запинала, так что встать не мог с дивана, будто пристыл. Невероятное притяжение к земле мешало подняться, а также мешало заткнуть рот Кате. Покорно слушал каждое слов.    Бокал держал в руке и крепко сжимал, глядя как сквозь прозрачную стену на Вацлава, Рыжего, Беляцкую, хорошо Саша вышел в туалет. Или убил бы здесь. Точно срезал бы его смазливую рожу!

Сжал бокал так сильно, что раздался хруст стекла. В руке мокро от пролившегося напитка.

Любит этого уродца? Да? Никогда бы не подумал, что это будет меня беспокоить. Соседи по столу замер, словно увидели чудовище. Так и есть. Во мне неизвестный раненный зверь рычал и кусался, готовый растерзать любого, кого встречу на пути. Раскрашу весь мир кровью, пусть он утонет вместе со мной с этим терзающим режущим чувством внутри. Разжал ладонь и под молчание собравшихся молча стряхнул осколки в тарелку с общим салатом. Так чтобы все сожрали эти осколки и почувствовали хоть немного эмоций, которые я сейчас испытывал.

- Петренко, ты куда? – еще эта фамилия из уст Вацлава. Музыка очень громко звучала, но я сказал отчетливо, чтобы не было сомнений.

- Убить суууку!!!

Не вытерплю этих эмоций, не сдержусь, отчетливо понимал.

***

POV Катя

Кое-как успокоилась, стерла слезы со щек. Собралась переодеваться и умываться, должно быть лицо грязное от потекшей туши. Взяла полотенце и сумочку с мыльными принадлежностями. Вышла в коридор. Дверь за спиной жалобно «проскулила» и настала тишина. Сердце быстрее почувствовало и панически забилось, чем  повернулась влево и увидела, как из-за поворота со стороны лестницы появился Макс. Походка напряженная, одна рука в кармане джинсов, вторая - свободно лежала вдоль бедра. И раскачивалась в такт ходьбе. А глаза даже издалека заметила сверкали молниями, металлическими прожилками в радужках.

Убьет — отчетливо видно на лице. Как будто готов взорваться. Думаешь, один пострадавший? Другие нет? Хоть немного надеюсь больно?

Сумка с мыльными принадлежностями намеренно или нет упала на пол, сверху накрыло маленькое полотенце.

И я пошла на встречу. Точно также уверенно и агрессивно. Как поступить я не знала до самого последнего шага. Он молчал - я молчала. Только шла к нему, как и он ко мне. Разделенные обществом, мыслями, событиями, проблемами. Словно всё против нас. Есть такое, что не созданы друг для друга. Я не для него, а он не для меня.

Как две стены столкнулись, но не отскочили, а наоборот соединились. Слились намертво. Сердце так сильно затрепетало, сжалось, но уже не от боли.

Единодушно Макс подхватил под бедрами и поднял на вверх, держа меня навису, а я в ту же секунду обняла его за шею. Должно быть больно процарапала ногтями ему кожу и поцеловала. Открыла губы и смешала наше дыхание, дала его языку творить все, что пожелает с моим. Ласкать, лизать.

Мы были оба голодные на поцелуи и прижимались так сильно друг друга, как это возможно.

Я хочу сломаться. Хочу хоть ОДИН раз сломаться с ним!

Максим наощупь мелкими шагами продвигался к моей двери. Вмазал меня спиной в одну дверь, отчего та задрожала, а бедные жильцы удивились ночному вторжению.  А я пыталась сквозь поцелуй промычать, что не в ту дверь врезались. Дальше.

Глава 48

POV Катя

Он быстро отнес меня в комнату, поставил наскоро ногами на кровать, будто боялся я передумаю и рвану в окно с третьего этажа. Платье тут же исчезло, снятое через голову, и выброшенное на соседнюю кровать. Нижнее белье исчезло за несколько секунд, а его руки повсюду. Трогали, ласкали. Максим нагнулся вниз к моему животу и лизнул кожу ниже ямки пупка, слегка раззадоривая, не наглея и не опускаясь дальше. Теплое дыхание на животе еще сильнее заводило.  А наглые пальцы не долго бездействовали, все же скользнули ниже. Провели по влажной пульсирующей плоти. Жестокая боль терзала плоть, заставляла ее болеть и пульсировать. Требовала удовольствия. Немедленно. Всего пара поцелуев и несколько прикосновений, толком не начав, уже скоро закончу. Его пальцы заставляли с наслаждением прикрывать глаза, а не смотреть на его макушку и язык, который дразнить чуть ниже пупка, вызывая длительные, мощные разряды по нервным окончаниям.

Максим не торопился. Тянул время и максимально мучил пальцами и языком. Я отвлекла его от своего тела, стараясь стряхнуть наваждение,  с целью оставить себе немного разума. Стянула его футболку через голову, намеренно сбежала от его губ, которые пытались поцеловать. Присела на колени в кровати и лизнула его в живот с черными волосками, устремляющимися вниз под джинсы. От моего языка равнодушный Макс сократился. Дернулся странно, будто я ударила, а не лизнула. А мне понравилось чувствовать его неравнодушие.  Нетерпеливо начала расстегивать пуговицы на его джинсах. Но пуговицы маленькие, не поддавались. А еще Макс отвлек меня от раздевания. Поднял мое лицо и лизнул губы, вынуждая их приоткрыть и поймать его язык. Я на ощупь в нетерпении дернула проклятые пуговицы на джинсах, которые никак не поддавались, не могла найти «дырки» и услышала, как поскакала пуговица по полу. И мы оба оторвались от поцелуя. Максу пришлось помочь раздеть его, иначе я рисковала разорвать на нем оставшуюся одежду.

Это какая-то болезнь. Это не нормально. Это дико, когда желание превращается в постоянную боль. В гонку за оргазмом.

В такие моменты я  максимально пыталась зажать его внутренними мышцами, не дать уйти, вынуть из меня член. Плоть начинало колоть, когда он вынимал, чем еще сильнее раззадоривал. А когда входил, то полностью заполнял собой, растягивал. Захватывал. Отнимал волю, а языком слизывал мой удовлетворенный стон.

Под ритм его члена, скользящего внутри, ногтями царапала красные дорожки на его плечах и спине. А у него хриплое дыхание, как у больного. Чувствовалась резкость в его движениях. Максимально глубоко вбивался в меня, вдавливал в матрас, от нетерпения прикусывал мою губу, кольцом игрался во рту. Закусывал кожу на шее. Оттягивал и всасывал в рот.

Черт. В такие моменты морщилась от понимания, что будет засос. Жесткая щетина колола шею, царапала затвердевшие соски. Все окончания накалены до предела, подрагивали от напряжения.

Это уже не я. Потому что не контролировала себя. Да и Максим не контролировал. Это неизвестная девица стонала в губы любовнику, когда оргазм прошибал тела и выворачивал душу наизнанку. Я задергалась, еще сильнее схватывая его мышцами лона, не переставая сокращалась под ним, а ногтями впилась напоследок так крепко в его кожу, будто намеревалась прорвать его тело и вонзиться в ребра.

На волне моих сокращений Макс догнал мой оргазм. Послышался гортанный непонятный звук, словно урчание или рычание на ухо. Прикусил за ухо и оттянул за мочку, делая последние завершающие движения во мне, продолжая изливаться в мое тело.

Ночные часы сузились до размеров маленькой кровати, не рассчитанной для двух взрослых человек, и одного из них достаточно большого мужчины. Сброшенная на пол подушка только один раз возвращалась на кровать, для того, чтобы поднять мои бедра повыше. Так максимально высоко и глубоко Максим проникал в меня. Снова и снова входил в меня, то резко, то медленно, когда хотелось поиграться. Бесчисленное число раз я-то поднималась, то соскальзывала на стоящий, горящий от нетерпения член. А Медведь Мистер Х с пола слушал наш хриплый шепот или протяжные стоны вовремя оргазма.

Плохо помню, что творили. Помню его руки везде повсюду, постоянный ток по нервным окончаниям,  жажду. Плотский голод. Дикий огонь по венам. Тело полностью отказало разуму и не слушалось, зато слушало Максима.