Моногамия. Книга 1. Любовник - Мальцева Виктория Валентиновна. Страница 9

Susie suh–robot Koch here with me

Алекс смотрит в глаза долго, так долго и так глубоко, будто хочет загипнотизировать, но я знаю, что это не так – это всего лишь способ коммуникации, он так настраивает меня на одну с собой волну. И эта его улыбка, которая лишь «слегка», и не улыбка даже, а нечто воздушное, лёгкое, как семена одуванчика, делает его не похожим на просто человека, мужчину, а кем-то необыкновенным, отличающимся от нас, всех остальных.

– Когда у тебя были… месячные? – тихо спрашивает.

Мои глаза, по–видимому, слишком сильно распахиваются от шока и удивления, в которые повергает меня подобный вопрос, потому что Алекс тут же добавляет:

– Мне нужно знать, что делать дальше…

– Сегодня можно… – соображаю.

– Хорошо, – мягко улыбается. – И ты не бойся меня, ладно? Я полностью здоров, убедился в этом прежде, чем прикоснуться к тебе.

Я думаю: «Господи! Что он говорит? Прежде, чем прикоснуться… ко мне?!», а Алекс тем временем медленно укладывает меня на постель, каждое его движение пронизано грацией и волшебной медлительностью, соткано из намёков и едва ощутимых прикосновений.

Его руки – колыбель для неискушённой женщины, и я покоряюсь, просто следую за ним в этом странном и ни на что не похожем танце.

Моя голова покоится на его согнутой левой руке, а он, тем временем, исследует меня: большой палец, нежно коснувшись кожи за ухом, неспешно ведёт непрерывную линию, повторяя контур моего лица, добирается до подбородка и скользит вниз, к шее, обхватывая её уже всей ладонью.

Я чувствую тепло и силу этой мужской руки, странно будоражащий микс страха, полного доверия, осознания собственной уязвимости и подчинения.

Его взгляд прикован к движениям собственных пальцев, а в нём – жадный интерес ко всякому моему изгибу. Он повторяет линии моих бровей, носа, скул, губ, и эти исследующие ласки растапливают меня, я уже не помню о стыде, скованности, его вопросе.

Deep In you TAWk

Алекс смотрит на мои губы, и я буквально вижу, как его зрачки расширяются, делая взгляд темнее, тяжелее, дыхание учащается, его собственные губы инстинктивно раскрываются. Он целует меня, но не страстно, а нежно, едва касаясь, только трогает губами, я едва ощущаю его дыхание – оно пока сдержанное, почти неуловимое. Его поцелуи стекают по моей щеке к шее, блуждают по коже, они словно бабочки порхают с места на место, и я уже ощущаю всем телом волну, растекающуюся из точки, сосредоточенной где–то внизу живота.

Алекс это чувствует, неожиданно останавливается и смотрит в глаза, изучая реакцию. Кончики его пальцев медленно, неспешно проводят линию по внутренней стороне моих бёдер от колен и выше, и мои ноги будто существуют отдельно от моей воли – сгибаются в коленях и норовят раздвинуться, однако я всё ещё в состоянии их контролировать.

Внезапно я слышу:

– Когда будешь готова принять меня, просто скажи «Алекс»…

Согласно киваю, потому что, кажется, у меня парализовало язык, и думаю о том, смогу ли произнести эти пять звуков вообще.

А Алекс, тем временем, продолжает свои ласки; они едва ощутимы и именно по этой причине так волнующи – он будто дразнит меня, совершая с моей фригидностью немыслимое: я чувствую, как моя сексуальность появляется на свет, вот она, кажется, уже протёрла глаза и пока не может понять, где находится, и что с ней происходит. Мой разум возмущён, он не согласен, протестует попытками удержать мои бёдра на месте и желательно в сомкнутом состоянии, но, похоже, ему не выиграть этой войны.

Таких острых эмоций, настолько сильного сексуального желания я ещё никогда не испытывала, а ведь этот парень ничего особенного не сделал – он всего лишь меня касается, причём так, будто это и не прикосновения вовсе, а лишь мои мечты о них.

Мой любовник вновь останавливается, изучает, и этот его взгляд я не в состоянии вынести, закрываю глаза и шепчу «Алекс, и он делает то, о чём я попросила, причём в таком немыслимо растапливающем темпе, именно моём ритме, что мне кажется, слаще этого ничего и нет на свете.

Всё позади. Я пытаюсь прийти в себя, усилием воли призываю сознание вернуться в моё грешное тело, сердце вот–вот выпрыгнет из груди, и это не удивительно после того, что я только что испытала. У меня впервые появляется мысль о том, как же нам повезло быть видом, способным получать удовольствие от секса. Потому что это нечто невероятное.

Открываю глаза и обнаруживаю Алекса. Он выжидающе смотрит на меня, словно ждёт возвращения способности внимать:

– Ещё?

Конечно, нет! Приличные девушки скромно удаляются после такого чрезмерно бурного свидетельства позорно–похотливой сущности. Я открываю рот, чтобы произнести уверенное и безапелляционное «НЕТ», но мой рот почему–то выдаёт:

– Да!

Клянусь, я не понимаю, как это произошло!

Banks – Waiting game

Алекс на этот раз улыбается чуть более чем слегка, приближается и целует с чувством, прижимаясь своими губами так плотно, что боюсь, эта волна сейчас опять накатит и вот–вот затмит мой размякший ещё после предыдущего сеанса разум. Внезапно он отрывается и снова ищет мои глаза. Его карий взгляд настолько глубок, что я тону в нём, погружаюсь на самое дно. Алекс долго не отводит его, и когда я ощущаю нечто похожее на невесомость, его губы вновь терзают мою шею, и это уже не прикосновения, а нежнейшие ласки.

Жажда соития вновь накатывает на меня, и я зову его:

– Алекс!

Однако он, подозрительно улыбаясь и не поднимая головы, отвечает:

– Ещё рано…

Его губы спускаются ниже, ласкают плечи, руки, целуют живот, затем возвращаются к моей груди. Он ещё не трогал её ни разу и, кажется, даже не смотрел. Теперь же его нежный рот совершает нечто невообразимое… Мои ощущения настолько фееричны, что я всерьёз боюсь не успеть закричать «Алекс», но он об этом уже знает и делает то, о чём я только успела подумать, и на этот раз более страстно и чуть более интенсивно. Эти его толчки невыразимо желанны, я не просто испытываю потребность в них, а как будто задыхаюсь, изнурённая нехваткой кислорода, и он даёт мне его – ещё и ещё.

Моё сознание не желает ко мне возвращаться: я в полной, абсолютной прострации и с большим… нет, с огромным трудом пытаюсь сосредоточиться. Наконец, мне это удаётся, я снова вижу его глаза, лукавые, довольные, почти триумфальные, и слышу тот же вопрос:

– Ещё?

– Да!

Боже мой, кто это с ним разговаривает? И почему голос так похож на мой?

Сексуальный Бог поднимается, запрокинув немного голову назад в своей уникальной манере – его движения так плавны, что сами по себе сводят с ума. Моя рука в его руке, и он не ведёт, а именно увлекает меня за собой. Мы направляемся в душ, но мои ноги едва слушаются.

Тёплая вода быстро приводит меня в чувство, я начинаю трезво смотреть на мир вокруг и… снова вижу его тело. Боже… как? Как ты смог создать подобное? Зачем этот парень показывает мне его? Разве он не знает, что делает со мной это созерцание, мне уже не нужны будут его ласки, я уже и так в том состоянии, когда достаточно только видеть, чтобы быть на грани!

Алекс вновь заглядывает в мои глаза, пользуясь моментом, пока со мной ещё можно контактировать, пока я вменяема. Небольшим движением своей кисти, лишь намёком на него он разворачивает меня лицом к стене и делает это так легко, что я ощущаю себя воздушным шариком в его руках, лёгким, почти невесомым и таким податливым, понимающим все его призывы, отзывающимся на все повеления.

Тем же едва уловимым жестом его рука убирает мои волосы на бок, обнажив затылок, затем проводит всей ладонью по спине. Я чувствую его горячее дыхание на затылке и не пойму, что происходит: это настолько приятно, что я всерьёз задаюсь вопросом, что там у меня? Я пока ещё в состоянии думать, но это ненадолго, потому что безжалостные мужские губы и язык уже терзают это место, и по моей коже бисером рассыпается неизведанное до этого момента чувство – что-то вроде покалывания, но пропитанного невероятным сексуальным возбуждением. Мне бесконечно хорошо и хочется забыться в этом ощущении навеки, но я сегодня не я, а всего лишь моё тело, и оно требует главного, причём почему-то моим голосом стонет «Алекс!» и получает желаемое: