Не в силах забыть - Томас Шерри. Страница 23

Брайони отвернулась. Она поняла это в первые же часы после венчания. Ее тело яростно восставало против малейшего прикосновения Лео. Но к тому времени было слишком поздно: они уже стали мужем и женой.

Стыд, ненависть к самому себе, горькое разочарование клокотали в душе Лео, грозя довести его до безумия.

Брайони снова присела на кровать. Лицо ее было бледным, как выбеленные солнцем кости.

— Миссис Хедли была вашей любовницей?

Лео покачал головой:

— Нет. Наша связь длилась всего две недели, это случилось в Каире, мне было тогда девятнадцать. А в день моего отъезда во Францию, попрощавшись с вами в больнице, я зашел в магазин канцелярских товаров. Там я и встретил миссис Хедли, это была случайность.

— И вы не смогли противостоять ее чарам. Понимаю.

Миссис Хедли тепло поздравила Лео, а затем, уже на улице, игриво подмигнула, спросив, не желает ли он в последний раз покувыркаться в постели, прежде чем стать почтенным женатым мужчиной.

Лео отказался, как отвергал и других женщин, желавших провести с ним пару приятных часов напоследок.

— Миссис Хедли не назовешь неотразимой.

— Но вы пошли с ней.

Против этого Лео нечего было возразить. Он действительно принял приглашение бывшей любовницы.

— Я поступил малодушно. Струсил.

— Вас пугала женитьба?

— Да.

— Думаете, это вас извиняет?

— Нет. Но так уж вышло.

— Очень удобно, вы не находите? Вы случайно встречаете бывшую любовницу, и на вас накатывает приступ страха.

— Нет, не так.

— А как, по-вашему, это выглядит?

— Мне кажется… наверное… я… — Лео тяжело вздохнул. Прежде он никогда в жизни не заикался. — Наверное, в глубине души я сомневался. Боялся, что принял решение слишком поспешно. Что мы с вами едва знаем друг друга и, возможно, подходим друг другу не так хорошо, как нам обоим хотелось бы.

Брайони с напряжением разглядывала подол своей ночной сорочки.

— И что же?

— А потом я пришел попрощаться с вами в больницу. Мне интересно было взглянуть на клинику, где я никогда прежде не был. Но зрелище меня смутило. Увидев вас, я пришел в замешательство.

Наверное, Лео выбрал для визита не лучшее время. В больницу привезли людей с пищевым отравлением, многих рвало в холле, и несчастные уборщицы не успевали вытирать с пола рвотные массы.

Невозмутимость Брайони должна была бы успокоить жениха — мисс Аскуит прошла через холл, словно прогуливалась по аллее цветущего сада весной, — но Лео растерялся еще больше: ему показалось, что он совсем не знает будущую жену. Его встревожил торжествующий вид собственницы, с которым Брайони представила его своим коллегам. Он ожидал подобного от какой-нибудь светской львицы, но не от нее. Лео думал, что его невеста выше жеманства и хвастовства.

— И что во мне смутило вас?

— Та отчужденность, которая всегда мне нравилась в вас. И ваше тщеславие, о котором я прежде не подозревал.

Брайони взволнованно сплела пальцы:

— Понимаю.

Лео хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Все его доводы казались нелепыми и глупыми. Произнесенные вслух, они звучали оскорбительно. Однако у него не было иного выбора. Он должен был объясниться с Брайони.

— По дороге в канцелярский магазин я… меня вдруг охватили сомнения. Я спросил себя, не было ли мое решение жениться сущим безумием, как твердили мне все вокруг. Действительно ли я готов отказаться от надежды иметь детей и не кончится ли наш брак тем, что через несколько лет нам нечего будет сказать друг другу? — Лео опустил голову, уставившись на свои руки. — А до свадьбы оставалась всего неделя.

Из лагеря донесся оклик Имрана, призывавшего кули осторожнее обращаться с ванной. Весело журчала река. Неподалеку айя тихо напевала мелодию какой-то храмовой песни.

— Я мог бы напиться до чертиков или облегчить душу, исповедавшись во всем Уиллу. Однако рядом оказалась миссис Хедли, желавшая позабавиться. И я решил, что это меня отвлечет. — По иронии судьбы поступок Лео, совершенный из страха, что его брак может оказаться несчастливым, стал главной причиной несчастья всей его жизни. — Если это вас утешит, сознаюсь, что я пожалел о своем опрометчивом поступке еще до того, как переступил порог дома миссис Хедли. А после не переставал клясть себя за глупость. Я вернулся из Парижа с твердым намерением сделать нашу с вами жизнь радостной и счастливой, потому что понял: вы единственная женщина, которая мне дорога. — Лео с усилием сглотнул подступивший к горлу ком. — Но, боюсь, было слишком поздно.

Брайони не ответила.

— И скажу еще, пусть это и плохое утешение: после нашей свадьбы у меня не было других женщин.

Брайони разгладила рубашку на коленях.

— Теперь я хотела бы одеться, если вы не против.

Лео поднялся:

— Конечно. Простите меня. — Возле полога палатки он обернулся: — Вы правы, я был желторотым юнцом. Но я вовсе не хотел вас ранить. Мне очень жаль, что я поступил так низко и причинил вам боль. Простите меня.

Однако Лео слишком хорошо знал, что Брайони никогда его не простит.

Глава 10

Дорога, ведущая к перевалу Ловарай, узкому проходу между заснеженными громадами гор, вздымающихся с обеих сторон отвесными стенами, извивалась зигзагом, взбираясь по крутому склону на высоте десять тысяч футов над уровнем моря.

Взглянув сверху вниз на оставшуюся позади извилистую тропу, Брайони подумала, что дорога напоминает пригоршню шпилек, рассыпанных на земле беспечной богиней. Внизу до самого горизонта, словно бушующее синее море, простирались горы с зазубренными вершинами.

Брайони плотнее запахнула накидку: наверху оказалось холоднее, чем она ожидала, хотя Лео предупреждал, что у перевала гуляет ледяной ветер.

— Вот, выпейте это.

Не снимая перчаток, она взяла из рук Лео кружку с горячим чаем:

— Спасибо.

Определенно Лео был опытным путешественником и умело распоряжался людьми. Удивительно, как ему удалось устроить так, чтобы повар первым добрался до вершины и приготовил всем горячий чай?

Порыв ветра заставил Брайони съежиться. Несмотря на обжигающий напиток, ее пробирала дрожь. Сняв плащ, Лео набросил его ей на плечи. Вскоре его голос раздался чуть поодаль. Обернувшись, Брайони увидела его возле каравана мулов: Лео разговаривал с одним из кули, тот что-то объяснял, бурно жестикулируя.

Ей захотелось расплакаться. В ее воображении проступок Лео превратился в порок. Три долгих года она жила в уверенности, что во время помолвки и после женитьбы Лео изменял ей с многочисленными любовницами, рассеянными по всему Лондону. А на самом деле все было иначе. Лео и впрямь поступил дурно, у нее были все основания его оставить, однако она не отменила свадьбу и вышла за него замуж. Неужели брачные клятвы оказались всего лишь конфетти, яркими искорками, блеснувшими в воздухе и выметенными, как мусор, на следующий день? Разве Лео не заслуживал большего, чем ледяное презрение и закрытые двери?

И разве не могло все выясниться давным-давно, когда их брак был еще в силе, если бы этот ужасный, но необходимый разговор состоялся сразу после свадьбы?

Брайони не знала ответа. И теперь никогда не узнает.

Черные скалистые стены ущелья возносились ввысь почти отвесно. Сезонные ливни смыли с крутых склонов почву и едва ли не всю растительность. Далеко внизу виднелось каменистое дно без малейших признаков воды, сильно изменившей ландшафт местности.

Тропинка перешла в узкий проход, врезавшийся в толщу утеса. По одну его сторону высилась каменная стена, по другую зияла пропасть, обрыв высотой примерно в полторы сотни футов. Идти приходилось по узкой, грубо выдолбленной в скале тропе, рискуя вывихнуть лодыжку, а то и сорваться вниз.

Около часа назад путешественники потеряли мула. Несчастное животное споткнулось и рухнуло на дно ущелья. После падения, длившегося, казалось, целую вечность, раздался ужасающий грохот, почти человеческий рев и треск разорвавшихся мешков с мукой.