Здесь обитают призраки - Бойн Джон. Страница 15

При этих словах чашка выскользнула у нее из рук, упала на пол и разлетелась по меньшей мере на десять кусков.

— Боже правый, — сказала я, глядя на бывшую чашку. — Надеюсь, она была не очень ценная.

Но Молли на осколки и не взглянула — смертельно побледнев, она вперилась мне в лицо. Все ее дружелюбие, вся теплота мигом испарились, и она взирала на меня, не говоря ни слова, а я стояла, не понимая, что такое с нею приключилось; в конце концов она с собой справилась, тряхнула головою, сбегала за веником и совком и принялась сметать черепки. На меня она больше не смотрела — надо полагать, решила я, смущается собственной неуклюжести.

— Что ж, до свидания, — сказала я и ушла, недоумевая, отчего так стремительно переменилось ее настроение; впрочем, как следует поразмыслить я не успела: едва я ступила на улицу, мимо проехала тележка молочника, — выйди я спустя миг-другой, наверняка попала бы под лошадь. Я вскрикнула, поспешно овладела собой и наказала себе впредь смотреть, куда иду. Деревня совсем невелика, но никогда не знаешь, где тебя подстерегает опасность.

Я зашагала по улице, не заходя в лавки, но рассматривая витрины. Этой привычкой я обзавелась с год назад в Лондоне, где гуляла по Риджент-стрит, разглядывая в витринах роскошные товары высочайшего качества, — мне в жизни не хватило бы на них средств, но они наполняли меня томлением. На улице Годлина я миновала недурную овощную лавку с целым прилавком овощей и фруктов, подобных коим я никогда прежде не видала. Несомненно, местный урожай. Как приятно жить вблизи сельских угодий, размышляла я, где ты всегда обеспечен здоровой пищей. Это, в свою очередь, привело мне на ум Изабеллу и ее стылый завтрак. Я надеялась, что обед окажется удачнее; пожалуй, разумнее приготовить его самой. Окно портнихи явило взору еще один дуэт матери и дочери — одна помогала какой-то даме выбрать платье, другая сидела за швейной машинкой, и рот ее щетинился булавками; надеюсь, подумала я, никто ее не испугает, иначе она рискует проглотить булавку, а то и не одну. Витрина пекарни манила восхитительными лакомствами, и я подумала, не прихватить ли что-нибудь домой, — домой! сколь странно это слово приложимо к Годлин-холлу; будто он и в самом деле может стать мне домом, — дабы подкупить детские сердца. Но тут наконец, в стороне от дороги, прямо за деревенским насосом, откуда пили маленькие дети, я обнаружила дверь с табличкой красного дерева, на коей было выгравировано: «Альфред Рейзен, поверенный для прозорливых клиентов», разгладила пальто, поплотнее натянула шляпку на голову и вошла.

Молодой человек, расположившийся за столом, поднял голову от гроссбуха, услышав звяканье колокольчика. Был он на вид довольно странен — рано лысел, обладал толстыми румяными щеками и усами, которым недоставало надлежащего ухода. Под левым глазом у него притаилось незамеченное чернильное пятно. Он снял очки, снова нацепил их на нос и отложил перо. Руки его, отметила я, были покрыты черными отметинами, а манжеты рубашки составят предмет тяжкого труда его супруге в день стирки.

— Я могу быть вам полезен, мисс? — осведомился он.

— Надеюсь, — отвечала я. — Вы мистер Рейзен?

— Крэтчетт, — сказал он. — Клерк мистера Рейзена.

Я с трудом подавила смех.

— Крэтчетт? — переспросила я.

— Именно так, мисс, — негодующе отвечал он. — Вас насмешило мое имя?

Я качнула головой:

— Простите. Я вспомнила другого клерка по фамилии Крэтчетт. В истории о призраках, «Рождественской песни в прозе». [20]Вы читали ее?

Он воззрился на меня так, будто я внезапно заговорила на некоем древнем русском диалекте, и насупился.

— Мне читать некогда, — сказал он. — Я в конторе занят с утра до ночи. У кого есть время читать, тот пускай и читает. А мне не до того.

— Но вы хотя бы о ней слышали?

— Не слыхал.

— Вы не слыхали о «Рождественской песни в прозе»? — изумленно переспросила я, ибо повесть эта пользовалась громадным успехом. — Чарльза Диккенса?

— Нет, мисс. Я с этим господином не знаком.

Я расхохоталась, совершенно уверенная, что это какой-то розыгрыш, и лицо его гневно побагровело. Он не слыхал о Чарльзе Диккенсе? Возможно ли? А о королеве Виктории он слыхал? А о Римском Папе?

— Хорошо, это не имеет значения, — сказала я, слегка смутившись, поскольку взгляд его говорил, что малейшее пренебрежение к своей персоне он переживает до крайности серьезно. — Можно мне побеседовать с мистером Рейзеном? Он присутствует?

— Вам назначено?

— Боюсь, что нет. А надо было назначить?

Крэтчетт глянул на часы и нахмурился:

— Как этот час истечет, у него будет встреча с важным клиентом. Я спрошу — может, он вас и примет, но вы уж поторопитесь. Имя, пожалуйста?

— Элайза Кейн, — сказала я, а он кивнул и удалился в другую комнату; я же осталась озираться в приемной.

Сесть здесь было некуда, смотреть не на что. Я взяла со стола у Крэтчетта утреннюю «Таймс» и просмотрела заголовки. Еще одно убийство в Кларкенуэлле. На сей раз девушка. И еще одно в Уимблдоне. Мужчина средних лет, известен полиции. К тому же на Паддингтонском вокзале потерялся маленький ребенок, а принц Уэльский планирует посетить Ньюкасл.

— Мисс Кейн? — промолвил, Крэтчетт, появившись вновь, и я уронила газету, словно меня застали за неподобающим. Он проследил взглядом и, по видимости, вознегодовал, что я роюсь в его вещах. — Пойдемте со мной, будьте любезны? Мистер Рейзен уделит вам пять минут, если обещаете поторопиться.

Я кивнула.

— Пяти минут вполне довольно, — сказала я, сама ни на миг не поверив своим словам. Вопросы мои, подозревала я, отнимут раз в десять более времени, но для начала придется довольствоваться пятью минутами. Я последовала за Крэтчеттом в соседний кабинет, существенно роскошнее приемной, и клерк закрыл за мною дверь. У окна располагался обширный дубовый стол с аккуратными стопками бумаг, и, едва я вошла, хозяин кабинета поднялся из-за стола, подошел и протянул мне руку. Было ему чуть менее сорока лет — опрятный, с усталым, однако приветливым лицом. Ценительница немолодых джентльменов сказала бы также, что он весьма красив.

— Альфред Рейзен, — представился он с вежливым поклоном. — Кажется, вы хотели со мною увидеться. Увы, нынче я не располагаю временем. Не знаю, сообщил ли вам Крэтчетт…

— Да, я прекрасно понимаю, — отвечала я и, приняв его приглашение, села в кресло против стола; сам он вернулся на свое место. — Я пришла наудачу. Надеялась, что вы уделите мне время.

— Разумеется, мисс?..

— Кейн, — сказала я. — Элайза Кейн.

— И вы только что прибыли в Годлин? Мне кажется, прежде я вас не видел.

— Совершенно верно, — сказала я. — Я прибыла вчера вечером. Лондонским поездом до Норвича, затем мистер Хеклинг довез меня в коляске.

— Хеклинг, — слегка удивился он. — Вы же не хотите сказать…

— Да, конюх из Годлин-холла, — сказала я. — Я новая гувернантка.

Он закрыл лицо руками, надавил на веки, некоторое время неподвижно посидел в этой позе бесконечного утомления, затем выпрямился и смерил меня взглядом, в котором любопытство не уступало изумлению. Затем встал и глянул на часы.

— Так не годится, — промолвил он. — Я забыл, что у меня назначено с… с мистером Хастингсом из Брэмбл-лодж. Сейчас я не могу с вами побеседовать.

— Прошу вас, — сказала я. — Это не отнимет много времени.

— Простите меня, мисс Кейн, однако…

— Прошу вас. — В упрямстве своем я повысила голос. Повисло долгое молчание. Он по-прежнему разглядывал меня, и я отвернулась, заметив на каминной полке весьма примечательные часы в деревянном корабельном корпусе. Изысканнейше выделанные, предмет некоей красоты — мне захотелось подойти, снять часы с их причала и рассмотреть резьбу.

— Новая гувернантка, — наконец вздохнул он, вновь усевшись за стол. — Подумать только. Уже прибыли.

— Так вы знали, что я приеду? — спросила я, снова к нему повернувшись.