Дитя любви - Дрейк Анджела. Страница 7

— Ты прав, — ответила она отцу.

Он посмотрел на часы.

— Едва ли сейчас мы сможем прийти к разумному решению. Но через несколько дней я вернусь и мы серьезно поговорим. Идет?

Она кивнула.

— Где мама?

— Летит в Амстердам. Вечером дирижирует молодежным оркестром. Будет дома завтра после обеда.

— Понятно. — Еще один трудоголик.

Он встал.

— Зато миссис Локтон на месте. Уже готовит тебе к завтраку что-то вкусное.

Алессандра снова кивнула. Отец уже сказал все, что хотел. Мысли Сола были далеко отсюда — в той стране, где ему придется вести важные переговоры.

Он наклонился и поцеловал дочь в лоб. Алессандра ощутила желание прижаться к отцу, но подавила этот порыв. Когда Сол тихо закрыл за собой дверь, девушке вдруг пришло в голову, что единственным существом, которое она обнимала за последние два года, был Сатир.

Она допила какао, встала и подошла к окну. Недавно купленный отцом черный «порше» отъезжал от дома, оставляя за собой стелившийся по гравию белый дымок.

На несколько секунд ею овладело чувство одиночества. Потом Алессандра приказала себе не киснуть, приняла душ и оделась.

Внизу, в большой кухне, которая тоже могла считаться произведением искусства, миссис Локтон шинковала морковку и лук. Она жила в соседней деревне и каждый день приходила готовить и убирать дом. Эта женщина работала у Ксавьеров еще до рождения Алессандры. Она давно стала бабушкой, и Алессандра подозревала, что старушка многое повидала. Та только смеялась в ответ. Откуда? Ведь она покидала Англию лишь раз в жизни.

Миссис Локтон подняла глаза и улыбнулась.

— Мне очень жаль Сатира, — просто сказала она.

— Спасибо, — ответила Алессандра, со вздохом усаживаясь рядом.

Нож ритмично поблескивал в лучах солнца. Движения рук пожилой женщины были удивительно точными.

«Всегда здесь, рядом с тобой» — вспомнила Алессандра слова отца, говорившего о себе и матери. Увы, это неправда. Находиться рядом с дочерью они просто не могли. Всегда рядом была только миссис Локтон. Но сегодня и она уйдет домой, к собственной семье. Вот только приготовит ланч.

Алессандра подумала о том, какой долгий и пустой день ее ожидает. Раньше она оседлала бы Сатира и отправилась на прогулку…

Миссис Локтон не спускала с девушки глаз. Она нежно любила своих хозяев Тэру и Сола, но в глубине души осуждала их — она считала, что сегодня кто-то из них должен был остаться с дочерью.

А может, и нет. Алессандра не из тех молодых женщин, которые теряют голову при малейшем отклонении от привычного уклада. Чужая забота только выведет ее из себя. Она не любит опеки. А миссис Локтон по своим детям знала, что это величайшая ошибка, которую только могут совершить современные родители.

— Я поджарю на ланч утку, — сообщила она Алессандре. — На гарнир — овощи с огорода и вишневый соус. Как, подойдет?

Голос пожилой женщины вернул Алессандру из той дали, в которую ее занесли мысли.

— Утку? Да, отлично. Обещаю съесть ее целиком. Вы же знаете, я не из тех, кто прячется в угол и голодает.

Миссис Локтон улыбнулась и опять занялась овощами.

В положенное время утка предстала перед Алессандрой и внешне встретила самый любезный прием.

Однако после ухода миссис Локтон девушка едва проглотила пару кусочков нежной грудки. Она отложила вилку и нож, оперлась подбородком на руки и застыла в неподвижности. Кот Аллегро, издали наблюдавший за хозяйкой, решил, что настал подходящий момент для атаки на стол. Он неслышно подкрался к тарелке, посмотрел на хозяйку и начал есть.

— Вор, — пробормотала Алессандра, равнодушно глядя на кота. — Как ты себя ведешь? Будь здесь отец, тебя бы вышвырнули за дверь.

Аллегро и ухом не повел. Он продолжал трапезу даже тогда, когда зазвонил телефон и Алессандра быстро встала из-за стола.

— Слушаю, — промолвила она со слабой тенью вызова. Так же говорил по телефону ее отец.

Последовала короткая пауза.

— Это мисс Алессандра Ксавьер? — наконец прозвучало в трубке.

Взгляд Алессандры стал напряженным. Она склонила голову и слегка нахмурилась. Этот глубокий, сочный голос с легкой ленцой… Она слышала его всего несколько минут, но не могла ошибиться.

— Мистер Рафаэль Савентос?

— Да. Прошу прощения за неожиданный звонок. Надеюсь, я не оторвал вас от обеда с родителями?

Что за церемонии, подумала Алессандра.

— Нет, — вслух сказала она.

— Мисс Ксавьер, я узнал, что ваша лошадь неожиданно умерла.

— Да! — отрезала она, давая понять нежелательность разговора на эту тему. Но Рафаэль рискнул ступить на запретную территорию.

— Я очень, очень сожалею.

— Спасибо.

— Мисс Ксавьер…

— Алессандра.

— Мисс Ксавьер, я должен сказать вам, что чувствую определенную ответственность за случившееся.

— В самом деле? Вы себе льстите.

— Пожалуйста, сначала выслушайте то, что я должен вам сказать. Я понимаю, почему вы так сердитесь на меня.

— Скорее на вашего племянника, — холодно заметила она.

— В нашей семье чтут традиции, мисс Ксавьер. И в соответствии с ними я отвечаю за племянника.

— Тогда Бог явно наказал вас за грехи, — бросила она и тут же устыдилась своей грубости.

— То, как он повел себя с вами после соревнований, извинить невозможно. Когда мне рассказали об этом, я едва не сгорел со стыда.

— Вы? Как интересно… По-вашему, то, что сделал ваш отвратительный племянник с моей лошадью — кстати, может, и не нарочно, — хуже того, что он чуть, не забил насмерть своего собственного несчастного коня? Я правильно вас поняла? — Ее гнев обрел новую силу. Подумать только, ни тени сожаления! — Я что-то не припомню, чтобы вас возмутило его обращение с Оттавио, мистер Савентос!

Последовало напряженное молчание.

— Что мне сделать, чтобы вам стало легче? Я понятия не имел о том, что произошло перед смертью Сатира. Мне сообщили подробности всего полчаса назад. Я бы хотел возместить вам ущерб…

— Черт побери! — взорвалась Алессандра. — Как вы посмели думать, что можете возместить мне потерю Сатира? Я лю-би-ла его, вам понятно? — Тут голос девушки сорвался, и слезы, которых она так страстно и безуспешно жаждала ночью, хлынули из глаз. Они текли по щекам и подбородку, капали на телефонную трубку… С трудом проглотив комок в горле и изо всех сил стараясь говорить спокойно, она быстро извинилась перед Рафаэлем и положила трубку.

Алессандра выплакалась, умылась холодной водой, подошла к окну и стала бездумно следить за суетливыми движениями маленькой птички.

Та деловито прыгала между золотистыми листьями, которые упали с начавшего желтеть конского каштана.

Аллегро, сытый и довольный жизнью, вскочил на подоконник и потерся о ее руку. Она с отсутствующей улыбкой погладила нежную шерстку за его ушами.

Затем она медленно взяла трубку и соединилась с телефонной станцией. Ее интересовал номер, с которого только что звонили.

ГЛАВА 3

Рафаэль Годеваль Савентос спокойно сидел за столом в огромном зале ресторана лондонской гостиницы. Хотя на нем были простые хлопчатобумажные брюки, неброская рубашка и хорошо сшитый льняной пиджак, он выглядел одетым модно и элегантно.

На низком стеклянном столике стояли чашка английского чая и тарелочка с аппетитными бутербродами, смородиновым джемом и небольшим воздушным кексом. Рафаэль держал в руках толстую английскую воскресную газету, которую просматривал с большим интересом.

Его внимание привлек разворот, посвященный положению женщины в современном обществе. Эмансипация. Надо будет прочитать повнимательнее. Любопытно, насколько сильно мнение англичанок о равноправии отличается от мнения испанок.

Рафаэль достаточно хорошо знал своих соотечественниц. Еще ребенком он насмотрелся на капризы матери, добивавшейся какой-то непонятной свободы от традиционно настроенного отца и пытавшейся реализовать себя вне дома. Но на все попытки увлечь ее семейным бизнесом она отвечала отказом. Однако мир, простиравшийся за пределами имения Савентосов, был ей недоступен.