Ищущий убежища - Найт Бернард. Страница 29

Глава десятая,

в которой коронер Джон пересекает Дартмур

Перемирие сэра Джона с женой длилось недолго. Хотя она и помогла ему убедить шерифа привезти Алана Фитцхая из Хоунитона, Матильда, тем не менее, по-прежнему пребывала в раздраженном состоянии из-за того, что супруг постоянно пренебрегает ею, предпочитая заниматься коронерскими обязанностями. Когда вскоре после полудня Джон появился дома и сообщил, что, скорее всего, в ближайшие два дня его дома не будет, настрой Матильды сменился на едкий сарказм. Она, как обычно, сидела в своей опочивальне, Люсиль с кислой миной заплетала ее волосы в косу, и Матильда уставилась на мужа из-под тяжелых век:

— Ну вот, очередной повод, чтобы прокатиться в свое удовольствие, оставив меня в одиночестве! Я тебе уже говорила, и снова повторю. Почему ты не можешь отправить вместо себя своего неотесанного корнуолльца или извращенца-священника?

Джон, и без того не отличавшийся терпеливостью, в этот раз не выдержал.

— И ты называешь это «прокатиться в свое удовольствие»? Восемь часов в седле, через весь Дартмур, в тумане, под дождем, чтобы повидать старого больного рыцаря, затем пять часов езды назад, в Вайдкоум в компании скорбящих родственников, чтобы опознать разлагающийся труп. И это, по-твоему, «прокатиться в свое удовольствие»?

На Матильду его доводы не подействовали:

— Пивнушки, грубые приятели — солдаты и шлюхи — вот твои главные интересы, насколько я поняла за долгие годы горького опыта совместной жизни.

Муж угрожающе навис над ней, словно черный ястреб, парящий над жирным голубем.

И чем, по-твоему, я должен заниматься, женщина? — прорычал он. — Сидеть и вышивать белье, как ты?

Вести себя, как другие мужчины твоего ранга! — парировала Матильда. — Сидеть у камина, заиметь друзей среди влиятельных людей города. Приглашать их покушать у нас, получать больше приглашений от них на собрания советов и гильдий. Играть свою роль в жизни города.

Джон отскочил от нее как ошпаренный:

— О да! Вести бесконечные разговоры о цене баранины или сплетничать о последних скандалах в Винчестере! Нет уж, премного благодарен, Матильда. Может, когда впаду в старческий маразм, потеряю все волосы, зубы и мозги, я и займусь этим, но до тех пор, пока я в состоянии держаться в седле и поднять охотничье копье, на такое поведение не рассчитывай.

Матильда в сердцах отшвырнула шитье:

— Ну, конечно, конь, копье, охота да войны! Дорогой муженек, в жизни, кроме них, существует еще очень многое. Почему ты никогда не ходишь на богослужения, разве что когда я тебя заставляю? Ты никогда не молишься, ты игнорируешь святое писание, а к священникам относишься презрительно.

Джон поддел ногой табурет, который отлетел в другой конец комнаты.

— Неправда, Матильда! Джон из Алекона и Джон Эксетерский — мои хорошие друзья, а они, между прочим, из самых уважаемых кафедральных священников.

Жена издала грубый звук, призванный выразить всю глубину ее презрения:

— Монастырский казначей да архидиакон! Славная парочка, и все отлично знают, что они не ладят с епископом и регентом. Кстати, ничего удивительного в том, что ты связался с отщепенцами!

Перевирая логику, Матильда намекала на то, что епископ, регент и ее брат шериф поддерживали попытку принца Джона захватить власть в Англии, когда действующий монарх отправился в Крестовый поход и очутился в плену в Германии. Действительно, немногие ожидали, что король вернется живым, однако поспешность Джона и его горячее желание завладеть троном, с точки зрения лояльных подданных, вроде Джона де Вулфа и двух Джонов из собора, выглядели, по сути, предательством и мятежом. Когда же в марте прошлого года Ричард Львиное Сердце неожиданно высадился в Кенте, он быстро подавил мятеж — и, как рассудили многие, чересчур поспешно простил предательство младшего брата.

Смысл слов Матильды достиг сознания Джона, и он потерял последние остатки терпения:

— Пропади оно все пропадом! Ты только и делаешь, что критикуешь меня. Зачем только я согласился взять тебя в жены, не понимаю.

Она отреагировала мгновенно, без секундного промедления:

— Ты на мне женился, потому что твой отец хотел таким способом посодействовать тебе — и, надо признать, ты оказался очень неблагодарным, потому что не оправдал ожиданий собственного отца.

— Уж, по крайней мере, не из-за любви — ее-то от тебя не дождешься!

— Ладно, ладно, то, что заменяет тебе любовь, ты получаешь в таверне «Буш», — и, думается мне, во многих других подобных местах! — презрительно сплюнула Матильда.

Джон выискал другой камень и тут же запустил в нее:

При всех моих недостатках я, во всяком случае, не из такой семьи, которая только и думает, чтобы набить кошелек, неважно, какими способами — законными или не очень!

Что вы этим хотите сказать, сэр? — заверещала Матильда. Ее лицо приобрело свекольный оттенок, проступающий даже сквозь толстый слой пудры, которым покрыла ее щеки Люсиль. Служанка отступила к стене и жадно наблюдала за самой горячей стычкой в затяжной войне своих хозяев, пряча довольную улыбку.

Она была самой подходящей компанией для хозяйки— сплетница, у которой редко находилось для кого-нибудь хорошее слово. У этой тридцатилетней женщины был желчный характер, отталкивающая внешность, редкие желтые зубы и тусклые темные волосы. Родом из Франции, из местечка Вексен неподалеку от Парижа, она бежала из мест, разоренных в результате нескончаемых войн между норманнами и французами, словно волны, раз за разом захлестывавших те районы. Она разделяла отношение Матильды к Джону, будучи столь же ярым сторонником хозяйки, как Мэри — сторонником Джона.

Будьте любезны, объясните свои оскорбления! — воинственным тоном повторила ее хозяйка. — Это что, очередной выпад в сторону моего брата?

Его единственная забота — это как перекачать серебро из королевской казны в собственный карман.

Не в силах сдержать ярость, Матильда раскачивалась в кресле взад-вперед:

— Это грязная клевета, не имеющая под собой никаких оснований!

На глаза Джону попался маленький стульчик для ног, и он тут же полетел в противоположный угол комнаты вслед за табуретом, грохоча по деревянным половицам.

— А где, по-твоему, оказывалось имущество преступников, приговоренных в прошлом году к смертной казни? Куда девались деньги от продажи орудий преступления до того, как я стал коронером? И за что твоего драгоценного братца сняли с его должности в прошлое Благовещение, а?

Ричард де Ревелль был назначен на должность шерифа в прошлом году, благодаря поддержке принца Джона и близости к епископу, приходившемуся братом главнокомандующему войска Англии. К Рождеству 1193 года, когда он занял кабинет шерифа, мятеж Джона был уже почти подавлен, потому что свои силы против сына направила грозная, несмотря на возраст, королева Элеанор. Не прошло и нескольких месяцев, как многие из позорных соратников шерифа оказались в опале, а после возвращения короля в марте и окончательного разгрома последних мятежников в Ноттингемском замке пришел и час де Ревелля. Его освободили от занимаемой должности, и главным шерифом стал Генри Фурнеллис.

Отчасти потому, что Генри был еще более продажным, чем Ричард, и еще потому, что Ричард Львиное Сердце простил брата Джона, Хьюберт Уолтер восстановил Ричарда де Ревелля в должности одновременно с назначением Джона де Вулфа на пост коронера.

Но ведь его же восстановили на Михайлов день. Это было недоразумение, — заявила Матильда, переходя к обороне.

Ну конечно, недоразумение! Если бы король не был таким снисходительным и если бы твой брат не ходил в любимчиках епископа и его брата маршала Уильяма, не миновать бы ему петли!

— Ты обвиняешь моего брата в коррупции? — прошипела Матильда.

— Коррупция! Это самый малый из его грехов. Всем известно, что он участвовал в предательском заговоре принца Джона. Только знакомства и связи в Винчестере и Руане помогли ему удержаться в кресле.