Змей и голубка - Махёрин Шелби. Страница 11

Боясь даже вздохнуть, я наклонилась и подняла кольцо. Оно согрело мою ладонь. Оно было настоящим.

К глазам подступили слезы.

Теперь она меня никогда не найдет. Теперь мне… ничто не грозит. Во всяком случае, на бóльшую безопасность надеяться не приходилось. Если надеть кольцо на палец, оно защитит меня от колдовства. А если положить в рот, оно сделает меня невидимой. Я не знала, почему все так устроено – такова причуда кольца, а возможно, и самой Анжелики, – но это неважно. Я готова была сломать все зубы об это кольцо, если оно укроет меня от зла.

– Нашла? – Басс ссыпал последнюю горсть драгоценностей и крон в сумку и выжидательно посмотрел на кольцо. – А с виду та еще бесполезная безделушка, верно ведь?

Снизу донеслись три резких удара. Это было предупреждение. Бас сощурился, подкрался к окну и выглянул на лужайку. Я нацепила кольцо на палец, когда он отвернулся. Казалось, при этом оно едва слышно вздохнуло.

– Чтоб тебя! – Бас обернулся, вытаращив глаза, и я напрочь позабыла о кольце. – К нам пожаловали гости.

Я подбежала к окну. Констебли наводнили лужайку и уже направлялись к особняку, но вовсе не при виде них мое нутро содрогнулось от ужаса. Нет, все дело было в синих мундирах, которые их сопровождали.

Шассеры.

Черт. Черт, черт, черт!

Они-то что здесь забыли?

Трамбле с женой и дочерью склонились над стражниками, которых я оставила на лужайке без сознания. Я чертыхнулась, жалея, что не спрятала их где-нибудь. Глупая ошибка, но колдовство сбило меня с толку. Слишком давно я не занималась им.

К моему ужасу, один из стражников уже начал ворочаться. Я прекрасно знала, что он расскажет шассерам, когда придет в себя.

Бас уже закрывал хранилище и возвращал портрет на место.

– Можешь нас вытащить? – В его глазах полыхала паника – и отчаяние. Мы оба слышали, как констебли и шассеры окружают особняк. Скоро все выходы будут отрезаны.

Я посмотрела на свои руки. Они дрожали, и не только из-за переломанных пальцев. Я была слаба, слишком слаба после сегодняшнего колдовства. Как я могла так себя запустить и ослабнуть? Потому что боялась разоблачения, напомнила я себе. Риск был слишком велик…

– Лу! – Бас схватил меня за плечи и затряс. – Ты можешь нас вытащить?

Глаза защипало от слез.

– Нет, – выдохнула я. – Не могу.

Он поморгал, быстро и тяжело дыша. Шассеры что-то кричали внизу, но это было неважно. Важно было лишь решение, которое Бас принял, глядя мне в глаза.

– Ладно, – сказал он и сжал мои плечи. – Удачи.

А потом развернулся и бросился прочь из комнаты.

Мужское имя

От особняка Трамбле так и несло колдовством. Запах витал над травой, окутывал лежавших на земле охранников, которых Трамбле пытался привести в себя. Рядом над ними склонилась высокая женщина средних лет. Рыжеволосая. Очень красивая. Сам я ее не узнал, но кое-что заподозрил, и когда братья зашептались о ней, убедился, что прав.

Мадам Лабелль. Небезызвестная куртизанка, госпожа «Беллерозы».

Ей здесь определенно было делать нечего.

– Капитан Диггори.

Я обернулся, услышав за спиной напряженный голос. Там, крепко сцепив руки, стояла стройная светловолосая дама, и на ее безымянном пальце сверкало дорогое обручальное кольцо. В уголках ее глаз были морщинки недовольства, а взглядом в этот самый миг она сверлила мадам Лабелль.

Жена Трамбле.

– Здравствуйте, капитан Диггори. – Вначале я услышал мягкий голос Селии, а затем и сама она вышла из-за спины матери. Я тяжело сглотнул. Селия все еще была одета в траурный наряд, а в свете огня ее зеленые глаза казались как будто остекленевшими. Они распухли, покраснели, а на щеках у Селии искрились слезы. Как же мне хотелось в этот миг броситься к ней и поскорее утереть их. А вместе с ними стереть и всю эту кошмарную сцену, так похожую на ночь, когда мы нашли Филиппу.

– Мадемуазель Трамбле. – Вместо всего этого я склонил голову, явственно чувствуя, как внимательно на меня смотрят братья. Особенно Жан-Люк. – Вы… славно выглядите.

Ложь. Селия выглядела несчастной. Перепуганной. Исхудавшей с тех пор, как мы виделись в последний раз. Лицо ее осунулось, будто она много месяцев не спала. Как и я.

– Спасибо. – Она едва заметно улыбнулась моей лжи. – Вы тоже.

– Сожалею о произошедшем, мадемуазель, но уверяю вас, если за это ответственна ведьма, она будет гореть на костре.

Я оглянулся на Трамбле. Они с мадам Лабелль, довольно близко приникнув друг к другу, похоже, о чем-то не без труда беседовали со стражниками. Я нахмурился и подошел ближе. Мадам Трамбле кашлянула и перевела сердитый взгляд на меня.

– Поверьте, господин, присутствие ваше и вашего многоуважаемого ордена здесь совершенно без надобности. Мы с мужем – граждане богобоязненные и колдовства не терпим…

Жан-Люк поклонился ей.

– Разумеется, мадам Трамбле. Мы здесь сугубо в целях предосторожности.

– Однако ваша стража еще недавно лежала без чувств, мадам, – заметил я. – И от вашего дома пахнет колдовством.

Жан-Люк вздохнул и раздраженно покосился на меня.

– Здесь всегда так пахнет. – Мадам Трамбле сощурилась и недовольно поджала губы. – Все дело в этом отвратительном парке. Он отравляет всю улицу своими миазмами. Если бы не красивый вид на Долёр, мы бы переехали отсюда завтра же.

– Приношу извинения, мадам. И все же…

– Мы все понимаем. – Жан-Люк шагнул к ней и успокаивающе улыбнулся. – И просим прощения за неудобства. Как правило, ограблениями и кражами занимается полиция, но… – Он замялся, и улыбка его померкла. – Нам поступило анонимное сообщение о том, что сегодня здесь будет ведьма. Мы лишь быстро осмотрим дом, и вы с семьей сможете без опасений туда вернуться…

– Капитан Диггори, шассер Туссен. – Нас перебил ласковый, ровный, даже интимный голос. Мы разом обернулись и увидели мадам Лабелль, которая уже шла к нам. Трамбле поспешил за ней, оставив растерянных стражников. – Мы только что беседовали со стражей. – Она улыбнулась белозубой улыбкой, которая почти сверкала на фоне алых губ. – Бедняжки, к сожалению, ничего не помнят.

– Позвольте полюбопытствовать, Элен, – процедила мадам Трамбле, – зачем вы здесь?

Мадам Лабелль обернулась к ней с вежливым равнодушием.

– Проходила мимо и заметила, что здесь творится неладное, разумеется.

– Проходили мимо? И что же вам понадобилось в этой части города, дорогая? Как я полагаю, в такой поздний час у вас должны быть, кхм, дела на вашей улице.

Мадам Лабелль изогнула бровь.

– Вы правы. – Она улыбнулась, затем бросила взгляд на Трамбле и вновь посмотрела на его жену тем же ледяным взором, что и та на нее. – У меня действительно есть дела.

Селия застыла на месте, склонив голову, а Трамбле поспешил вмешаться прежде, чем его жена успела ответить.

– Господа, разумеется, вы можете опросить моих служащих самостоятельно.

– Не волнуйтесь, мсье Трамбле, мы это обязательно сделаем. – Я смерил его суровым взглядом – ради Селии, – а затем повысил голос и обратился к констеблям и шассерам: – Рассредоточьтесь и окружите участок. Перекройте все выходы. Господа констебли, прошу каждого из вас взять себе в пару шассера. Если поблизости действительно ведьма, не позвольте ей застать вас беззащитными.

– Это вовсе не ведьма, – настаивала мадам Трамбле, тревожно оглядываясь. В соседних особняках стали зажигаться огни. Несколько человек уже толпились возле взломанных ворот. Некоторые были в ночных рубашках, другие же – в пышных нарядах, как семейство Трамбле. И у всех был знакомый настороженный вид. – А всего лишь вор. Вот и все…

Мадам Трамбле резко умолкла, бросив взгляд на особняк. Я посмотрел туда, куда смотрела она – на окно верхнего этажа. Там шевельнулась штора, и на улицу выглянули двое.

Одна из них, несмотря на парик, была мне знакома. Бирюзовые глаза, яркие даже издали, расширились в испуге. Штора задернулась.