Проводник - Михайлов Алексей. Страница 11

— Понял!

Услышав желаемый ответ, она резко отвернулась и, даже не попрощавшись, быстрыми семенящими шажками ретировалась. На улице уже смеркалось, отчего ее тонкий силуэт казался каким-то призрачным.

«Нет, все-таки, сумасшедшая!», — решил я и запер дверь.

Вечер я провел в поисках утраченных страниц письма и за изучением документации на квартиру. И, если первых я нигде так и не нашел, то документация была в полном порядке. Она хранилась в стенке, аккуратно уложенная в черную кожаную папку на грубой блестящей металлической молнии. Увидев, как серьезно тетя Шура относилась к документам, я вспомнил, что мне нужно сходить к нотариусу и написать заявление на вступление в права наследования. Завтра.

Помимо документов о праве собственности, в папке были и другие документы тети Шуры: аттестат об окончании школы, диплом об образовании, согласно которого тетка владела профессией библиотекаря. А еще пара советских грамот, отмечающих ее высокий вклад в развитие библиотеки. Старый советский профсоюзный билет, заклеенный какими-то марками, пенсионная книжка и медицинский полис.

Вот так, вся жизнь человека уместилась в нескольких официальных документах и паре скупых записей в ЗАГСе, скупо повествующих о довольно скучном бытии Александры Федоровны Проводниковой. Интересно, какая тетка была на самом деле? Нудной библиотекаршей, всю жизнь проторчавшей среди пыльных полок. Или все-таки рок-н-ролльщицей, слушающей по ночам Тома Вейтса, пьющей виски и поющей в каком-нибудь местном бэнде? Вполне могло быть и то, и другое. Надо будет все-таки досмотреть альбом с ее фотографиями.

Итак, согласно свидетельства на право собственности, я действительно наследовал не только квартиру, а всю половину дома, включая подвал и чердак. У моей части дома был даже свой номер — 7/1. Стильно. Еще в придачу ко всему шел кирпичный гараж, один из тех, что стеной отграничивали наш дворик от следующего. Что ж, тоже неплохо. Пока никакого транспорта у меня не было. Складировать в гараж было нечего. Но мало ли. К тому же всегда остается шанс продать этот гараж или сдать в аренду.

Уже темнело, и я решил, что изучу чердак и гараж завтра. А сегодня? А сегодня, пожалуй, еще разок схожу в подвал. В спокойной обстановке посмотрю что там, да как. Прикину, что надо подремонтировать, где подкрасить, чего добавить, чтобы устроить хостел. Потом приготовлю ужин, посмотрю телек и лягу спать. Ну, может, пропущу стаканчик. Чтоб снять напряжение. На том и порешил.

Откладывать не стал, убрал документы обратно в стенку, махнул стопку самогонки, закусил огурчиком, напялил синие тапки и пошел вниз. Как включать и выключать свет на лестнице я уже знал. Проходя мимо входной двери, убедился, что она заперта. Это принесло мне чувство удовлетворения. Все-таки уровень моей ответственности растет. Спасибо тете Марише, блин.

Спустившись в подвал, первым делом я решил осмотреть окно. В окне была установлена деревянная рама, выкрашенная темно-красной, почти коричневой краской. Несмотря на небольшие размеры, в проем через открытую фрамугу спокойно мог бы пролезть человек примерно моего телосложения. Или даже чуть крупнее, например, как ночной гость. Однако рама была заперта. К тому же снаружи в оконный проем была вделана грубая решетка из арматуры, также покрашенная в темно-красный цвет.

Я выглянул в окно. Оно располагалось практически на уровне земли. Хотя изнутри мне пришлось подтянуться, ухватившись за каменный выступ, где должен бы быть подоконник. Окошко, также как и в моей кухне, вело во двор другого дома. Дом был прямоугольный и вплотную примыкал к нашему, поэтому мне было видно только его дальнюю часть. Он, как и многие владимирские дома в исторической части города, был двухэтажным: первый этаж каменный, второй деревянный. Другая половина нашего дома тоже была такой, но моя пристройка оказалась целиком кирпичной.

В соседнем доме в окне на втором этаже горел свет. Окно было занавешено только тюлем, поэтому было видно большую часть комнаты. И девушку. Молоденькую. Лет 18–19. В светлой футболке, скрывающей не слишком примечательные формы. Она что-то делала у подоконника. Было похоже, что листает книгу, а может быть, как все в последнее время, смотрит в телефон.

Конечно, нехорошо подсматривать за другим человеком, особенно противоположного пола. Тем более такому уроду, как я. Со стороны это, наверное, вообще выглядело омерзительно. Повиснув на кончиках уже побелевших пальцев, натужно вытягивая вверх красную шею, не в силах побороть дрожь напряжения в руках. Но именно в этот момент я ощутил, как остро нуждаюсь в любви, и оторваться от зрелища не смог. Внезапно девушка подняла голову и взглянула прямиком в мою сторону. Я инстинктивно дернулся, отпустил пальцы и грохнулся на пол.

Было жутко неловко. Может быть, эта девушка и не увидела меня за занавеской. Но почему-то спину мою покрыла испарина. В полуприсядку, чтобы не было видно в окно, я добрался до кровати и сел, надеясь успокоить внезапно нахлынувшее на меня волнение.

Кровать, между прочим, была не мягкой, но и не жесткой. Самое то. В учебке, например, у меня была кровать с растянутыми пружинами. На нее ложишься и сразу же проваливаешься чуть ли не до пола. Как в гамаке. Спать на ней можно было только на спине. Первое время я из-за этого жутко не высыпался. Привык дома спать на животе. К тому же постоянно все эти подъемы, тревоги, наряды. Потом заместитель командира взвода, старший сержант Колесников, хоть и жуткой сволочью был (под стать Лапшину), посоветовал мне у старшины второй матрас взять, а когда тот не дал, сходил и сам договорился. С двумя матрасами пружины не так заметно проседали, и я даже приноровился спать на животе.

Переведя дух, я прикинул, что ничего страшного в этом происшествии нет. Ну и что, что смотрел в окно. Рассматривал раму. Я ведь и вправду с этой целью туда взгромоздился. А то, что пялился на девчонку, так это мог быть и мимолетный взгляд. И, кстати, если здесь делать хостел, придется окно поменять на пластиковый стеклопакет. А еще здесь запросто поместятся с каждой стороны по две двухэтажные койки. Восемь постояльцев можно без проблем разместить. Сделать перегородку, чтоб отделить спальные места от бытовой зоны. Правда естественного света не будет. Но можно поставить стеклянные двери на лестнице и входную. Плюс ламп побольше навесить — самое то. Хостел ведь нужен, чтоб перекантоваться и дальше по своим туристическим делам шарахаться.

Все эти самокопания и бизнес идеи заняли у меня минут десять. Наверное, можно уже и встать, подумал я. Хлопнув себя для уверенности по коленям, я поднялся и направился к противоположной кровати. При этом, как бы невзначай, мельком взглянул в окно. В окне напротив никого не было, хотя свет все еще горел.

Ну все, инцидент будем считать исчерпанным. Я продолжил инспекцию подвала. Вторая кровать оказалась не хуже первой. Я даже повалялся на ней. Подушка была большой, тяжелой, пуховой, но очень удобной. Как в части перед дембелем, только новая.

Потом я осмотрел стол — его в принципе можно оставить. И скамьи тоже. Восемь человек тут как раз и поместятся, особенно если с обоих концов по стулу поставить. А то, что он из досок сколочен, так это даже хорошо. Вписывается в общий антураж, чего не скажешь о печи. Она тут явно не к месту.

Осмотрев печь, я не нашел ничего интересного. Печь, как печь. Опечье у нее кирпичное и уходит вниз. Насколько глубоко, не известно, но не исключено, что оно там каким-то образом смыкается с общим фундаментом дома. Я осмотрел все печурки, шесток, вьюшку. Ничего похожего на тайник не нашел. Тогда я решил заглянуть в горнило. Я осторожно снял заслонку, встал коленками на шесток, включил фонарик в телефоне и заглянул внутрь. В нос мне ударил резкий запах гари и сырости. Горнило все было в саже, поэтому видимость даже с фонариком была не ахти.

Порывшись рукой в слегка влажных углях, я убедился, что в горниле тоже ничего не спрятано. Я уже собрался было вылезать обратно, как вдруг вокруг меня раздался протяжный вой, местами переходящий в свист и гул. От неожиданности я ударился головой о свод и моментом вылетел из печки. В подвале все было тихо и спокойно. Я заглянул в печь, подсвечивая себе телефоном. Тоже все в порядке. Наверное, в трубе ветер завывает, решил я и, уже собрался было пойти мыть руки, как вдруг, вспомнил про заслонку. Ох уж эта тетя Мариша! Еще раз заглянув в горнило, я поставил заслонку на место.