Проводник - Михайлов Алексей. Страница 28

Остался молоток. Убойно. Поэтому и отказался. По голове молотком. Это же сразу наглухо. А по руке? Перелом! Конечно, психологический эффект от молотка будет похлеще, чем от кастета. Ну а если придется бить? Все не то.

Короче, решил так. Если противник один будет, то и так справлюсь. Мужики там уже немолодые, да и не шибко здоровые, судя по внешнему виду. Но, если будут двое, уже проблема. Тут выход один. Сразу же вырубить первого, ну а со вторым, если он не зассыт, справлюсь. Здесь-то, кстати, кастет мой ой как в тему будет. Ага!

Я и не заметил, что за всеми этими размышлениями и приготовлениями начался полдень. Кэт давно поменяла пластинку и все также торчала в телефоне. Только теперь что-то записывала. Я занялся приготовлением обеда. Точнее второго блюда. В холодильнике еще остался приготовленный позавчера борщ. Его нужно было доесть. Я почистил картошку и пожарил ее с луком. Открыл банку с солеными огурцами, которую всучила нам перед отъездом матушка. Нарезал сала, хлеба, достал пластиковый тюбик с горчицей. Накрыл стол.

— Прошу, — обратился я к Катерине, которая и без того, привлеченная запахами, отложила свой телефон и направилась к столу.

— У-у-у, какой ты молодец! — довольно заявила она. — Еще бы водочки под борщец!

— Есть батина самогонка! — объявил я, доставая бутылку с жидкостью чайного цвета из холодильника. На шиповнике и брусничном листе. Он ее старкой называет!

— Слушай, а, может, вечером пельменей налепим?

— Ты и в правду не переживаешь по поводу завтра?

— Я все обдумала. Переживай — не переживай. Все без толку! Мы ничего спрогнозировать точно не можем, поэтому нам придется действовать интуитивно. Полагаться на сообразительность и рефлексы.

— Это-то нас и погубит! Тщательная подготовка — залог успеха!

— Опять своими армейскими истинами сыплешь? — ухмыльнулась Кэт. — Вот скажи, к чему нам готовиться?

— Не знаю…

— Вот и я про то же, ведь мы даже не можем быть точно уверены, что встретим завтра Шрамированного и бородатого. И даже, если встретим, не известно, где и при каких конкретно обстоятельствах. Мы ведь, на самом деле, только предполагаем, что за нами ведется слежка…

— Ты еще сомневаешься в этом? — округлил я глаза.

— Ну, небольшая доля сомнения все-таки присутствует, — призналась она, — чистый здравый смысл! Тут все упирается в вопрос «Зачем?». Зачем вообще кому-то за нами следить? Но, в целом, факты указывают на обратное. И основная версия, конечно, безумная. Я на сто процентов уверена, что, если слежка ведется, то она однозначно связана с язычеством. Я все утро изучала вопрос. Оказывается, сейчас полным-полно всяких неоязычников. Поэтому такое предположение, несмотря на безумность, вполне реально. В любом случае, нам надо выяснить, что это за люди.

— И как ты планируешь это сделать?

— Точно так же, как и они. Проследить!

— Но как, если они в это же время следят за нами! Хочешь кого-то пригласить нам помочь? — я на мгновение испытал радость о того, что у нас появится союзник.

— Нет, конечно! Ты что, хочешь, чтоб меня сумасшедшей считали? Они же не круглосуточно за нами ходят. В какой-то момент отстают и отправляются по своим делам. Я вот что придумала. Как только мы засечем слежку, мы сразу же разделимся. Скорее всего, основным объектом слежки являешься ты, поэтому…

— Почему я?

— Потому что я вообще никакого интереса ни для кого представлять не могу, — закатила она глаза, — мы же это обсуждали. Я обычная студентка. Без собственности, без каких-то навыков, никакой информацией не обладаю. Я не интересная. Таких, как я, полным-полно. К тому же у меня есть родители. Если я пропаду, меня сразу же хватятся!

— А я, как будто, какой-то особенный.

— Ты-то, может, и не особенный, но ты владелец части дома в центре города. Потом сам же рассказывал про все эти странности с золотом и посетителями. Поэтому вывод кажется очевидным. Все это происходит из-за дома. Или из-за того, что в доме. Варианты могут быть разные. Может быть, действительно, они хотят заполучить этот дом себе. Вдруг он имеет для них какое-то значение. И после смерти тети Шуры у них что-то обломалось.

— Что, например?

— Ну, ты же решил больше никого не впускать в подвал. А вдруг они там проводили какие-то свои обряды?

— Так ведь никто и не приходил больше. Потом тетя Шура ведь православная была, — кивнул я в сторону висевшей в углу иконы.

— А, может, тетя Шура их как раз и не пускала, а ты в этом вопросе, наоборот, подаешь надежды.

— Или…, — подхватил я мысль, но тут меня кольнула догадка.

Я вскочил с места и стремглав помчался в подвал. Перепрыгивая через ступеньку, ворвался внутрь, включил свет и начал жадно осматриваться, втягивая носом воздух.

Когда я был здесь в последний раз? В ноябре? В декабре? Не меньше месяца назад точно. В подвале было все точно так же, как я запомнил, уходя отсюда. Никакого мусора, никаких следов.

— Что случилось? — раздался за спиной взволнованный голос Кэт.

— Да я подумал, а что, если они следят за нами, для шухера!

— Что?

— Ну, чтобы предупредить подельников в случае чего. Пока мы где-то гуляем, они в квартиру залазят.

— Слушай, а ты не такой тупица, как я все это время думала, — восхищенно пробормотала она, и хлопнула меня по заду, но хочу со всей ответственностью заявить, в квартиру никто до этого не проникал. Я бы это заметила.

— Я тоже так подумал, поэтому сюда и побежал. Но тут тоже вроде все чисто. Никаких посторонних следов.

После этих слов я прошелся по подвалу, заглядывая во все углы.

— Может, чердак? — предположила Кэт.

Как я до этого сам не додумался! Я выключил в подвале свет, и мы поспешили наверх. На чердаке тоже был образцовый порядок. Сюда вообще никто не поднимался с конца лета, как Кэт тут все убрала и протерла. На полу уже лежал легкий слой пыли. Никаких следов видно не было.

— Хоть здесь мы ошиблись, — облегченно вздохнула Кэт, — но легче от этого не стало. В общем, завтра, когда мы разделимся…

— Если разделимся, — поправил я.

— Ну да, если нам придется все-таки разделиться, ты засядешь в той кафешке, где я тогда засняла бородатого, а я сделаю вид, что ушла домой. Через полчаса ты тоже пойдешь домой, а я посмотрю, чем будет заниматься хвост. В любом случае будем на связи.

— Не плохой план, — согласился я, — но, если что, я тоже подготовился.

С этими словами я продемонстрировал Катерине свой кастет. Она закатила глаза и вздохнула:

— Тебе лишь бы кому морду набить!

На следующий день шел снег. Крупный, настойчивый. Где-то ближе к обеду мы вышли из дома.

— Ты что это вырядился, как колхозник? — спросила Кэт, критически осмотрев меня сверху донизу.

— Это на всякий случай, — ответил я смущенно, чувствуя себя не комфортно, — вдруг драться придется.

Мы вышли на центральную улицу со стороны Золотых ворот. Немного погуляли на Театральной площади, потом медленно двинулись к древнему валу. Увидев там пару накатанных ледяных спусков, я решил с них скатиться. Нужно же хоть как-то компенсировать свой нелепый вид. В новой куртке я ни за что не стал бы съезжать, боясь ее порвать. А тут — за милую душу. Забравшись на вал, я, еле справляясь с отдышкой, плюхнулся на ледяную дорожку и, несколько раз оттолкнувшись руками, отдал себя гравитации! Признаюсь, сто лет не катался с горок. В общем, дорвался. После нескольких таких спусков Кэт, не выдержав моего веселого и глупого вида, сердито промычала:

— Не забывай, мы тут по делу. В другой раз приходи и катайся хоть целый день!

— А ты? — улыбаясь, спросил я ее, хватая в охапку и прижимая к себе.

— Может, и я, — злобно ответила она, вырываясь из моих объятий.

— Все, забились! — воскликнул я. — Завтра идем сюда вдвоем! Я возьму клеенку. На клеенке, знаешь, какая скорость будет?!!

Разрядив немного обстановку, я повел Кэт на пешеходную Георгиевскую улицу. По дороге мы заглянули в церковь. Рождество все-таки наступает. У Старой аптеки вышли на Большую Московскую и повернули к Золотым Воротам. У Ворот мы перешли на другую сторону улицы и направились в обратном направлении к Торговым рядам.