Они не люди. Книга третья (СИ) - Фламмер Нат. Страница 114

– О чем вы? – он с интересом посмотрел на нее.

– Я хочу учредить еще один факультет, для колдуний. В обычных университетах уже давно практикуется специализация. Из колдовских наук для женщин опасны только вызовы дивов и прямая связь с ними. Но никто не усомнится, насколько полезны те возможности, которыми мы обладаем. Мы легче переносим силу дива в истинной форме. И наши щиты мощнее. Девочек можно обучать защите, они смогут ассистировать колдунам при вызове и привязывании, как делала я. Да и боевое оружие у женщин ничуть не слабее и встречается нередко. Так что препятствий для занятий колдовской наукой я не вижу.

– Зато я вижу, – с сомнением произнес Аверин. – Это скиты. Они ни за что не откажутся от своей власти в пользу Академии. Надо же, а я думал, что вы будете поддерживать их интересы.

Она усмехнулась:

– Всего два дня прошло с того момента, как мы поняли, что «как раньше» уже не будет. И к этому знанию мы оказались совершенно не готовы. Если бы не добрая воля и помощь бывшего императора – всё было бы совсем по-другому. А ведь он не дрался с напавшими. Он уговорил их уйти. Не затем ли, чтобы потом вернуться с новыми силами и гораздо лучше продуманным планом?

– Вы правы, – согласился Аверин, – этого нельзя исключать.

– И это одна из причин, почему я хочу взять на службу Анастасию. Она очень хитра, умна и, похоже, на нашей стороне. Точнее – на стороне мирного сосуществования людей и дивов. И я хочу спросить у вас – насколько ей можно доверять? Насколько ей доверяете вы?

Аверин встал и прошелся по библиотеке, так думалось немного лучше.

– Честно скажу, не знаю. С одной стороны, всё, что я видел и слышал от нее, говорит о том, что она хочет добра. С другой – и за Григорием Распутиным, и за так называемым императором Александром стояла она. И оба называли ее наставницей. И вы правильно отметили: она очень умна и хитра. И теперь весьма сильна – мой прибор показывает девятку. Контроль над дивами такого уровня существует только в воображении очень самоуверенных колдунов. А значит, контролировать ее будет невозможно. Да и Владимиру я доверяю больше.

– Несмотря на то что он стрелял в вас?

– Да, несмотря на это. А может быть, как раз поэтому. Я не могу быть полностью уверенным в его верности вам. Но в том, что он до конца верен Российскому государству, я уверен абсолютно. А Анастасия… она верна только своим идеалам.

– Они неплохи, эти ее идеалы, – задумчиво проговорила Софья и добавила: – И если речь зашла о верности... Как вы понимаете, предстоят серьезные кадровые перестановки. Я не буду предлагать вам место в кабинете министров, – она вздохнула, – потому что не сомневаюсь в вашем отказе. Но может быть, вы согласитесь занять место главы столичного Управления? Мне просто необходим на этой должности верный и порядочный человек.

– …И тонкий политик, – усмехнулся Аверин, – благодарю, но вынужден отказаться. Не сочтите мой отказ прихотью, я лишь трезво оцениваю свои силы: я не справлюсь. Кроме верности и порядочности, на этой должности нужны другие качества, а у меня их нет. Уверен, ваш дядя, князь Булгаков, подходит идеально. Да вы и сами это знаете. У него огромный опыт, и в критической ситуации он великолепно руководил обороной и сумел продержаться до прибытия подмоги.

– Да, вы правы, – еще раз вздохнула императрица. И, помолчав немного, спросила: – Вы ведь не планируете оставаться в поместье на ночь?

– Я собирался уехать… – Аверин подошел к окну. Постоял немного, глядя на зажженные в парке фонари. Надо было что-то сказать. Вскоре они сядут в машины и отправятся почти одной и той же дорогой. Он поедет на Петроградку, а она – в Зимний дворец. И разделять их будут всего один мост и такая огромная пропасть, что преодолеть ее не сможет даже самый сильный див.

– Вы… хотите мне что-то сказать? – она встала и подошла ближе.

Аверин повернулся и посмотрел ей в глаза:

– Я… хотел принести извинения за сцену в штабном фургоне. Я поступил… недопустимо.

Ее взгляд стал холодным и колючим:

– Ах что вы, граф. Это мне следует извиниться. Я… дала слишком много воли своим чувствам, возможно, вы неверно истолковали их.

– Я так и подумал, обещаю впредь быть более сдержанным, – он поклонился и направился к дверям.

Но не дойдя до них, остановился и оглянулся. Софья стояла на том же месте, закусив губу.

Он опустил голову и спросил:

– Я продолжаю говорить глупости, так?

Она улыбнулась, и Аверин неожиданно обнаружил, что ее глаза блестят от слез. Сделав несколько шагов, Софья коснулась его локтя:

– Я тоже… делаю глупости. Но поймите, помимо моего дяди, вы первый мужчина, с которым я завела столь близкое знакомство. И вы совершенно правы. У каждого из нас свой путь. Вы никогда не переберетесь в столицу, и уж тем более не согласитесь на роль супруга-консорта. А я никогда не смогу переехать в ваш уютный домик на Петроградке, чтобы жарить блинчики по утрам. Не стоит и начинать. Это только причинит боль… нам обоим.

Он протянул руку и коснулся ее пальцев. Некоторое время они стояли, глядя друг другу в глаза, а потом императрица, опустив руку, шагнула назад.

– Вам пора, Гермес Аркадьевич, – ее улыбка стала немного отрешенной, словно она в своих мыслях уже попрощалась с ним, – и меня наверняка ждут внизу. Мы еще встретимся, до моего отъезда. Но, боюсь, наша встреча будет намного более официальной. И все же, пообещайте подумать над моим предложением. Если не насчет столицы, то хотя бы о том, чтобы возглавить местное Управление. Если князь Булгаков уедет в Омск, в Петербурге тем более понадобится надежный человек.

– Обещаю, – он вновь поклонился и, наконец оторвав от нее взгляд, вышел.

Кузя ждал внизу.

– Ну что? Мы домой едем? Ужасно домой хочу! – див махнул рукой, указывая на автомобиль, но тут же подозрительно посмотрел на хозяина: – Что-то случилось?

– Да, – Аверин скользнул взглядом по окнам библиотеки, где все еще горел свет, – случилось то, что я родился настоящим чурбаном.

Глава 18

Дома было тихо. Аверин уже успел отвыкнуть от тишины и даже не помнил толком, когда последний раз сидел в любимом кресле и просто читал книжку. Да что там, даже поработать в кабинете с бумагами казалось настоящей роскошью.

– Вам, может, чай заварить? – Кузя появился, переодетый в свою любимую рубашку, из рукавов которой смешно торчали его руки.

– Давай новую купим? – Аверин указал на рубаху. – Еще разноцветнее?

Кузя оглядел себя и издал тоскливый вздох:

– Давайте…

– Почему так грустно? – у самого Аверина на душе скребли кошки, поэтому хотелось порадовать хоть кого-то.

– Да так… – Кузя посмотрел куда-то в сторону, – чай пойду сделаю.

Он направился на кухню.

Но Аверин остановил его:

– Так, Кузя, в чем опять дело? Ведь не в рубашке же?

– В рубашке… вернее, во всей моей одежде, – див еще раз вздохнул, – теперь ее всю выкинуть, да? И новой красивой одежды мы дивам Управления купить не сможем?

– Почему ты так решил? – удивился Аверин.

– Ну а как? Князь Булгаков в столицу уедет, на его место посадят какого-нибудь типа, вроде того дебила из московского Управления, который соизволил припереться, когда мы уже всех победили! Такой нам ничего не разрешит.

– Погоди-ка, ты, что же, подслушивал?

– Ну не совсем. Не всё, – Кузя поднял на него глаза, – я же знал, что вы про Анастасию говорить будете. И императрица Софья вас послушает.

– Да, так и есть. Но… неизвестно еще, согласится ли сама Анастасия. А ты что думаешь об этом назначении?

– Давайте я чай сначала, ладно? – хитро улыбнулся Кузя. Вероятно, он обрадовался, что его не отругали за подслушивание.

– Беги.

Аверин тоже переоделся в домашнее, сел в кресло, и Кузя тут же появился с подносом. На нем стояли чайная чашка, бутылка молока со стаканом и тарелка, полная бутербродов с увесистыми кусками колбасы.

– Ах вот почему ты так спешил налить мне чаю, – рассмеялся Аверин. – Так что ты думаешь о назначении Анастасии Императорским дивом?