Они не люди. Книга третья (СИ) - Фламмер Нат. Страница 3

– Коржик? Да, конечно, конечно одолжу. Вы когда подъедете? Я всё подготовлю.

Аверин посмотрел на часы.

– Минут через сорок.

– Хорошо. Жду вас.

Зашла Маргарита с подносом, расставила еду. Поблагодарив ее, он, запивая завтрак горячим кофе, снова углубился в чтение. Нельзя было ничего пропустить.

Забрав Коржика, Аверин не стал задерживаться в участке, даже не зашел поздороваться к Виктору. Придется разговаривать, а этого делать совершенно не хотелось. Да и мама Алены могла уйти куда-нибудь по делам.

– Ну что, – он присел на корточки возле машины и погладил собаку по голове. Внутри что-то екнуло, но Аверин заставил себя не думать. Не думать ни о чем, кроме девочки.

– Несколько дней назад сюда приходила девочка, – сказал он диву, – тебе давали нюхать стул, на котором она сидела. Ты помнишь ее?

Коржик наклонил лохматую голову и негромко гавкнул.

– Отлично. Мы сейчас поедем к ней домой. Сможешь узнать, правда ли это ее дом?

– Гав, – снова сказал див.

– Тогда поехали.

Аверин открыл заднюю дверь, и пес заскочил в машину, тут же устроившись на сиденье.

Они не люди. Книга третья (СИ) - img_1

Позвонив, Аверин сразу услышал быстрые шаги, дверь приоткрылась, удерживаемая цепочкой.

– Кто вы? – сильно осипшим голосом спросила женщина, выглянувшая в щель. Но увидев Коржика, тут же убрала цепочку.

– А, вы из полиции, – она распахнула дверь и шмыгнула носом. Глаза ее опухли от слез. Судя по осунувшемуся лицу, она давно не спала. Вид ее напомнил Аверину собственное отражение в зеркале. Только пахло от женщины не алкоголем, а успокоительными каплями.

Он шагнул за порог. И решил не обманывать:

– Я не из полиции. Я граф Аверин, частный сыщик. А вот Коржик – полицейский пес.

Он улыбнулся насколько мог ободряюще:

– Но, думаю, вы понимаете, зачем мы пришли. Это по поводу…

– Алены, да? Граф Аверин… поверить не могу… это правда вы? Вы найдете ее? Найдете? Она же жива? – из глаз женщины потекли слезы.

– Это нам и предстоит узнать, – осторожно произнес он, – вы не против, если Коржик осмотрит квартиру? И нужны личные вещи Алены.

– Да-да… конечно, – женщина вытерла лицо, – я всё принесу… но вы… мы… мы, наверное, не сможем вам заплатить… достаточно. Мы не очень богаты. И столько денег ушло на…

Она снова расплакалась.

– Не нужно денег. Я сам недавно потерял близкого… человека. И понимаю вас. Давайте разберемся в этой странной истории.

– Конечно, проходите. Можно я позвоню мужу? Он отпросится с работы, приедет. Вам ведь и с ним поговорить нужно будет, да? Он в таком шоке был, когда тот молодой полицейский пришел и рассказал, что видел Алену… Она ведь жива, да?

– Позвоните, это хорошая идея, – перебил ее Аверин. Вопросы начинали идти по кругу. Он скомандовал псу:

– Коржик, осмотри дом.

Див вильнул хвостом и скрылся в одной из комнат.

– Можно я тоже всё осмотрю? – спросил Аверин.

– Да, – женщина встала и пошла к телефону. Аверин прошел по дому вслед за Коржиком. Комнат было три. Гостиная, спальня родителей и комната самой Алены. Да, жили Чернышевы небогато.

– Ну что? Она? – спросил он у Коржика в спальне девочки.

Пес коротко гавкнул, подтверждая. М-да… ошибиться див не мог. Похоже, девочка жива. Но пока обнадеживать родителей не стоит.

Он вернулся в гостиную. Мама Алены уже ждала его.

– Чаю? – спросила она.

– Если можно, кофе, – попросил Аверин. Действие мятной конфеты скоро закончится, а кофе неплохо маскирует перегар.

Женщина вышла на кухню и через пару минут вернулась с чашкой.

– Растворимый. Это ничего?

– Подойдет, – улыбнулся Аверин и кивнул на фото на телевизоре, – это Алена, так?

– Да. Тут еще одно фото было, но тот полицейский его забрал.

– Я видел в деле. Но там Алена младше.

Женщина кивнула.

– На том фото она во второй класс пошла. Что мне вам рассказать? Вы только найдите ее! Или…

– Или? – он посмотрел на нее вопросительно.

– Или того, кто так жестоко глумится над нашим горем!

– Конечно. Обещаю вам. Расскажите про вашу сестру. Как близко вы с ней общаетесь? Ладите ли?

– Не очень, – вздохнула женщина, – и общаемся, и ладим не очень. Она так и не простила мне мезальянса.

– Мезальянса?

– Мы, Ланские, одна из ветвей пусть обедневшего, но древнего дворянского рода. А я вышла замуж за Дмитрия. Он не дворянин. И даже не богач. Он телемастер, хороший телемастер! Сейчас сказал вот начальнику, что на вызов поехал… – зачем-то добавила она.

– Понятно… – задумчиво проговорил Аверин, – а сама ваша сестра? Замужем?

Женщина покачала головой:

– Нет. Так и не нашла никого достойного. Детей нет. И нас решила дочки лишить…

– Лишить дочки?.. Вы ее подозреваете? Думаете, она лжет и была с Аленой в участке?

– Нет… то есть, я не знаю, правда. Всё это так странно… мы же похоронили Алену… – она опять начала всхлипывать.

– Вы говорили о своих подозрения в адрес сестры, – напомнил он.

– Ах, нет, что вы, какие подозрения. Просто у Алены колдовская сила. И Лида требовала, чтобы мы отдали девочку в скит. Настаивала просто. Вы понимаете? Отдать ребенка в монашки! Это же чудовищно! Выросла, сама бы решила, правильно? Но Лида как с цепи сорвалась. Считала, что учиться надо с детства, иначе Алена карьеры в ските не сделает. Какое ей вообще дело до карьеры нашей дочери?!

Тут Аверин не нашел, что возразить. Да, колдун должен учиться с детства. Но, с другой стороны, бабушка успела схоронить мужа, вырастить сына и двух внуков, и это не помешало ей сделать отличную карьеру. Девочек из благородных семейств, обладающих колдовской силой, постригали в монахини. Но последнее время это происходило всё реже и реже. И Аверин был рад, что Василь не поступил так с Верой, хотя наверняка бабушка настаивала.

Интересно. Могла ли тетка инсценировать смерть девочки и отправить ее в скит?

«Увезла за город»… Но зачем привезла обратно?

Раздался звонок в дверь.

– Это Дима! – женщина вскочила и побежала открывать.

Аверин встал. Через минуту в гостиную вошел молодой симпатичный мужчина. Он протянул руку:

– Мое почтение, ваше сиятельство. Видеть вас в нашем доме – большая честь. Я Дмитрий Чернышев, отец Алены.

– Очень приятно, – пожал ему руку Аверин и снова сел, – мы тут говорили о вашей свояченице.

– Да! Вы тоже думаете, это она? Я не знаю, как, но уверен, это она выкрала нашу дочь!

Аверин поднял ладонь, прося его успокоиться. Он раздумывал, как потактичнее спросить о самом важном и не вызвать всплеска криков и слез. Дождавшись тишины, он как мог спокойно проговорил:

– Мне придется задать несколько неприятных вопросов. Я хочу поговорить о похоронах.

Мама Алены немедленно залилась слезами.

– Мы… пытались забыть об этом… – тихо произнес отец.

– Простите, но придется вспомнить. Вы видели девочку в гробу?

Он специально старался не называть Алену по имени.

– Да, – мужчина кивнул, – это, без сомнений, была она.

– А вы прикасались к ней? Она была… холодной?

Женщина подняла заплаканные глаза:

– Да… холодной, моя девочка… холодной и окоченевшей. Ручки… не разгибались… я ей колечко ее… хотела… – она заплакала навзрыд.

«Хм»…

– На какой день смерти проходили похороны?

– Как и положено, на третий, – сказал отец.

Обычно трупное окоченение на третий день проходило, по крайней мере, у детей. Потому что у них еще не сильно развита мускулатура. Но, возможно, тело держали в мощном холодильнике.

– Вам сразу выдали тело в больнице?

– Нет. Мы забрали ее… почти перед похоронами. Мы заплатили чародейке, чтобы она… ну, хорошо выглядела. Там, в больнице и заплатили. Очень недорого она взяла. А у нас… ну вы понимаете…

Аверин понимал. И еще раз убедился, что надо наведаться в больницу. Но сначала решить главный вопрос.