Они не люди. Книга третья (СИ) - Фламмер Нат. Страница 72

…Канцеляристы бились об заклад, подохнет в этот раз отказник в колодках или найдется еще какой-нибудь колдун, который захочет забрать его. Но когда к концу подходила третья неделя, всем стало ясно, что черту крышка. Он уже почти не дышал, и даже пинать его, чем развлекались последнее время канцелярские черти и, чего греха таить, некоторые колдуны, стало не интересно. Но случилась неожиданность: полудохлого строптивца забрал себе мрачный тип по имени Афанасий Репин, ревностный служака, несмотря на молодость снискавший в кругах колдунов Канцелярии славу человека неприятного, нелюдимого и занудного. Этот Репин был из «казенных колдунов»: рожденный вне брака, он был отдан во младенчестве в Академию, куда забирали сирот и байстрюков с колдовской силой на полный пансион. Другого пути, кроме государевой службы, у таких колдунов не было. Вот и служил колдун Афанасий, как говорится, не жалея живота и, может, поэтому его и не любили.

В Канцелярии тут же разгорелись новые споры: что накопает на противного следователя «черт-кляузник».

Но вскоре что-то изменилось. Черт Владимир стал выглядеть сытым, довольным и чистым. А в лютый холод вместо драного зипунишки, какой носили остальные черти, на нем, к жгучей их зависти, оказался надет новый теплый тулуп. И хозяина он слушался беспрекословно, как самый преданный пес. Стало понятно, что этот колдун сумел найти к нему подход.

Прошло три столетия, и теперь, стоя перед Владимиром в дворцовом кабинете, Иннокентий раздумывал, как же этот чертяка всегда умудряется устроиться лучше всех.

– Я видел Митрофана, – нарушил молчание Владимир, глядя в упор. Проверяет?

Иннокентий, не поднимая глаз, подошел ближе к столу:

– Князь Кантемиров здесь. Насколько мне известно, до сих пор. Хотя должен был уехать час назад. Ты поэтому вернулся?

– Да. Он сломал своего дива.

Эта информация оказалось неожиданной.

– Ты помнишь Митрофана? – продолжил Владимир. – Он никому не давал спуску, особенно когда видел слабость. Его боялись и ненавидели. Прежний Митрофан обязательно постарался бы поглумиться надо мной или напугать. Но он просто выполняет приказы хозяина. Своей воли у него больше нет.

– Ты уверен? – тихо спросил Иннокентий, хотя вопрос был излишним. Иначе Владимир не говорил бы.

– Да.

– Это подтверждает причастность князя к делам Рождественского. Такого дива непросто сломать.

– Именно. И он мне угрожал.

– Это интересно, – Иннокентий подошел почти вплотную к столу, – что он говорил? Зачем князь послал его?

– Узнать, как я выжил. Я думаю, князя интересовало, как я смог справиться с Григорием Распутиным.

– Я бы тоже хотел это узнать, Императорский див, если ты сочтешь нужным мне рассказать. Когда я прибыл, Распутин уже покидал поле боя, попытавшись оставить прощальный сюрприз.

– Что за сюрприз?

– Жало. Если оно не настигает жертву, то просто взрывается ядом. Люди могли сильно пострадать, если бы яд обрушился им на головы.

– Ты отправил обратно этот подарок.

– Конечно, – подтвердил Иннокентий, – ты позволишь мне узнать, как ты победил?

– У меня были две серебряные сабли, ты помнишь, такие носили колдуны во времена Канцелярии. Я решил, что раз я слаб для Императорского дива, то вполне могу использовать в бою человеческое оружие. Я подобрался близко, пока Распутина отвлекали. Он заметил меня и раскрыл пасть. Первую саблю я воткнул ему в ухо. Серебро в голове немного замедлило его, и я прыгнул в пасть и пробил его голову со стороны горла.

– Хороший ход, – одобрил Иннокентий, – если не думать о том, как потом выбираться наружу.

– Да, – спокойно согласился Владимир и снова вперил взгляд в Иннокентия. – Почему твой хозяин позволил спасти меня? Этот способ запрещен. Глава Управления должен был препятствовать нарушению закона.

Лицо Владимира оставалось бесстрастным. Но, похоже, вопрос этот его волновал.

– Хозяин больше не начальник для господина Главного придворного колдуна. И не несет ответственности за его действия. Вероятно, ситуация требовала нестандартных решений.

– Он мог его остановить.

– Сомневаюсь, – ответил Иннокентий, – и позволь мне быть откровенным, Императорский див, твоя жизнь намного ценнее для империи, чем жизнь молодого колдуна, пусть даже талантливого и перспективного. Таких колдунов Академия выпускает каждый год. В отличие от преданных дивов восьмого уровня. Мой хозяин прекрасно это понимает.

– У его светлости на меня планы? – усмехнулся Владимир.

– Безусловно, – подтвердил Иннокентий, – но планы хозяина я обсуждать не буду.

– Хорошо. В таком случае, благодарю за службу, – слегка наклонил голову Владимир.

– Это мой долг, – поклонился в ответ Иннокентий и добавил: – А по поводу Митрофана предлагаю инициировать тайное расследование.

– Нет. Вопрос сейчас уже не в том, какими пытками князь принудил государственного дива к полному повиновению. У меня другой план. И ты убедишь его светлость князя Булгакова в его необходимости.

Аверин получил приглашение на завтрак к десяти утра. Ночевать во дворце уже стало входить у него в привычку, разница была лишь в том, что окно здешних покоев выходило не на реку, а на старинные постройки Первопрестольной. Несмотря на потерянный статус столицы, Москва процветала. За историческими зданиями хорошо ухаживали, а купола храмов блистали на солнце, словно были сделаны из чистого золота.

Кузя вышел из ванной.

– А меня когда будут кормить? – с большим интересом спросил он.

– Не знаю, – Аверин позволил диву застегнуть запонки, у Кузи это выходило особенно ловко, – скорее всего, с Владимиром и Иннокентием. Их без завтрака точно не оставят, и тебя тоже, не волнуйся, – он потрепал Кузю по волосам.

В столовой никого, кроме императрицы, не было, хотя Аверин ожидал, что князь Булгаков и Мончинский также приглашены. Что же… вероятно, планируется приватный разговор.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Вчера был очень тяжелый день.

– Спасибо, на удивление неплохо, – она улыбнулась, – особенно после того, как достопочтенный князь Кантемиров нас покинул.

– Неужели? – Аверин изобразил нарочитое удивление. – Нам будет его не хватать. Когда он уехал?

– Утром. Убедившись, что дядя с Иннокентием также покидают дворец.

– Князь Булгаков уехал?

– Да. Но я успела переговорить с ним. Это одна из причин, по которой я пригласила вас на завтрак. Вы же знаете, что князь Кантемиров претендует на должность Главного придворного колдуна?

– Да, мне это известно. Ему недостаточно должности главы столичного Управления?

– Эту должность ему придется оставить. Но он уверен, что не прогадает.

– Не сомневаюсь, – Аверин нахмурился, – но теперь мне совсем не нравится идея передавать ему Владимира. Тем более, после вчерашних событий. У Сергея Дмитриевича и его дива установилась отличная связь. И вчера она многократно усилилась. Может быть, попробовать походатайствовать перед Академией о досрочной сдаче экзамена на высшую категорию? Полагаю, господин Мончинский его успешно выдержит. И вчера мы все могли убедиться, что свои главные обязанности по защите вашего величества Сергей Дмитриевич выполняет в полной мере.

Императрица Софья посмотрела на собеседника долгим взглядом и проговорила негромко:

– Всё не так просто. Вы кое-чего не знаете. Князь Кантемиров не просто так претендует на должность придворного колдуна. Это часть его договора с дядей. За это он поддержал мое восхождение на престол. До вчерашнего дня князь раздумывал о награде, были и другие варианты, поэтому мы рассматривали его как одного из кандидатов наравне с прочими. Но вчера он в жесткой форме потребовал у дяди выполнения сделки. Должность придется отдать ему.

– Сделки? – Аверин мрачно посмотрел на свою тарелку, есть совершенно расхотелось. – Ненавижу политику. То есть, даже мое согласие на эту должность теперь ничего не изменит?