Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр. Страница 102
«“Декадентская мадонна”, литературная жрица, язвительная “дама с лорнетом”, высокая, тонкая, “с острым и нежным лицом”, одевавшаяся “не как все”, Гиппиус “не могла не обращать на себя всеобщего внимания, прельщая одних, смущая и раздражая других" (так отзывался о ней Л. Гуревич в книге “Русская литература XX в.”, 1890-1910). Она вела себя вызывающе-бесцеремонно. ее острых суждений, нелицеприятных оценок боялись и к ним прислушивались». (Щемелева Л.М., CD Кирилл и Мефодий 2000.)
«Красивая женщина и одаренная поэтесса, Гиппиус чувствовала себя бисексуальной, многие современники считали ее гермафродитной… “В моих мыслях, моих желаниях, в моем духе — я больше мужчина, в моем теле — я больше женщина”». (Кон, 1998, с. 303.)
«Зинаида Гиппиус всегда писала от имени лирического героя мужского рода…» (Гарин. 1999, т. 1, с. 571.)
«Я на единой мысли сужен, / Смотрю в сверкающую тьму, / И мне давно никто не нужен, / Как я не нужен никому». (3. Гиппиус)
«У них никогда не было детей, но почему-то никто не удивлялся этому обстоятельству, словно окружающие забывали, что Мережковские все-таки не только возглавляли литературный процесс России, но еще и состояли в законном браке. К слову сказать, три другие родные сестры Зинаиды Николаевны так никогда и не вышли замуж». (Семашко, 1999, с. 309.)
«Брак Гиппиусе Мережковским был чисто духовным, причем она играла в нем ведущую, мужскую роль. Все свои стихи они писала в мужском роде…» (Кон, 1998, с. 303.)
«Гиппиустяжело пережила кончину мужа (1941), пыталась покончить с собой, в ее характере начали проявляться странности. Тем не менее ей удалось создать литературный памятник Мережковскому, книгу-биографию, насыщенную огромным фактическим материалом». (Михайлов, 1991, с. 7.)
«И потом пошла на убыль ее умственная сила. В 1944 году она призналась мне, что ничего не понимает в событиях, и чувствовалось, что уже ничего не надо объяснять, все равно ничего не дойдет до нее». (Берберова, 1996, с. 290.)
Чуть ли не каждая строчка биографических воспоминаний о З.Н. Гиппиус свидетельствуют о наличии у нее истерического расстройства личности, которое может встречаться и вне связи с конверсионными симптомами (истерические параличи, припадки, нарушения чувствительности и т. п.). И мимика, и внешний вид, и поведение и даже сам образ жизни — все подтверждает это предположение. Известно, что при явном подчеркивании собственной сексуальной привлекательности больные истерией зачастую страдают психосексуальными дисфункциями (например, отсутствием оргазма.)
ГИТЛЕР (Hitler) АДОЛЬФ (1889–1945), фюрер Национал-социалистической партии (с 1921 г.) и имперский канцлер Германии (1933–1945 гг.). Установил в Германии режим фашистского террора. Покончил жизнь самоубийством.
Наследственность
[Мать] «…необразованная деревенская девушка, она была служанкой в доме Алоиза Гитлера, ее дядюшки и будущего мужа. Когда умерла его жена, Клара стала любовницей Алоиза и забеременела от него. Она вышла замуж за овдовевшего Алоиза 7 января 1885 г., когда ей было двадцать пять лет, а ему — сорок семь». (Фромм, 1992, с. 49.)
«Из семи детей, родившихся у Клары, матери Гитлера, четверо умерли в раннем детстве, один был слабоумным и еще один ребенок был полным идиотом, которого никогда не показывали другим людям». (Уоллас и др., 1993, с. 73.)
«Родство между отцом и матерью было настолько близким, что потребовало церковного разрешения для заключения брака». (Kurth, 1947, с. 16.)
Общая характеристика личности
«…Когда родители отдали его после народной школы в реальное училище в Линце, он, как это ни удивительно, потерпел тут полный провал. Его дважды оставляют на второй год, а еще раз переводят в следующий класс после переэкзаменовки… Очень рано у него проявилась склонность к эксцентричному стилю жизни… Говоря об этом времени, он дает себе очень точное определение — “не от мира сего”… Вся его жизнь концентрируется для него исключительно на себе самом». (Фест, 1993, т. I, с. 49, 52, 55.)
[1909 г.] «…Был в то время очень робким, боялся обратиться к любому человеку, который представлялся ему стоящим на социальной лестнице выше него, и не рискнул бы выступить даже перед пятью слушателями… Резюмируя вышесказанное, можно утверждать, что в образе этого двадцатилетнего человека наиболее явственными и характерными являются черты странности, бегства от реальности и, строго говоря, аполитичности. Он сам скажет, что в это время он был чудаком… На протяжении всей войны Гитлер был связным между штабом полка и передовыми позициями… Но и здесь он считался чудаком, “чокнутым”, как почти единодушно говорили о нем другие солдаты… Его образцовое усердие… было просто иной формой ухода от окружающего мира, бегством в мир стереотипов». (Там же, с. 88, 92–93. 122.)
«В своей жизни Гитлер как бы поднимался по ступенькам неудач: нерадивый учащийся, исключенный из средней школы, провалившийся на экзаменах абитуриент, изгой, отлученный от своего класса, неудавшийся художник, — каждое поражение все глубже ранило его нарциссизм, все больше его унижало. И с каждой неудачей он все дальше уходил в мир фантазии. В нем нарастала ненависть, крепло желание мстить, развивалась некрофилия, уходившая корнями, по-видимому, еще в детские злокачественные инцестуаль-ные наклонности. Война как будто положила конец полосе его неудач, но она закончилась новыми унизительными событиями; поражением немецкой армии и победой революции… Это позволяло забыть о личных неудачах… Месть за Германию была бы личной местью. Спасение Германии было бы личным спасением. Смывая позор Германии, он смывал свой собственный позор. Теперь он знал свою цель: стать великим демагогом… Он нашел… область, где у него был подлинный дар и где он мог по-настоящему рассчитывать на успех». (Фромм, 1992, с. 73.)
«Будучи на войне связным, получил контузию от взрыва гранаты. Это вызвало у него вместе с сильным нервным потрясением слепоту, которую никак вначале нельзя было объяснить и которая привела Гитлера в двадцатые годы в психиатрическую больницу Гейдельберга. Здесь он неожиданно быстро поправился и ему был выставлен диагноз травматической истерии… Уменьшенная вменяемость, или вообще отсутствие вменяемости. Паранойя или параноидная форма шизофрении… Есть предположение, что в молодости он перенес шизофренический приступ. Этого, однако, недостаточно, чтобы выставить диагноз шизофрении. Видимо, следует думать о тяжелом психопате, одержимом сверхценной идеей Великой Германии». (Morgenthaler, 1945, с. 141–142, 146.)
«Установлено, что после прорыва англичан 8 августа 1918 г. под Камбрэ он впервые попал со штабом дивизии в опасное положение и в паническом страхе устремился назад. В лазарете объявил, что отравлен газами. История болезни свидетельствует, однако, что никаких объективных признаков отравления врачи не обнаружили. Была ярко выраженная картина истерического спазма век и истерической слепоты». (Кронфельд, 1942, с. 7.)
«Единственной одаренности, в которой ему нельзя было отказать наряду с хорошей памятью, была ораторская способность влияния на людей. Неоспоримы повышенная раздражительность с приступами гнева и повышенная чувствительность… Слепота, по мнению специалистов, являлась истерической психогенной слепотой, внутренней причиной которой был страх перед фронтовыми боями. Во всяком случае, она не была результатом отравления газами. Внешне самым бросающимся в глаза симптомом были приступы гнева при незначительных поводах, которые проявлялись судорожными подергиваниями в руках и ногах, а также кусанием того, что лежало на полу (ковры и пр.). Не всем известно, что Гитлер уже в 1932 г. на одной крупной политической конференции впал от гнева в судорожный припадок и по распоряжению конференции был обследован психиатром». (Lange-Eichbaum, 1948, с. 82–84.)
«Примечательно, что Гитлер в своем внешнем поведении, за исключением отдельных вспышек во время речи, не демонстрировал общественности признаков своей агрессивности. Более того, он вызывал впечатление беспомощного, заторможенного и сентиментального человека… Страдал тяжелой истерией, при которой характерологические особенности находятся в связи со скрытой агрессивностью». (Miiller-Hege-тапп, 1955, с.58, 70.)