Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр. Страница 130

«Все шире в медицинском и биологическом мире растет понимание реальности существования синдрома хронической усталости, или истощения — в западноевропейских языках он получил название “фатиг-синдром”… Симптомы этой болезни свидетельствуют о “захватывании” эмоциональной сферы. У больных отмечаются не только расстройства настроения, но и панические состояния… Теперь врачи считают, что именно такой синдром наблюдался у Ч. Дарвина…» (Лалаянц, 1992, с. 63.)

«Болезнь Дарвина стала предметом многочисленных предположений. Некоторые из ее симптомов — болезненный метеоризм, тошнота, бессонница, сердцебиение — он стал отмечать в своем дневнике с 1837 г. Хотя он подвергался укусам насекомых в Южной Америке и вполне мог заразиться болезнью Чагаса или каким-нибудь другим тропическим заболеванием, более внимательный анализ приступов в контексте его деятельности заставляет предполагать психогенное происхождение расстройств. В течение нескольких десятилетий болезнь Дарвина то усиливалась, то затихала». (CD Епс. Britannica 99.)

«…Многие биографы соглашаются, что причина его недомоганий все тот же синдром навязчивых состояний, тем более что из его писем и дневников становится ясно, что и рационального ученого преследовали навязчивые приступы “непроизвольных страхов” и “необъяснимых приступов гнева”. Он писал: “Я часто просыпаюсь ночью от страха и, хотя мой рассудок смеется и говорит мне, что бояться нечего, не могу заснуть…”» (Перчикова, 1998, с. 45.)

Особенности творчества

«Биографы Дарвина единодушно сочувствовали его многолетним страданиям и дивились, как это он мог провести столь обширные исследования, работая лишь по два часа в день. И при всем том, прочитав дарвиновскую переписку, невольно ощущаешь, что для его занятий нездоровье было очень кстати; оно давало ему возможность сосредоточиться, ни с чем не считаясь, избегать всего, что могло отвлечь внимание, начиная от официальных обедов и кончая чтением философских и религиозных книг. Доктор Хаббл полагает, что недуги Дарвина были не только злом, но и определенно приносили пользу: “Неспокойными бессонными ночами деятельный мозг его мог без помех вынашивать обобщения, а наутро за два часа наблюдений и записей гипотеза подвергалась трезвой проверке и работа за день была завершена”». (Ирвин, 1973, с. 69.)

«…Дарвин относится к числу тех великих людей, кто пришел к своим наиболее значительным достижениям только после серьезной переориентации и не без невротических приключений в период прорыва в сферу… собственного творчества. Дарвин потерпел неудачу в медицине и вовлекся, вроде бы случайно, в готовящееся путешествие, которое он едва не пропустил, судя по всему, по психосоматическим причинам. Однако уже на борту корабля “Бигль” в нем пробудились не только безграничная физическая энергия, но и острое видение неисследованных областей природы и творческая проницательность, ведущая к буквально революционным прозрениям: его начал преследовать закон естественного отбора. Ему было двадцать семь лет, когда он вернулся домой; вскоре он стал не-диагнозируемым пожизненным инвалидом, способным лишь спустя годы концентрированного изучения разработать на базе своих данных схему, которая убедительно подкрепила его идеи». (Эриксон, 1996, с. 89.)

«Однако именно тревожно-сомнева-ющиеся ипохондрики нередко оказываются талантливыми и гениальными людьми. Проявляя присущую им тре-вожно-сомневающуюся, углубленную въедливость и в других областях жизни, они совершают не только “ипохондрические открытия” в своем организме, но и подлинные открытия в человеческой культуре…» (Бурно, 1999а, с. 81.)

В биографии Чарлза Дарвина можно выделить три периода. Первый, примерно до 1836 года — период здоровья. Второй — до 1872 года — период хронического заболевания; Третий — после 1872 года — период относительного улучшения здоровья. Итак, только эти 35 лет непрестанного болезненного состояния Дарвина и оказались плодотворными в творческом отношении: начиная с первой книги («Дневники изысканий»), написанной в 1839 году, продолжая фундаментальными работами «Происхождение видов» (1859), «Происхождениечеловека» (1871) иза-канчивая «Выражением эмоций» (1872.) До и после — творческое молчание. Естественно, этот возраст (с 27 до 63 лет) и физиологически, и интеллектуально в большинстве случаев предрасполагает к творчеству. И тем не менее отмеченная взаимосвязь явно бросается в глаза. Волее того, биографы не зря отмечали, «что для его занятий нездоровье было очень кстати».

ДАШКОВА ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА (1744–1810), княгиня, активная участница государственного переворота 1762 г., приведшего на престол Екатерину II. В 1783–1796 гг. директор Петербургской АН и президент Российской академии.

Наследственность

[Дочь] «…в очередной раз устроила пьяный дебош в одном из петербургских кабаков, Дашкова лишь пожимала плечами — пусть живет как хочет… Княгиню очень волновал сын. Вопреки ожиданиям матери он не захотел делать карьеру ученого. Павел проводил время в кутежах и предавался неумеренным возлияниям. “Простак и пьяница”, — скажет о своем крестнике Екатерина II». (Холупец, 2000, с. 142.)

Общая характеристика личности

«Только благодаря случайности — кори, которою я заболела, — мое воспитание было закончено надлежащим образом и сделало из меня ту женщину, которою я стала впоследствии… Болезнь моя пала главным образом на глаза и лишила меня возможности заниматься чтением, к которому я пристрастилась. Глубокая меланхолия, размышление над собой и над близкими мне людьми изменили мой живой, веселый и даже насмешливый ум. Я стала прилежной, серьезной, говорила мало, всегда обдуманно… Все это лето я была в таком грустном настроении, что мной овладевали черные мысли-, побеждаемые мною только с помощью неба; с той минуты, как я поняла, что покинута своими детьми, жизнь стала для меня тяжелым бременем, и я безропотно и с радостью отдала бы ее первому встречному, который пожелал бы отнять ее у меня <…> За последние два месяца каждый день, вставая, я не знала, дотяну ли я день до конца или покончу с собой. Однако самоубийство по зрелом размышлении показалось мне малодушием и трусостью, и это удержало меня от исполнения моего намерения, хотя я с радостью пошла бы навстречу смерти, если бы получила ее из других рук, а не из своих собственных». (Дашкова, 1990, с. 33–34, 216–217.)

«По отзыву такого тонкого наблюдателя, как граф Сегюр, Дашкова только по случайной, прихотливой ошибке природы родилась женщиной. Она действительно некоторыми привычками походила на мужчину. Княгиня одевалась, как и изображена на приложенном портрете, во что-то похожее на мужской костюм, что гармонировало с грубыми, мужскими чертами ее лица… Английский посланник Макартней пишет о ней: “Эта женщина обладает редкой силой ума, смелостью, превосходящей храбрость любого мужчины, энергией, способной предпринимать задачи самые невозможные для удовлетворения преобладающей ее страсти”». (Огарков, 1995, с. 59.)

«Историки небезосновательно подозревают в этой склонности¹¹⁹ знаменитую подругу Екатерины II княгиню Екатерину Романовну Дашкову». (Кон, 1998, с. 304.)

«При дворе она поражала своей эксцентричностью, старинными костюмами и манерами и здесь сумела своей известной скаредностью, склонностью к тяжбам и кляузам, благодаря “сумасшедшему’', по отзыву Державина, “нраву” заслужить всеобщее нерасположение». (Петимова, 1995, с. 27.)

«…Имела друзьями таких людей, с которыми ей почти не приходилось видаться, но со всеми, с кем приходилось жить ей сколько-нибудь долго, она непременно ссорилась. Все современники единогласно свидетельствуют о ее невыносимом характере; он отравил ей самой жизнь более чем кому-либо». (Чечулин, 1905, с. 130.)

Подавляющее преобладание мужчин среди гениальных личностей послужило причиной возникновения теории, согласно которой «гениальность недосягаема для женщины», так как «тесно связана с мужественностью» (напр. «Пол и характер» ОттоВейнингера — см.) В истории выделяют всего несколько десятков знаменитых женщин, добившихся славы в основном в сфере искусства; политических деятелей и воительниц среди них единицы. И только у одной из них — Жанны д'Арк — речь вполне определенно идет о генетическом гормональном нарушении — синдроме тестикулярной феминизации¹²⁰. Т. к. основным критерием поведения человека является его сексуальность, то во всех других случаях можно говорить либо о предположительно повышенном уровне тестостерона¹²¹ (который достоверно коррелирует со склонностью к творчеству, к рискованным поступкам, духом соперничества, агрессивностью), либо с нарушением ролевой установки пола (когда, образно говоря, мужчина выбирает профессию танцовщика, а женщина — карьеру кавалерийского офицера, как Н.А. Дурова — см.). Наличие последних психофизиологических изменений можно предположить иу Е.Р. Дашковой, обладавшей «смелостью, превосходящей храбрость любого мужчины».