Глермзойская пустошь (СИ) - "Ludvig Normaien". Страница 38

- А ты не хочешь узнать, кто мы такие, а?

- Мне не важно кто вы такие, я вас…

- Так может мы те, услышав о ком, ты извинишься за свои слова и отпустишь нас!

- Не было и не будет такого! Буудьвы даже одни из Тринадцати, во имя Рогатой, вам не поздоровится за то, что вы совершили!

- Слушай, ты, мелкий - я Хейм, известный как Голодное Брюхо, херршир клана Клыков Пустошей разгромивший Нарак, загрызший один на один лопоса, победивший Куола из Костегрызов, убивший сотни из Налётчиков Нельзуга и множество других вызываю тебя на бой! Кто выиграет - тот становиться владельцем всего, что есть у проигравшего! И мне пофиг на Рогатую!

- Сразу видно, что ты из диких кланов! Мне плевать! Мне плевать на эти вызовы! Ты умрёшь, ворр!!!

Не прокатило.

- Вор? Пока ещё нет!

- Стой! Что ты делаешь! Нееет! Договоримся?! Убить его! Вернии! - разносилось по залу. С его металлических пальцев ударила зеленая молния в то место, где я стоял ранее, но поздно. А всё из-за того, что я выбил ногой из-под чана сферу, состоящую из искажающего камня, постаравшись отправить в сторону сгрудившихся своих клановых.

Камень - это не мяч. Выбитый из подставки, он не полетел в руки Струха Шипа, а ударился о каменный пол, отскочил и вновь ударился, вновь отскочил и далее просто покатился. И вот в момент удара произошло то, что всё перевернуло с ног на голову.

От удара содрогнулось пространство и тонкая прозрачная пелена разошлась по залу, обволакивая и пронзая всё на своём пути. Это было на первый взгляд неощутимо, неосязаемо. И лишь через секунды я уловил последствия, как и все в этом слегка освещенном зале. Вторая пелена от последующего удара прошла по коже морозным наждаком, а третья ударила по ушам звоном лопнувшей натянутой лески.

Я бежал, петляя и уворачиваясь, опрокидывая шкафы и полки с мензурками. На полу получаемая смесь забурлила и зашипела. Новый шкаф с мензурками и склянками вызвал небольшой безвредный взрыв и кучу разлетающейся пены. Толстое облако едкого зеленого дыма расползлось по полу пещеры. С каждой уроненной склянкой кверху поднимался тонкий дымок разного цвета - сперва серый, затем синий и наконец кроваво-красный. Каждый раз клубы дыма принимали форму гриба и медленно поднимались прямо к потолку.

Сфера камня искажения в это время попала в лапы Струха Шипа и тот, со вставшей дыбом шерстью и вывалив язык, начал метать молнии и поднимать шипы между бегущих к нему вприпрыжку толпы врагов.

- Йехаааа! Ааааа! Я могуч!!! Я всесилен! Я сама смерть!! - орал этот безумец, держа сферу и черпая из неё энергию, не замечая как гниль и язвы начинают расползаться по его лапам в месте соприкосновения с камнем.

У лежащих на столах трёх нелюдей в демонических доспехах среди прорезей шлемов загорелись зеленым глаза. И невзирая на то, что они были вскрыты, эти трупы, скрипя доспехами и подняли свои торсы, а затем спустили остроносые сабатоны. Этот звук даже услышали, несмотря на творящуюся вакханалию.

- Защитууу! Защиту какую-нибудь ставь! - мои старания не прошли даром, враги старались не попасть под лужи разлитых реактивов и не вдыхать, так как из-за дыма и кислотных луж часть врагов уже корчилась на полу в судорогах, пуская пену из пастей и разрывая когтями кожу на груди.

От посоха Струха сформировалась под цвет камня тонкая пелена, куполом накрывшая нас. Я выл от боли, не сдерживаясь, поджав хвост, который страшно обгорел от попавшей молнии Кутзича. Ожоги были и на ногах, от капель расплавленного доспеха. Эти капли медленно прижигали мою плоть, постепенно остывая.

- Ууу, тварь! Вырву печень, облезлая ты амбарная мышь! Утоплю в дерьме…

И лишь как только боль слегка улеглась, и я стряхнул часть уже застывших, но ещё горячих капель, сообразил, что по нам никто не стреляет и на нас не нападают. А за защитной пеленой трясущегося Струха слышны были звуки разрыва сырого мяса и треск ломающихся костей, которые каскадом взмывали в потолок пещеры под аккомпанемент орущих от ужаса крыс.

Глава 8.3

А всё почему? Потому что нечего нападать на нас, когда у тебя недобитые хаоситы валяются! Или добитые, но восставшие? И если они восставшие, то могут ли они считаться хаоситами или уже становятся простыми зомби?

Вызывал беспокойство Струх Шип. Искажающий камень давал ему могущество, но забирал у него здоровье и жизнь на глазах.

- Струх, брось камень! - я смотрел в безумно светящиеся глаза колдуна и понимал, что он сейчас меня не слышит. Встав, я выбил из рук этого недоучки сферу, покатившуюся по полу. От очередного удара сфера выдала мощный импульс, разошедшийся по залу. Половина тела крысы, лежащая не так далеко от меня, заскребла пальцами по камню пола и начала подтягиваться к нам.

А Шип приходил в себя, если так можно сказать - глаза становились осмысленными, но язвы и фурункулы, оставшиеся на теле, обожжёные и почерневшие по локоть лапы, и общий вид говорил о том, что он больше не боец. Шатаясь, он привалился к стене и впал в оцепенение, изредка приговаривая:

- Я могуч… О, как я могуч…

Вместе с упавшим камнем исчезла и защитная пелена.

- Живые, ко мне! Сокуч, становись позади, ты знаешь что делать. Ржавый - справа, Живоглот, слева. Если увидите что-то в этой мгле, то сообщайте.

А там, во туманной химической мгле, сверкали и бушевали вспышки, шкворчал вытапливаемый из какого-то бедняги жир, стоны, крики, бульканье из вскрытых глоток, визг Опустошителей и грохот железных шагов восставших хаоситов - полный набор ожесточённой схватки.

- Ну что, пропащие! А вы боялись! Мы всё ещё живы и мы будем живы! Выше носы и хвосты!

В рассеивающейся мгле раздалась очередная огненная вспышка и меня обдало волной тепла, и рядом что-то взорвалось, обляпав красным. Я опустил взгляд и увидел мозг Ржавого: вся красная суть кусками разлетелась по мне и стоящим бойцам, окропив собою их собою и его мозг теперь мягко сползал на твёрдый пол.

В лапах крыс, там, на самом краю видимости, дымилось кремневое ружье. Беспалый, пригнувшись бросился к трупу товарища, подхватил из его лапы зазубрившийся за сегодняшний тяжёлый день короткий тяжелый клинок и бросился в не успевшее истаять облачко мглы до того, как успел я успел отреагировать.

- А нас становится всё меньше… - пробормотал я. - Знать бы, кому помогать в этой каше. Тихо... Идём вдоль стены к выходу, пробуем незаметно исчезнуть с этого праздника смерти. Так, забыл, стойте.

Оторвал с трупа Ржавого кусок одежды и в него завернул сферу из камня искажения. Если вернёмся живыми - это уже будет славная добыча!

Осталось только вернуться живыми…

Я верил в себя, что смогу вот прямо сейчас, рванув, бегом проскочить через все препятствия, то как я буду смотреть в глаза тем, с кем прошёл уже столько всего и кто прикрывал мне спину? Если их убьют, моя совесть не даст покоя и, к тому же, я потеряю верных, стойких, умелых бойцов - а такие стоят этой чёртовой сферы. Поэтому осторожно, потихоньку выходим все.

Подумал и надел на обожжёный палец Струха кольцо тьмы - он сейчас самый слабый, ему нужна дополнительная защита. А потому пусть и эльфийский амулет будет с ним. Не от всего защитит, но лучше, чем ничего.

- Струх, очнись - активируй артефакты и не пищи, мы тебя вытащим. (Хотя по мордам остальных крыс было видно, что они и не против его оставить здесь - одним колдуном на свете больше, одним меньше…)

Переступая обломки шкафов, истерзанных останков, мы двинулись. Когда передо мной появились чьи-то жвала, уже собирался врезать промеж них, но они не шевелились. Перед нами лежало у стены членистоногое насекомообразное, и напоминала огромную многоножку, но со здоровенными жвалами, вроде муравьиных. Непонятно только было убили ли её сейчас, или это местные эксперименты…

Уйти, правда не удалось, потому как у выхода происходили основные события этого непростого вечера.