По карьерной лестнице – в наложницы?.. (СИ) - Майорова Жанна. Страница 8

Заказала всем по бокалу красного вина — серьёзный напиток для серьёзных людей. А себе, подумав, взяла коктейль «Пляжная вечеринка», чтобы немного позлить маму.

Изучая меню, поняла, что дико голодна. В последнее время я перекусывала на бегу. В прямом смысле, даже не сидя за столом. Пока никого нет, закажу себе крем-суп, стейк и десерт. Мама, конечно, будет недовольна — леди не едят столько за раз в одно горло.

Когда я с наслаждением вгрызалась в стейк, надо мной нависла чья-то фигура. Подняв голову, я заметила улыбчивую администраторшу зала. Она протягивала мне маленький передатчик.

— Вам звонит ваша мама. Она задерживается и… В общем, она сейчас вам скажет.

С этими словами девушка включила голографический режим и передо мной возникла мамочка в полный рост. Кажется, она стояла посреди своего кабинета. Какого?..

— Детка, мне до завтра нужно подготовить документы по одному делу… я не смогу приехать. Перевела тебе пару десятков тысяч егвов на счёт. Купи себе что-нибудь нужное. Надеюсь, вы с папой и Даниром проведёте замечательный вечер… Ты второй раз уже принес мне не ту распечатку, болван!

Это она рявкнула на своего помощника. Отвернулась и начала отчитывать его за нерасторопность. В этот момент подошел второй администратор зала — молодой человек с идеально уложенными волосами.

— Леди Арман? Ваш отец попросил нас связать с вами.

Я убито кивнула. Догадалась уже, что мне скажут.

— Голубка моя, это папа! — пробасила огромная и чёткая голограмма. — Мне завтра выступать в суде, не смогу заехать в ресторан.

— Но твой отель в двух кварталах отсюда! Даже на минутку не сможешь!?

— Прости, голубка! Сколько тебе перевела мама? Я переведу больше! О! Это что она? Анабелла, дорогая!

— Ох…, — мамино изображение тревожно зарябило. — Бейкер, ты не представляешь, что этот олух Петер опять учудил!..

Пока мама жаловалась на помощника, я залпом допила коктейль и только хотела вмешаться, как моего плеча коснулась чья-то рука.

— Леди Дамианна, меня зовут Малли, я личная помощница вашего брата, господина Данира, — блондинка с короткой стрижкой одарила меня своей лучшей профессиональной улыбкой. — Он очень извиняется. Но приехать сегодня не сможет. Просил передать вам вот это.

Она раскрыла передо мной бархатную коробочку с браслетом из белого золота, состоящим из множества ярко-синих камней. Скорее всего, индиголиты.

— Под цвет ваших чудесных глаз, — умилилась Малли. — Примерьте скорее!

Я машинально натянула его на руку.

— Вам так идёт!.. Господин Данир хотел бы лично вас поздравить, сейчас…

Она завозилась с передатчиком. Я хотела её остановить, но, подумав, махнула рукой.

— С днём рождения, сестренка! — завела третья голограмма. — Нравится браслет? Мама, папа! И вы тут! Можете себе представить, мы заключаем сделку с самыми…

Дальше я слушать не стала. Это просто какой-то дурдом. Я сидела, допивала принесённое для родственников вино в окружении оживлённо переговаривающихся друг с другом голограмм. Сотрудники ресторана смотрели на меня сочувственно и перешёптывались. Вот такой семейный праздник.

Воскресенье я планировала провести в меланхолии, смотря сериалы и зарывшись в одеяло максимально глубоко, но представитель коринианцев решил, что последний выходной перед понедельником — идеальное время для личной встречи и обсуждения деталей контракта. Мелоун вообще считал, что для работы не бывает не подходящего времени.

Самые неприятные выходные в моей жизни. Впереди новая неделя.

…

Нет. Нет. Нет! Это не могло случиться. Не со мной. Я сверхорганизована, на сто процентов собрана и запрограммирована на успех. Как же так? Проколоться на мелочи. Мне хотелось бежать и не останавливаться.

Сегодня понедельник? Паршивое начало недели.

Теперь из-за меня компания понесёт огромные убытки. И, скорее всего, меня уволят. С плохой характеристикой. Три цикла я отдала этой работе, чтобы стать успешной, сделать карьеру и доказать папе и маме, что я достойна их любви.

Когда я только устроилась на эту работу, обойдя на конкурсе семнадцать претендентов на это место, отец хмыкнул. Явно одобрительно, я различаю все оттенки интонаций его хмыканья. Хотя вслух он сказал: «теперь попробуй удержаться». И я удержалась, пахала день и ночь. Без выходных, кстати. Слово «выходной» наше начальство, да и многие сотрудники воспринимают как ругательство. Хуже этого только отпуск. Те, кто с нетерпением ждут выходных и отпусков, долго не задерживаются. Наша целевая аудитория — законченные карьеристы. Семьи есть у немногих, а те, у кого всё-таки есть, видят их минут пять утром и минут пять вечером. И чаще всего — спящими.

Поэтому я всегда считала, что личную жизнь надо бы заводить на работе. Очень удобно. Можно вместе ходить на обед. Ну или хотя бы просто пересекаться в коридоре и улыбаться.

Но не сложилось. Единственный парень, который мне нравился, уже имел девушку. А мне удалось стать его другом. В основном благодаря тому, что я частенько прикрывала его в случае опозданий или помогала продираться через казённый язык контактов, когда он с похмелья мог воспринимать только односложные предложения, максимум из двух-трёх слов, одним из которых было его имя.

А вот я даже с похмелья могла работать с документами на предельной концентрации. Осечек не было. До этого момента.

Вчера реклама была выпущена в печать и появилась на нескольких стендах нашего города и коринианской столицы Касалии. И тут же завирусился.

В общем-то цель была достигнута, стоматология мигом прославилась. Вот только… При переводе смысл получался такой, что для того, чтобы лечиться в этой клинике, придётся положить зубы на полку. Ужасно смешно со стороны, наверное. Но для меня это была катастрофа и провал всей карьеры. Как я могла так облажаться? Ведь всё было проверено несколько раз. Коринианцы совершенно не понимают юмора и воспримут это как страшное оскорбление. Компания будет опозорена, они уж наверняка по всей галактике разнесут весть о нашей некомпетентности. В итоге с «Иседуро эдветайз» никто не захочет иметь дело. И всё это по моей вине!

— Что ж, вы всегда работали слаженно, слажали и в этот раз! — вместо приветствия начал Мелоун, влетая в офис. 

Его маленькие глазки-буравчики выискивали главного виновника этого грандиозного провала. И не находили.

Я не хотела выслушивать упрёки и угрозы, что больше мне не работать в рекламе, и ни в одно агентство в пределах этой солнечной системы меня не примут. Поэтому сделала единственное, что сразу пришло мне в голову — спряталась от гнева своего компактного, но очень злобного шефа, в туалете.

Все эти месяцы работы псу под хвост! Как такое могло быть, ошибиться в одной закорючке, и смысл был полностью изменён. И ведь это произошло после финального согласования. Я ничего не меняла в макете, то есть получается, что тот, кто проводил сверку в коринианской компании, просто не заметил ошибку и подмахнул не глядя. Или ошиблись в типографии? Или?… В любом случае проект был мой, и ответственность тоже на мне. Теперь все смеются над нами!

И на моей карьере можно ставить крест! Надо выйти и сказать что-то в свою защиту, это же так глупо и по-детски — отсиживаться в туалете. Туалеты у нас, к слову, были позорные. Вечно — то засор где-то, то бумаги нет, то вообще кто-то сходил мимо унитаза. Один мой приятель утверждал, что о компании всегда стоит судить по туалету. Наш не просто говорил, он кричал во весь голос, что обстановка в офисе весьма удручающая.

Родители скажут, что я ни на что не способна. И вот что бывает, когда неразумное дитя не слушает умных взрослых и пытается искать какой-то там свой путь. Конечно, они предложат мне переехать к ним и устроиться каким-нибудь пресс-секретарем в их фирму. И каждый день будут рассказывать мне, какой у меня способный и талантливый брат, гордость семьи. А в конце тяжко и многозначительно вздыхать.