Кир Булычев. Поселок. Подземелье ведьм - Булычев Кир. Страница 76

— Ты пришла. — Она легонько, на мгновение прижалась лбом к плечу Ингрид.

Куча тряпок и шкур за костром зашевелилась. Оттуда послышался низкий голос. Зацокал, заурчал. Жан ответил.

— Вождь был на охоте, — сказал Жан. — Его догнал лев.

Ингрид прошла к ложу раненого. Жан переводил ей.

Андрей понимал, что он здесь лишний, но выходить наружу, в жару и вонь, не хотелось.

Рядом с костром в землю было вкопано бревно с сучьями. На сучьях висело оружие. Андрей подошел, разглядывая короткие копья с широкими каменными лезвиями, прямой зазубренный меч.

Девушка стояла к нему спиной, наблюдая за тем, что делает Ингрид. Наряд девушки ограничивался короткой юбкой, ладно сшитой из конской шкуры. Прическа странная — на висках волосы сбриты, на макушке торчат ежиком.

— Так можно и ногу потерять, — сказала Ингрид.

В ответ что-то спросил раненый, потом ответил Жан. Девушка почувствовала взгляд Андрея и обернулась. Куда быстрее, чем оборачиваются городские девушки, которые не чувствуют чужих взглядов и не привыкли их бояться.

Глаза были светлые, внимательные. Андрей улыбнулся. Девушка после секундной паузы улыбнулась в ответ.

— Тебя я не видела, — сказала она. — Ты новый. Ты с неба?

— С неба, — сказал Брюс. — Ты откуда знаешь наш язык?

— Жан меня учит, — сказала девушка. — Никто не знает язык людей неба. Я знаю. Я умная. Я — дочь вождя.

— Как тебя зовут?

— Биллегури, а твои люди зовут меня Белогурочка. Почему?

— Им лучше знать. Это хорошее имя.

В Белогурочке было что-то птичье — в посадке головы, настойчивом взгляде, тонкости костей. От плеча до небольшой груди шел светлый шрам. Белогурочка перехватила взгляд Андрея и сказала:

— Меня ударил врар, я упала с горы. И прямо на сук.

— Ты знаешь много слов, — сказал Андрей. — Кто такой врар?

— Это пещерный медведь, — сказал Жан. — Их здесь не бывает, они живут к северу, где раньше кочевала стая.

— Мы раньше жили у леса, — сказала Белогурочка. — Потом пришел Октин Хаш и убил многих мужчин. И взял женщин. А мы убежали. Он хотел и меня взять. Вы будете с нами есть?

— Нет, — сказала Ингрид. — Мы будем есть дома.

— Жан боится нашей пищи, — сказала Белогурочка. — Он боится, что у него будет болеть живот от микробов.

В чум заползла женщина. Спросила что-то. Ей ответил Жан.

Только сейчас, когда прощались, Андрей увидел отца Белогурочки. Тот лежал на спине с закрытыми глазами. Ингрид дала ему наркоз, и теперь он отдыхал от боли.

Белогурочка выпорхнула за ними на площадку. Андрею стало дурно от вони. Разделка птеродактилей подходила к концу. Дети гоняли собак, чтобы те не растащили мясо.

Подскакали два воина. Они подняли копья, приветствуя гостей. Один из них, одноглазый, засмеявшись, прощебетал длинную фразу. Жан ответил. Ингрид поняла и сказала Андрею:

— Он жалеет, что не смог утащить у нас блестящую коробку. Они страшные воришки. Если покопаться в шатрах, найдешь все, что пропало у нас за полгода.

Жан тоже смеялся. Белогурочка сказала:

— Брать чужое плохо.

Она посмотрела на Андрея снизу вверх. Она была на голову ниже его.

— Плохо, — согласился Андрей.

— У тебя на голове блестит. Это рана?

— Как ты догадалась?

— Ингрид всегда мажет раны жидкой мазью, которая потом твердая. Кто на тебя напал?

— Птеродактиль, — сказал Андрей. — Знаешь?

— Знаю. Это корпы. Вон лежат. Мы из них делаем одежду, когда холодно. И еще едим. У нас теперь много мяса. Хочешь, я тебе дам?

— Пошли, — сказала Ингрид. — А то тебе обедать не захочется.

Белогурочка смотрела им вслед. Она увидела, что Андрей обернулся, и крикнула:

— Ты красивый!

— Ну вот и поклонница, — сказала Ингрид. — Почему во всей Вселенной капитаны Космофлота пользуются такой популярностью у девушек?

— Не представляю. Раньше это говорили о гусарах.

— У них форма красивая, — сказал Жан. — Смотри под ноги. Змея!

Змея скользнула молнией и скрылась в траве.

Андрей принял душ. Ему казалось, что он пропитан запахами становища.

За обедом Конрад сказал:

— Тебе повезло.

— Я рад, что побывал там, — сказал Андрей. — Это очень интересно. Только воняет.

— Я не об этом. К нам в гости сам Октин Хаш.

— Аттила?

— Он умный человек, — сказал Конрад. — Я с ним разговаривал. Он сознает свою историческую задачу.

— Если историческая задача — грабить и убивать, — сказала Ингрид возмущенно, — то осознать ее несложно. Вам нравится суп?

— Необычно, — сказал Андрей.

— Мы здесь многому научились, — сказала Ингрид. — Знаем, какие травы полезны, а какие есть нельзя.

— Спасибо Белогурочке? — спросил Андрей.

— Она вам понравилась? Правда, замечательный ребенок?

— Сколько ей лет?

— Не знаю. Жан, сколько лет твоей Белогурочке?

— Здесь год немного длиннее нашего, — сказал Жан. — И потом, в первобытном обществе другие мерки. Девиц отдают в соседний род, когда исполняется тринадцать-четырнадцать.

— А почему не отдали Белогурочку?

— Она была предназначена парню из стаи Динозавров. Но та стая полностью истреблена. Белогурочка — девушка-вдова. Это недостаток.

— Еще налить супа? — спросила Ингрид.

Пришел чернявый, ртутный, яростный Аксель Акопян. Присел за стол и принялся работать ложкой так, словно соревновался на скорость.

— Видели, какой дым? — сказал он.

— Мне говорили, что орда Октина Хаша захватила кибитки стаи Серой акулы и был бой, — сказал Жан.

— Господи, когда это кончится! — сказала Ингрид.

— Я тупею от этих запахов, — сказал Конрад. — Здесь все пахнет.

Пышная добрая Медея, которая дежурила на кухне, принесла миску с тушеным мясом.

— Угадай, что это такое, — сказал Конрад.

— Лучше и не пытайтесь, — возразила Ингрид. — Я стараюсь не думать. Хорошо, что у нас запас консервов.

— Ничего особенного, — сказал Жан. — Это оленина. Я покажу вам его рога. Два метра в размахе.

— Почему все так нелогично? — спросил Андрей. — Законы эволюции постоянны. Одно отмирает и уступает место другому.

— Здесь не уступило, — сказал Конрад.

— Сюда нужно экспедицию человек в сто, — сказал Аксель. — Я написал отчет, а в Центре никак не раскачаются. Эта планета набита тайнами. Ты смотришь направо — так быть не может! Ты смотришь налево — такого не бывает, а оно есть. Вы меня понимаете?

— Нет, — сказал Андрей. — Я здесь всего два часа.

— Завтра сядете со мной в вездеход, и я повезу вас по кинжальному каньону.

— Покажи ему туннель-эдельвейс, — сказала Медея, — он раскроет рот, так и останется.

— Я завтра утром улетаю, — сказал Андрей.

— Ничего, — сказал Конрад. — На этот раз мы отправим в Центр столько материалов, что они вынуждены будут пошевеливаться. Есть вещи, которые случайностью не объяснишь.

— А когда они посмотрят, что дал радиоуглеродный анализ, они за головы схватятся! — с торжеством заявил Аксель.

— Нет, Андрею надо что-то показать. До темноты еще часа два, — сказал Жан. — Давайте я покатаю его на флаере.

— Спасибо, — сказал Андрей. Ему было стыдно признаться в том, как сильно его тянет в сон. Впрочем, проницательная Ингрид угадала, что с ним творится.

— Никуда он не полетит, — сказала она. — Зачем спать во флаере, когда можно поспать в шатре? Человек впервые попал к нам. Вспомните, как вы здесь спали первые дни. Конрад, уступишь Андрею койку?

— А компот? — удивился Аксель Акопян.

— Пускай идет, — сказала Ингрид. — Через два часа мы его разбудим.

— Через час, — сказал Андрей.

Конрад разбудил Брюса через два с половиной часа.

— Ты не простишь, если я дам тебе спать до утра, — сказал он.

В руке он держал чашку кофе. За окном было сине, почти совсем стемнело.

— Я себе не прощу, — сказал Андрей. — Спасибо, что разбудил. Со мной такого еще не бывало.