Уроки для двоих (СИ) - Шнайдер Анна. Страница 24

— Типа бомбочек, которые Фред и Джордж когда-то скидывали на вас с Ремом? — Я не выдержала и чуть улыбнулась в ответ, когда Лев кивнул.

— Примерно. Я действительно думаю, что они всё более-менее осознали, Алёна. Идеально ничего быть не может, но лучше точно будет.

— Вы оптимист.

Он покачал головой.

— Я реалист. И насчёт скутеров… Не горячитесь. Если пару недель близнецы будут вести себя хорошо, позвольте им кататься под моим присмотром.

Мне хотелось воскликнуть, как госпоже Белладонне: «Не позволю! Не прощу!», но я промолчала. Какой смысл? Фред и Джордж всё равно не станут паиньками. Скорее уж у них действительно вырастут рога и хвосты.

— Что ж, я пойду, — говорил между тем Лев, внимательно глядя на меня и вновь что-то решая в уме. Подойти ближе он и не пытался. — Отдыхайте.

Сосед сказал «пойду», но никуда не пошёл — замолчав, продолжил смотреть на меня, словно чего-то ждал. Я понятия не имела, чего, но на всякий случай сильнее сжала скрещенные на груди руки, и Лев опустил взгляд на них. Уголки его губ чуть дрогнули, будто моя робкая попытка отгородиться казалась ему забавной, а после он всё же развернулся и направился к выходу из комнаты, не сказав больше ни слова.

— Спасибо, — произнесла я быстро, вновь ощущая жгучий стыд за собственное поведение. — За помощь.

— Не за что, — ответил Лев, не оборачиваясь, и вышел в коридор.

Оставшуюся часть дня Фред и Джордж строили из себя ангелов небесных. Ходили стопочкой, заглядывали в глаза, ухаживали и за мной, и за бабушкой. Родительница была сурова, как зимние морозы, но с близнецами разговаривала, в отличие от меня. Я же продолжала молчать, желая, чтобы мои черти как можно лучше запомнили откат от случившегося и не пытались повторить.

В результате дети усилили подхалимаж, пытаясь подлизаться ко мне особенно активно и всячески провоцируя на диалог. Но меня на жалость не возьмёшь, поэтому Фред и Джордж решили использовать тяжёлую артиллерию. Притопали ко мне в комнату перед сном, состроили святые лица и хором запели — да так громко, что я едва не подпрыгнула:

— Мама, мама, мамочка,

Мы больше не будем!

Будем оба лапочки,

Урока не забудем!

Дядя Лёва всё сказал,

Мы всё уяснили!

Он поджопники нам дал,

Чтобы не бузили!

Мама, мама, мамочка,

Просим мы прощенья!

Это не для галочки,

А для отпущенья!

Для отпущенья, значит… Точно бабушка сочинять помогала. Сами бы не додумались.

— Дядя Лёва? — не выдержала я, когда близнецы перестали петь. — Только дядя Лёва с вами общался, а я никогда и ничего вам не объясняла?

Фред и Джордж, конечно, обрадовались, что я заговорила, но и струхнули тоже изрядно.

— Объясняла…

— Прости…

— Мы виноваты…

— Вы могли умереть, — отчеканила я, глядя на собственных детей с неодобрением. — Расшибиться. Показать вам, как выглядят люди, упавшие с такой высоты на асфальт? Переломанные кости и размазанные мозги.

Близнецы побледнели и сглотнули, замотав головами.

— Ах, не показывать? А мне вы, значит, желали подобного. Представьте, что бы было со мной и бабушкой, если бы мы вас в таком виде нашли?

— Мама-а-а! — заныли мальчишки, и я указала им на дверь.

— Ведите себя нормально, а не как два дебила, тогда и будет вам прощенье с отпущеньем. А то я так вас прощу, а вы завтра ещё что-нибудь придумаете, чтобы вдребезги разбиться.

— Не придумаем…

— Ну ма-а-ма-а-а…

— Идите-идите.

Они повздыхали ещё пару секунд, но всё же, повесив головы, вышли из моей комнаты.

Пять дней домашнего ареста… Надеюсь, мама это выдержит, потому что близнецы, лишённые шкодить на улице, наверняка попытаются устроить себе увлекательные приключения в квартире. И бомбочки будут самым безобидным их развлечением.

Увы, но я совершенно не верила в благие намерения Фреда и Джорджа. Плавали — знаем. Недельку продержатся, а потом опять.

Только бы без рисков для их жизней обошлось. Остальное я как-нибудь переживу.

Глава 8

Удивительно, но я ошиблась, и моих детей после случившегося и правда будто подменили. Вот только меня это не слишком радовало. Мне, привыкшей к подлянкам, казалось, что они сейчас отойдут, наберутся сил, а потом полетят клочки по закоулочкам, как и было в прошлый раз, перед увлекательным путешествием в оставленную горе-ремонтниками люльку.

Близнецы сидели под домашним арестом, никуда не вылезая за пределы квартиры, но гостей принимать я разрешила. Правда, желающих было немного — одноклассники и друзья разъехались, так что к Фреду с Джорджем приходил только Лев. Обычно утром, сразу после прогулки с Ремом, и мама, рассказывая про визиты соседа, каждый день многозначительно на меня поглядывала. И на четвёртые сутки не выдержала, заявив:

— Алёна, ты же понимаешь — раз Лёва охотно общается с твоими детьми, у него серьёзные намерения?

Я в это время мыла посуду и сразу почувствовала острое желание спрятаться от этого разговора в сливе раковины.

Конечно, я понимала всё. Но меня это понимание, в отличие от мамы, не радовало, а, скорее, обескураживало. И пугало.

— Угу. Наверное.

— Не наверное, а точно серьёзные. Может, — мама вздохнула, — ты хотя бы попробуешь? Не верю, что тебе не хочется. Будь я на двадцать лет моложе…

— Мне не хочется, — ответила я полуправду. — Пусть Лев общается с близнецами, раз он им нравится. А с остальным перестань ты уже меня заморачивать.

Мама недовольно засопела, а потом и вовсе выдала:

— Фреду с Джорджем не обязательно было вызывать пиковую даму, она и так в нашей квартире живёт на постоянной основе. Ты, Алёна, пиковая дама и есть.

— Вот именно. — Я так устала от этих разговоров, что даже не обиделась. — Пиковая дама и пиковая мама. Всё, отстань.

Она послушалась, но я прекрасно понимала, что это ненадолго.

А на следующий день, в пятницу, я вновь увидела жену брата нашего соседа. Они стояли возле подъезда втроём — она, Лев и ещё один мужчина, но не рыжий, а светловолосый, — и разговаривали.

— Алёна! — воскликнул сосед, когда я уже собиралась прошмыгнуть мимо них к входной двери. — Подойдите, я вас познакомлю.

Я подошла ближе, и Лев продолжил:

— Алёна, это мой младший брат Виталий и его жена Наташа. А это моя соседка снизу Алёна, у которой…

— А-а-а! — перебила его девушка, улыбнувшись. — Это вы — мама Фреда и Джорджа, да?

— К сожалению, да, — не стала скрывать я, и она засмеялась.

— Да ладно вам, отличные мальчишки, а шкодность они перерастут! Лёва, по рассказам свекрови, тоже был тем ещё вождём краснокожих и Томом Сойером в одном лице.

Я удивленно покосилась на соседа. Представить спокойного Льва в роли сорванца Тома или маленького демонёнка из рассказа О’Генри было сложно. Но как только я повернула голову, все внятные мысли разом из неё улетучились.

Сосед, мягко улыбаясь, смотрел на Наташу с такой нежностью, что я на мгновение растерялась. Это был взгляд человека, влюблённого по самую макушку.

— Да, всё верно. Я, в отличие от Виталика, был жутким хулиганом, — кивнул Лев, продолжая ласково смотреть на Наташу, и меня на секунду кольнуло чем-то гадким, неприятным и острым. Я отвернулась и пробормотала:

— Надеюсь, что действительно перерастут, а не убьются раньше.

— Лёва рассказывал, как ваши мальчишки залезли в люльку, — произнёс Виталий и аккуратно взял жену под локоток. Интересно, он тоже заметил взгляды брата на собственную супругу? — Это, конечно, чудовищно, но они здорово получили за свой проступок, больше не полезут.

— Туда, скорее всего, не полезут. — Я пожала плечами. — А вот в какое-нибудь другое место…

— Вы герой, — сказала вдруг Наташа пылко, и я посмотрела на неё. — У нас с Виталиком дочка, и она спокойная, тихая. Мне кажется, я бы не выдержала, не тот характер.