Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов - Словин Леонид Семенович. Страница 106
Донесся короткий свисток. Кто–то из коллег звал подмогу. Крысин махнул рукой:
— Погнал!
Игумнову с Баклановым тоже нашлась работа.
У баклановской машины толпа коротко всколыхнулась. Передние нажали на задних. Никого из постовых поблизости не было. Кто–то упал.
— Милиция! Назад! — Игумнов и гаишник пробились к эпицентру волнения.
С тротуара поднялся мужчина. Лицо его было в крови, русые патлы разметались. На вид ему было около сорока.
— В чем дело? — гаркнул Бакланов.
Несколько стоявших поблизости — по виду приезжих, южан, угрожающе сдвинулись за их спинами.
Кавказцев было человек двадцать — немногословных, с руками, одинаково в карманах, на животах.
— А ну — назад! — Бакланов положил руку на кабуру. Игумнов тоже потянулся к пистолету под мышкой.
Один из кавказцев — в куртке, с усиками — показал на поднявшегося, крикнул — как приказал:
— Пусть он повторит, что сказал!
При виде ментов пострадавший сразу воспрял духом:
— Пристали — «продай талон на распродажу! Да продай!»
Тот же кавказец крикнул снова:
— Ты сам талон предложил! А как нас назвал?
— Пусть повторит!
Кольцо вокруг угрожающе сжалось.
Потерпевший не чувствовал опасности, тыкал пальцем:
— Этот ударил! И вон тех троих надо взять… Пусть валят к себе — и там командуют!
Южане сдвинулись.
Игумнов прервал его:
— Садись в машину!
В поведении окружающих он почувствовал нависшую угрозу.
— Я?!
— И быстро… — Игумнов закрыл его собой сзади.
Бакланов — огромный, в белых ремнях поверх полушубка, прикрыл их сбоку, быстро открыл дверцу.
В патрульной машине весь гнев потерпевшего обрушился на ментов:
— Эх вы, милиция! Сколько же они вам платят, черные, что вы их так защищаете! Может скажите?!..
— Да уж немало…
Бакланов заложил неглубокий вираж вокруг площади, машине ГАИ уступали дорогу.
Через минуту–другую они снова остановились у «Готовой оджеды». По другую сторону магазина. Бакланов перегнулся через сидение.
— Выходи! Вон дверь. Видишь? Иди. И знай, с кем связываешься!
— Пошли вы! — Мужик не был им благодарен. — Продажные менты! Уже и брать нечего! Чего я жене скажу?!
— Скажи: " Если бы не поганые менты, искала бы ты меня сегодня по моргам. Где–нибудь на улице Россолимо…»
На обратном пути в отдел больше помалкивали.
Мысль Игумнова вернулась в исходную точку.
" Если КГБ нас проверял, бумага от них все равно придет. Ничего не сделаешь. Появится, скорее всего, сразу после съезда, когда начнут разбор полетов…»
Он взглянул на вделанный в циферблат часов календарь — время еще было:
" Неделя на съезд и еще пару дней, когда начнут разъезжаться…»
Он обернулся к Бакланову:
— Мы сможем сейчас увидеть этого водителя…
— Полянского? — Бакланов пожал плечами. — Можно попытаться…
Водители персональных машины — все в возрасте, респектабельные, в белых сорочках, в галстуках — двойники своих номенклатурных хозяев, усевшись рядком, смотрели телевизор. Еще несколько человек за вытянутым столом, в углу, стараясь не особо стучать костяшками, забивали в «козла».
На экране шла прямая трансляция из Кремля.
Из соседнего помещения доносились голоса диспетчеров.
Бакланов и Игумнов прошли в ожидалку. Остановились.
На фоне степенных персональщиков они выглядели водителями самосвалов, прибывшими подписать наряды.
Полянский сидел против двери. Услышав тяжелые шаги в коридоре, он повернул голову — узнал входивших.
Дальше в комнату они не прошли.
Бакланов незаметно показал на коридор. Полянский поднялся. Разговаривать пришлось на лестнице.
— Как дела?
— Нормально. Нашли Виталия?
— Мы, собственно, не искали. Сейчас другое…
Игумнова интересовали обстоятельства, предшествовавшие появлению Полянского с комитетчиками на вокзале.
— Расскажите, где вы с ними договаривались…
— Это было дважды. Оба раза в центре. В районе Пушкинской и Столешникова…
— А точнее?
Полянский достал блокнот, ручку, нарисовал схему.
— Задолго до поездки?
— За неделю. А потом еще накануне.
— В какое время?
— Уже под вечер. Я ездил туда не с Хозяином.
— А с кем?
— Машину брала его дочь. Она приезжала к свекрови.
— Дальше…
В обоих случаях переговоры с Полянским вел не Виталий.
— Он просто присутствовал. А тот, что сидел в «Волге» рядом. Коренастый, молодой…
— Как он был одет?
— В куртке. Внизу серый пуловер. Галстук… — Полянский, как мог, обрисовал.
— Обычный комитетчик. Я их у Первого Дома всегда вижу, когда едем с Хозяином. " Нам нужна красивая хорошая машина, хотим встретить одного человека. Мы вам заплатим…»
Игумнов уяснил:
" По виду интеллигент, выговор московский. Умное спокойное лицо. Пока ждали, что–то читал… Книга была с собой, в кармане. "
— Не представился?
— Нет.
— А во второй раз?
— Опять он же подходил. Говорили с ним недолго.
— А Виталий?
— Виталий не подходил. Но я его видел. Он стоял в начале Столешникова с девушкой. Солидный, лет сорока — в соку мужик. Одевается, следит за собой.
— Девушку запомнили?
Полянский улыбнулся.
— Стар уж я девиц запоминать…
— Да ладно, — Бакланов шутливо ткнул его в бок.
— Молодая телка. Симпатичная. В короткой шубке… Темная шляпа на голове…
Игумнов сразу подумал о Ксении.
Сотрудники МУРа задержали ее недалеко от места, о котором говорил Полянский. И случилось все это в тот день и в теже часы.
— Шляпа на девице была мужская?
— Именно…
Совпадения не могло быть
Из автомата на улице Игумнов позвонил в отдел. Трубку взял Цуканов.
— Мне срочно нужна Ксения…
— Она не звонила.
— Дай трубку Качану.
— Качан где–то на вокзале. Ты знаешь…
— Постарайся разыскать Ксению…
Глава седьмая.
КСЕНИЯ
Ксения объявилась только на рассвете.
Поставленный на прикол у вокзала состав «Новомосковск–Москва» был тих. В вагонах спали.
Игумнова поднял стук в дверь.
— Да!
Это была проводница.
— Вас тут спрашивают… Какая–то девица!
Игумнов поднялся. Как был, в спортивном костюме, шагнул к двери, убрал специалку–ограничитель. Дверь отъехала.
Перед ним предстала Ксения собственной персоной — в шубке, в мужской шляпе. Несмотря на поздний час, она выглядела отдохнувшей, абсолютно свежей.
— Привет, начальник! Чай пить приглашал?!
Проводница, ничего не понимая, остановилась поодаль.
Девица была из молодых да ранних.
Железнодорожница была уверена, что Игумнов укажет залетевшей не по адресу шалаве на выход и ей придется снова выходить в тамбур — закрывать дверь…
Сомнения пропали, когда девица бесцеремонно чмокнула Игумнова в щеку.
— Привет…
Проводница повернулась, молча ушла к себе.
Игумнов достал ключ–универсал, открыл соседнее купе. В нем никто не ночевал. Оборудованное телефоном оно было выделено под кабинет.
— Присядь. Я сейчас.
— Я могу позвонить, Игумнов?
— Да, телефон включен.
Когда, он вернулся в купе, Ксения сидела у окна, курила. Пачка «мальборо» и зажигалка лежали перед ней на столике. Игумнов сел по другую сторону.
— Ну, как они там? Муса, Эдик…
— Когда я уезжала — их еще не было. У них своя компания. Девчонки стриптизерши из эротического ансамбля. Одно неосторожное телодвижение в их сторону — и так прессанут. Мало не покажется…
— Кавказцы?
— Там найдется кому. Может и тот гном — у входа. С дубинкой. Вообще, мне говорили, что без Джабарова и Муса, и Эдик редко там появляются.
— Ты была с ними? Просто я слышала, как мэтр сказал Мусе: " Сто лет не виделись…»
— Эти двое мне очень нужны… Может они сейчас при хозяине кафе?
— При Джабарове? Нет, он в последнее время вообще отсутствует. Никто не знает, где он.