Багряный декаданс (СИ) - Солнцева Анастасия. Страница 81

— Обещаю, — серьезно кивнул принц.

— И его никто больше не будет бить?

— Да, — чуть злее подтвердил демон.

— И я смогу его навестить?

— Нет, — с угрозой, от которой вновь заболело под ребрами, недобро усмехнулся демон. — Хочешь, чтобы он выжил и вернулся в свой мир — ты больше никогда не подойдешь к нему, не заговоришь с ним и о нем. Это последний раз, когда ты о нем упоминаешь.

Он сказал так, и мой рот закрылся. Даже если бы захотела я больше не смогла бы произнести имя друга вслух. «Так вот, как все будет», — грустно прикрывая веки, подумалось мне. Яркие чувства, которые подарил поцелуй, схлынули и я вновь оказалась в окружении темноты.

Он протянул мне свою руку.

Я послала прощальный взгляд Тиму.

И с ощущением неизмеримой потери взялась за раскрытую ладонь, чтобы дать увести себя прочь из этого гнетущего, пропитанного мучениями места.

На следующий день мы новь вернулись туда, где накануне на нас напал зверь. Поймав мой встревоженный взгляд, демон отметил:

— Я знаю, что тебе страшно. Но больше нас никто не потревожит.

— Может быть, стоило выбрать другое место? — слабо возразила я.

— Нет, надо здесь, — отрезал Сатус и завел меня в цветочный круг, который полностью восстановился после нанесенного ущерба, надежно прикрытый от солнца листьями винограда и сказал:

— Повтори то, что сделала вчера, — а сам отошел на несколько шагов, сложив руки на груди и глядя на меня как профессор на нерадивую студентку.

Меня немного шатало, и в целом я не чувствовала себя устойчиво, словно вместо со мной шатался и мир. Предыдущая ночь тоже была сложной. Приведя в спальню, принц уложил меня в постель, заботливо прикрыв одеялом. Поцеловал в лоб и, обняв руками, устроился за моей спиной, прижав к себе как любимого плюшевого медведя. Стоило мне пошевелиться, как мягкие руки, которые не менее виртуозно умели делать больно, стали стальными, показывая, что бежать некуда.

Я в ловушке.

— Мира, — обманчиво бархатный голос погладил мою шею сзади. — Не ерзай. Мне и так не легко.

После этих слов я не смогла глаз сомкнуть, а вот Сатус спал отлично всю ночь до самого рассвета!

Теперь он был бодрым и выспавшимся, а я — недовольной, сонной и разбитой. Наверное, именно отсутствие полноценного сна привело к тому, что первые три попытки войти в межпространство не привели ни к чему, а четвертая закончилась тем, что я вошла, сделала шаг и сразу же вывалилась обратно, больно ударившись локтями.

Глубоко вздохнув, Тай в два широких шага подошел, поставил на ватные ноги, отряхнул с платья пыль. Отступив на шаг, он потянулся к карману и вытащил кольцо. Кольцо с желтым камнем.

— Вот, — и он вложил кольцо в мою ладонь. Не успела я испуганно вскрикнуть, помня, что сделал со мной этот предмет, бывший сильнейшим артефактом, как демон заставил меня стиснуть пальцы вокруг кольцо. И пришло осознание — ничего не изменилось. Мир остался на месте, я осталась на месте и даже демон, глядящий на меня так же, как и в первый день нашей встречи пребывал там, где и был до этого.

Он не пытался скрыть собственный исследовательский интерес, черные глаза взирали так, что вскрывали грудь и вынимали сердце.

— Отдаешь его мне? — спросила я пересохшими губами, не смея отвернуться.

«Бог, — мысленно повторила я себе, вспоминая, как вчера Сатус шествовал ко мне в ореоле собственной мощи. — Злой темный бог».

— Я забрал его, чтобы ты не навредила себе. Я знаю, что это за кольцо.

— Давно? — эхом откликнулась я.

— Давно, — скупо подтвердил Сатус. В этот момент он был спрятан от меня за непробиваемой бетонной стеной. — Оно было опасно для тебя, поэтому я не стал отдавать сразу. Всегда носи его с собой. И никому не отдавай, даже мне.

Я раскрыла пальцы и уставилась на весьма скромное украшение.

— А теперь? Почему теперь ничего не происходит?

— Растерия, — кивком головы указал принц. — Она равна по силе кольцу, и способна блокировать его. Теперь оно не причинит тебе вреда.

— Так вот, как мама носила его, — догадалась я, найдя ответ на вопрос, который мучил меня с момента нашего недавнего общения. — А я все гадала… Значит, он тоже надел на неё кулон…

И оборвала саму себя, потому что поняла — сболтнула лишнего.

Но Сатуса, казалось, не волновало то, что я там бормочу.

Обойдя меня, он отправился прочь.

— Идем, — бросил он мне, не оборачиваясь. — Сегодня ты не в форме. Лучше вернемся в Акилон.

И я покорно последовала за ним.

Я плелась, еле-еле переставляя ноги, двигаясь через боль и усталость. Сатус, который физически не мог двигаться так же медленно, не выдержал и не спрашивая разрешения подхватил на руки.

Из меня вырвался слабый протест. Но в глубине души я была ему благодарна. И на слова не говоря, приникла лицом к его плечу.

— Спи, — прошептал он, коротко коснувшись губами моих волос.

И я действительно провалилась в сон, чувствуя себя в его руках поразительно спокойно. Возможно, я бы даже задумалась об этом странном феномене, если бы не была измотана до предела.

Пробуждение было гораздо более травмирующим, чем можно было ожидать. Потому что живот разрывался от боли, и это было так, будто внутрь воткнули раскаленный прут и проворачивали по часовой стрелке.

Не успев раскрыть глаза, я с ужасом осознала правду.

— Нет, только не это, — простонала я, зарываясь лицом в подушку, которая пахла Сатусом.

Но это пронеслось мимо моего сознания, потому что главным было одно — у меня начались критические дни, которые я даже в лучшие времена не способна была пережить без обезболивающего.

— Где мне в этом чертовом демонском мире найти таблетки? — простонала я, едва не вгрызаясь в подушку.

За спиной раздался звук распахиваемой двери, которая так же быстро захлопнулась. Несколько коротких шагов в одну сторону, еще столько же обратно и потом в другую сторону.

Кровать покачнулась и я, по-прежнему не отнимая головы от постели, почувствовала, как рядом кто-то сел.

— Я знаю, что ты проснулась, — спустя некоторое время, проведенное в молчании, проговорил принц. — Вставай, тебе нужно поесть. Я принес ужин.

— Я не буду, — прилагая все усилия, чтобы голос звучал ровно.

— Будешь, — не принял отказа демон. — Ты не ела с тех пор, как покинула Академию. И если первое время я терпел, надеясь на твое благоразумие, то теперь моё терпение иссякло. Не поешь сама — накормлю силой.

Я знала, что претворять свои угрозы в жизнь он умеет как никто другой, поэтому хватаясь рукой за низ живота, чтобы хоть как-то унять внутренние спазмы, неуклюже перекатилась на спину и ответила:

— Мне плохо.

Его лицо потемнело, меж бровями пролегла складка, а в глазах зажглась тревога.

— Это из-за перемещений?

— Нет, я… я не знаю, может быть.

Правду говорить не хотелось. Мне было неловко и вообще стыдно. Прикрыв глаза рукой, я с мольбой попросила:

— Можно я просто полежу, пожалуйста?

Я ощутила, как демон встал и пересел ближе. Убрав мою руку от лица, он пощупал лоб, прикоснулся к щеке, изучил температуру тела, а после требовательно спросил:

— Что случилось, Мира?

— Мне просто… просто плохо. Болит живот, и я…

Новый приступ боли вынудил меня сцепить зубы до мерзкого скрипа, зажмурив глаза и сжавшись в комок. Казалось, я умираю.

Не знаю, как он все понял. Прилагая все силы, чтобы не выть от боли, я потеряла что-либо замечать. Просто в какой-то момент поняла, что его нет рядом. И, наверное, так было даже лучше, потому что его отсутствие позволяло не заботиться о необходимости сдерживаться от внешнего проявления ада, в который решил погрузить меня мой организм. Единственное, что я смогла сделать, это переодеться из неудобного платья в рубашку Сатуса, а после снова рухнуть на постель, ныне бывшей моей единственной спасительницей.

Мягкие крадущиеся шаги меня не удивили, подсознательно я их ожидала. Кто-то обошел кровать по кругу и молча встал у изголовья. Такое ненавязчивое появление вкупе с нескрываемой тщательностью быть как можно тише никак не вязались с Сатусом. Поэтому я разлепила веки и с удивлением обнаружила в комнате девушку. Она была немногим старше меня, высокая, с узкими плечами, почти отсутствующей грудью и длинной лебединой шеей. Волосы цвета спелой пшеницы были зачесаны назад, открывая лицо, которое могло запомниться только одним — своей непримечательностью. Это было даже не лицо, а скорее белый лист, на котором при желании можно было нарисовать все, что угодно.