О мертвых — ни слова - Клюева Варвара. Страница 3

— Может, сразу пойдем к лифтам, а, Марк? — пропыхтел Леша.

Марк поудобнее перехватил руку Мефодия и покачал головой:

— Двадцать против одного, что они идут на другой этаж. А если сюда, Варвара их задержит.

Я закрыла за ними дверь и привалилась к ней спиной. «Девятнадцать против одного, восемнадцать, семнадцать», — считала я в уме, слушая шаги. Вот над перилами показалась мужская шапка, еще одна, и на лестничную площадку подо мной выкатились два мужика. Один постарше, плотный, приземистый, мордастый, второй помоложе и повыше, но, судя по физиономии, явно родственник первого.

— Пятый, — возвестил тип помоложе.

— Вот и пришли, — облегченно вздохнул второй.

Тут они обратили внимание на меня.

— Девушка, вы, часом, не нас ждете? — игриво поинтересовался младшенький.

— Может, и вас, — изрекла я угрюмо и рявкнула что было мочи:

— Ваши документы, граждане!

Пришельцы на миг остолбенели. Пользуясь их замешательством, я помахала перед собой красной книжицей, старательно закрывая надпись «Читательский билет», и представилась:

— Старший лейтенант Петрова.

На балконе у меня за спиной началась возня, потом хлопнула дверь. Я немного расслабилась.

— А что случилось-то? — растерянно спросил субъект постарше.

— Документы, — повторила я ледяным тоном.

Они синхронно, точно два автомата, сунули правые руки за пазуху, вытащили паспорта и протянули мне.

— Прокопов Анатолий Иванович, — прочитала я вслух, посмотрела на фотографию и впилась долгим взглядом в напряженную физиономию мужика помоложе. — И Прокопов Всеволод Иванович. — Я повторила процедуру, подвергнув пристальному осмотру старшего Прокопова, потом перелистнула несколько страниц и уставилась на штампик о прописке. — Ордер на квартиру с собой?

— Да.

— Нет.

Они посмотрели друг на друга, и старший торопливо объяснил:

— Я его в машине оставил. Толик, сбегай вниз, а?

— Ладно, не нужно, — смилостивилась я, решив, что Леша с Марком давно успели укрыться в тамбуре с лифтами. — Можете идти.

Я отлепилась от двери и приглашающе махнула рукой.

— А что все-таки случилось, товарищ старший лейтенант?

— Да вот… подъезд уже весь загадили и лампочки воруют, — удовлетворила я любопытство Прокоповых.

Широкая ряха Всеволода Ивановича вдруг налилась кровью.

— Ты… сопля зеленая… я тебе сейчас…

Коленки у меня дрогнули, но это не помешало мне состроить зверскую рожу.

— Та-ак, — зловеще протянула я. — Оскорбление при исполнении. Пятнадцать суток исправительных работ и штраф… десять минимальных зарплат.

— Сева! Угомонись! — испугался младший Прокопов. — Простите его, товарищ старлей, это он с перепугу. Мы ж подумали, тут убили кого… А что вы хулиганов подъездных ловите, так это очень даже правильно. Смотрите, не успели дом построить, а лестницу уже в сортир превратили. Мерзавцы…

— Да я!.. Да чтобы меня!… — кипел Всеволод Иванович, но Толик схватил его в охапку и вытащил на балкон.

Я прислушалась. Вот хлопнула вторая балконная дверь, потом дверь закутка с мусоропроводом и, наконец, спустя долгую-долгую минуту — квартирная. Уф! Честно говоря, я здорово перетрусила. Вспышка Прокопова-старшего могла привести к непредсказуемым последствиям. Еще немного, и разразился бы скандал, сбежались бы новоселы, и в лучшем случае вояж в больницу пришлось бы отложить на неопределенный срок, а Леша с Марком перетряслись бы от страха — ведь в тамбуре с неработающими лифтами покойника не спрячешь. В худшем же случае кто-нибудь из соседей мог обнаружить Мефодия, и все наши усилия пошли бы насмарку. Нет, расставание с братьями Прокоповыми не слишком меня огорчило, хотя я так и не узнала, какой сюрприз планировал для меня любезный Всеволод Иванович.

Я вышла на балкон и открыла дверь, ведущую к мусоропроводу. Тут меня посетила весьма и весьма неприятная мысль. Чтобы попасть на лестницу, Леша и Марк вынуждены были миновать предбанник, куда выходят двери квартир. А вдруг разгоряченный нашей встречей Прокопов-старший, услышав шум, выскочит выпустить пар?

С замиранием сердца я слушала, как открылась дверь лифтового тамбура… захлопнулась… тяжелые, но осторожные шаги замерли…

Не выдержав напряжения, я в два прыжка преодолела закуток с мусоропроводом, толкнула дверь, ведущую к квартирам, и едва не сбила с ног Марка и Лешу. Увидев их перекошенные физиономии, я поняла, что в своем рвении помочь слегка переусердствовала. Мое внезапное появление вполне могло привести сразу к двум сердечным приступам.

— Ах, простите, — пробормотала я покаянно.

— Бог простит, — процедил Марк сквозь стиснутые зубы и одарил меня взглядом, который кого-нибудь послабее до сердечного приступа довел бы наверняка.

Мы вернулись на лестницу. На первом этаже перед дверью на улицу стояла непроглядная тьма.

— Подождите здесь, — прошептала я. — Надо бы подогнать машину поближе.

— А раньше сообразить не могла? — прошипел в ответ Марк. — Сейчас сюда непременно кто-нибудь сунется.

— И ничего не увидит, — заверила я и, не дожидаясь продолжения дискуссии, выбежала за дверь.

Поставив «Запорожец» в двух метрах от крыльца, я подала гудком условный сигнал, открыла дверцу с пассажирской стороны и наклонила вперед сиденье, освобождая доступ в заднюю часть салона.

Леша и Марк, потные и красные от натуги, подтащили Мефодия к машине и начали запихивать его на заднее сиденье. С первой попытки у них ничего не вышло. Голова покойника уперлась в сиденье, и тело застряло в проходе.

— Нет, Леша, так не пойдет, — сообразил Марк, переведя дух. — Давай вытащим его, а потом ты полезешь в салон и затащишь оттуда.

Они как раз проделывали упомянутую операцию, когда на крыльцо высыпала небольшая толпа молодежи в легком подпитии. Поскольку мой «Запорожец» стоял почти вплотную к крыльцу, не заметить наших манипуляций они просто не могли.

— Ого! — крикнул долговязый парень в красной лыжной шапочке. — Кто-то успел упиться на радостях.

— Помощь не нужна? — жизнерадостно предложил другой молодой оболтус, похожий на годовалого бычка.

— Нет, спасибо, — произнес Марк таким тоном, что вся их веселость куда-то улетучилась.

— А чего с ним? Сердце? — озабоченно спросил долговязый.

— Бубонная чума.

С Лешиной помощью Марк наконец впихнул покойника в машину, плюхнулся на переднее сиденье и изо всех сил хлопнул дверцей. Я тут же рванула с места.

— Ты спятил, — сообщила я, покосившись на Марка. — После твоего бенефиса восторженные зрители обеспечат нам такое паблисити, что как минимум года три жильцы этого дома будут встречать нас овациями. И слухов не оберешься…

— По-твоему, ты выступила менее удачно? — огрызнулся Марк. — Милиционерша балаганная! Тебе еще повезло, что попались такие лопухи. Надо же, поверили! Да скорее уж Прошку можно принять за святого отшельника, чем тебя за лейтенанта милиции.

— Старшего лейтенанта, — уточнила я и въехала по брюхо в жидкую грязь.

— Марк, не отвлекай Варьку разговорами, — отверз уста Леша. — Она за рулем.

— Если бы меня отвлекали ваши разговоры, мы все давно уже пребывали бы в царствии небесном, — проворчала я, включая дворники, поскольку ветровое стекло стало напоминать расцветкой леопардову шкуру. — Или в геенне огненной.

Евангельская терминология направила мысли моих спутников к нашему бессловесному пассажиру, и в салоне повисла тяжелая тишина. Первым нарушил ее Марк:

— Ты знаешь, куда ехать?

— Да. До моста и по набережной. Где-то в районе Павелецкого будет больница, там два года назад лежала Лида. Номера я не помню, зато помню тамошний бардак. Можно хоть вагон с трупами оставить, никто и глазом не моргнет. Единственная сложность — проехать в ворота. Но, кажется, я догадываюсь, как ее преодолеть. Словом, молитесь, чтобы по дороге туда нас не остановил постовой, а там как-нибудь прорвемся.

Не знаю, услышал ли Бог наши молитвы, но милицию мы не встретили. После получасовой езды по набережной я увидела впереди длинную чугунную ограду и остановила машину.