В тени Алтополиса (СИ) - Углов Артем. Страница 28

- Хорошо, - после короткой паузы произнесла она, - приходи через два дня. Будет тебе глянец.

Арина не обманула, передав в означенный срок конверт с хранящимся внутри снимком. Я-то думал, это будет небольшой кусок картонки, который обычно вручают в фотоателье, а по итогу вышел целый портрет, по размерам так точно. Такой в карман не спрячешь и за пазуху не засунешь.

- Сколько? – спросил я и тут же ойкнул, получив болезненный щелчок. Умела Арина бить острыми ноготками. – Эй, хорош драться! У меня есть деньги.

Пальцы мелькнули в воздухе, вынуждая ойкнуть в очередной раз.

- Добавки? – поинтересовалась Арина.

- Хватит, - пробурчал я, потирая ушибленный кончик, - просто хотелось как лучше.

- О деньгах больше ни слова.

- Совсем-совсем?

Вместо ответа девушка одарила меня строгим взглядом.

- Ладно, будь по-твоему, - вздохнул я. – Только неправильно это - доброе дело без оплаты оставлять.

Приоткрыл широченный конверт и заглянул внутрь. На глянцевой поверхности снимка обозначился силуэт обнаженного женского тела – изгибы бедра, торчащие груди. Они не выглядели большими плавунами, как у мамы Розы – наоборот, были по девичьи острыми, с аккуратным ареолами вокруг сосков.

- А у тебя есть профессиональные снимки? - спросил и тут же дернулся, уворачиваясь от очередного щелчка по носу. Впрочем, радовался я недолго. Арина ловким движением скинула капюшон с моей головы и отвесила столь смачный подзатыльник, что зашумело в ушах. И ладно бы только это… Хуже всего был разгневанный взгляд девушки.

- Прости, - пробормотал я.

- Иди уже… кавалер.

Фотография произвела неизгладимое впечатление на Тошу. Его можно было понять – красивый глянец демонстрировал все прелести девичьей фигуры. Модель сидела на стуле, поджав одну ногу под себя, другую вытянув на манер танцовщицы, кончиками пальцев едва касаясь пола. Полутени окутывали лицо, но я все же узнал девушку: её острые по-восточному скулы, тонкий с горбинкой нос. Запрокинутая голова была подставлена навстречу дождю - мелким бисеринкам, застывшим в воздухе. Капли сверкали столь ярко, что казалось это не вода, а настоящие алмазы падали с небес. Целая россыпь драгоценных камней, усеявших смуглую кожу чаровницы. Волнистые от влаги волосы струились вниз, к брошенной на полу одежде: нижнему белью и полупрозрачным шароварам, делающим свою обладательницу столь похожей на персидскую принцессу. К красным туфелькам на тонкой шпильке, которые Ясмин отродясь не носила, но которые попали в кадр.

Я тысячу раз видел эту девушку в живую, но ни разу не испытал подобного волнения. Настолько сильного, что всю ночь ворочался, пытаясь заснуть, а на утро вновь взялся за снимок. Игра света и тени, капли дождя на обнаженном девичьем теле - фотография обладала волшебным магнетизмом, раз за разом притягивая взгляд. Пришлось приложить немало усилий, чтобы суметь с ней расстаться.

- Ох ты ж…, - выдал восхищенное Тоша, стоило продемонстрировать товар лицом, точнее торчащими сосками. Они на фотографии были особенно заметны. Видать замерзла Ясмин голой под дождем сидеть.

- Эй, куда грабли свои тянешь, - прикрикнул я на зачарованного парня, - давай выкладывай, что удалось узнать по машине.

Конечно, Тоша мог и набрехать, дело не хитрое… Но он, как и любой другой пацан, выросший на районе, понимал ту тонкую грань, переходить за которую не стоило. Мелкий Чижик не спроста принялся выспрашивать за автомобили. Скрывались за этим интересом куда более серьезные люди, и если им впарить чепуху, то можно и огрести.

Информации оказалось немного. Действительно, повадился ездить один красный Студебекер через Южные ворота. Автомобиль сам по себе примечательный, а тут еще и модель редкая. Внедорожник класса «Аризона» специально разработанный для армейских частей САСШ. Жрал топливо как не в себя, выдерживал пулеметную очередь с десяти метров и был способен перевезти без малого тонну веса. Настоящий железный монстр, предназначенный для боевых действий. Обыкновенно выпускался двух расцветок: пустынного или черного, а вот про красно-бардовый до сей поры слышать не приходилось. Хозяином машины оказался человек экзотической наружности – этакий молодящийся дедок, которому пора было о душе задуматься, а он все на девок заглядывался. Про таких в народе говорили: «седина в бороду - бес в ребро». Вот только седины в выкрашенной бородке отродясь не водилось – аккуратно подстриженной, на козлиный манер. Такую обыкновенно носила богема: поэты или художники – представители бесполезных профессий. Из себя весь ухоженный, с кожей шоколадного цвета – редкий загар для здешних краев. А вот номера оказались местными, как и кружок страховой компании на заднем стекле.

Спрашивается, и чего этакий хлыщ в трущобах забыл? Приехал полюбоваться местными красотами или по делам? Скорее второе, учитывая конечную точку визита. Магазин «Охотник и рыболов» предлагал специфический набор товаров, выходящих далеко за пределы интересов охотников. Если только охочих до кайфа.

- Дед непростой, - подытожил в самом конце Тоша, - оптовик – сразу видать. Для ночных клубов закупается или для богемных салонов.

Я развивать тему не стал. Передал конверт со вложенным снимком и уже хотел бежать, когда Тоша остановил меня.

- Чижик, погодь… есть одна тема, - парень быстро оглянулся и не заметив ничего подозрительного, зашептал: - могу подкинуть пару интересных вариантов: есть «альфач» пижонистый, который под спорткар переделан и кадиллак ограниченной серии. Фаэтон – слыхал про такой?

- Ну?

- Чего ну? – не понял Тоша.

- Ну и к чему мне это рассказываешь?

- Тут такое дело, - парень на мгновенье замялся. – Короче, пацаны видели, как ты возле одной автомастерской крутишься, которая на Блинчикова.

Ага, теперь стали понятны Тошины ужимки, и сказанные шепотом слова. Поселковый рынок автозапчастей был известен на весь мегаполис. Здесь угнанные машины разбирались по винтику, стачивались заводские номера и продавались многочисленным клиентам, не желающим переплачивать двойную, а то и тройную цену в жадных дилерских центрах. Бизнес ширился и рос, как ширился и рос родной автопром, ежегодно отчитывающийся о рекордных продажах.

Обыкновенно трансплантологи от гаечного ключа не заморачивались с выбором авто, принимая в работу любое транспортное средство. Но иногда поступали заказы на редкие машины. И вот тут могли пригодиться глазастые мальчишки, способные навести на нужный объект.

Так вот за кого меня принял Тоша. Поди сейчас жалеет, что продешевил, не потребовав доли в вознаграждении. Солидной, если учитывать стоимость самого внедорожника. Я глянул на парня – но нет… Тоша ни о чем не жалел, обеими руками ухватившись за вожделенный конверт.

- Чижик, ты главное передай, что пацаны надежные и проверенные. Другие на заправке не задерживаются. Ежели что, за парковкой круглосуточный пригляд устроим, и за воротами, - Тоша кивнул в сторону выезда.

Я не стал разубеждать парня в обратном. Пускай считает за наводчика – все лучше клейма информатора, работающего на малажских. Шнырей на районе не любили. Их не где не любили, как не любят вынюхивающих повсюду крыс.

Пообещав, что передам обязательно, я направился дальше. Не побежал, как раньше бывало, разбрызгивая в стороны трущобную грязь, а зашагал, как подобает серьезному человеку. Чижик теперь при делах – паршивых, если честно, только пацанам об этом знать не обязательно. В их глазах я поднялся на ступеньку повыше. Пускай так и остается.

Хотелось как можно быстрее вернуться к бобылю. Отчитаться о проделанной работе, скинув повисшее на шее ярмо. Я прекрасно понимал, что это ненадолго, и что одно ярмо скоро сменится другим. Ну и пускай… Главное, Лукич на время успокоится, перестанет требовать результата по треклятому внедорожнику.

Ноги свернули на соседнюю улицу и сами собой зашагали по известному маршруту. Я настолько сильно углубился в размышления, что не сразу сообразил куда иду. И только когда впереди замаячил знакомый дом, остановился. Внутри аж все закипело от злости. И тут же забылось про красную машину, про бобыля... Гринька – сволочь! Третий месяц дома сидит, боится высунуться наружу. Интересно, на что он рассчитывает? На мою короткую память? Так Лешка Чижов сроду забывчивостью не отличался. Особенно когда дело касалось предательства.