В тени Алтополиса (СИ) - Углов Артем. Страница 87

Потолкался еще на площади, поглядел на веселящуюся толпу, да и отправился восвояси под монотонно зарядивший дождик. Вроде и гулял всего ничего, а из тела будто всю энергию высосало. Хотелось забраться под крышу, под любой навес, забиться в угол и, накрывшись курткой, прикорнуть. Почувствовать сквозь дымку дремоты забытый запах табака, исходящий от деда Пахома. Услышать надтреснутый старческий голос, рассказывающий очередную сказку под перестук дождевых капель. Вернуться в прежний мир, где все было легко и понятно. Где проходила четкая граница между добром и злом, и где я был непременно на стороне первого. Не бандитом с улицы, а былинным богатырем в остроконечном золотом шлеме и развивающимся за спиной плащом алой расцветки.

У каждого воина было тайное место, откуда брался запас неисчерпаемой богатырской силы. К примеру, у крестьянского сына Ильи Муромца – это была избушка в родной деревне, а у земледельца Микулы Селяниновича - могучий дуб посреди леса. У меня такое место тоже имелось, расположенное аккурат на крыше пекарни.

За последний год оно никапельки не изменилось. Я помнил каждый скол и каждую трещинку, дурманящий аромат свежей выпечки и горечь, исходившую от порядком поистрепавшейся гидроизоляции. Местами настолько дырявой, что можно было просунуть руку и ощутить ладонью шершавую поверхность бетонного покрытия. Печная труба оставалась такой же теплой, как и всегда. Я по привычке облокотился на неё и уставился вдаль. В ту сторону, где возвышались столпы зеркальных небоскребов, едва различимых в дождевой пелене. Закутался потеплее в куртку, прикрыл глаза и ничего… Ни капельки живительной энергии не просочилось внутрь. Только надоедливый дождь барабанил по крыше. Ушла магия из места, когда-то давно казавшегося домом. С волшебными столпами, подпирающими твердь хмурого неба и степью, нынче сменившей окрас и ставшей похожей на корсака в рыжевато-бурой шубке. Помнится дед Пахом рассказывал, что водятся среди них девы-обёртыши. Если в лесах они перекидывались в волчиц, то здесь в степную лисицу с пушистым хвостом и забавно торчащими ушками. Если удастся такую приручить, то станет она тебе верной спутницей: доброй хозяйкой и заботливой матерью будущих детей. Не сыскать среди девиц лучшей избранницы, если бы не одна червоточинка - часть звериного нутра, запрятанного глубоко в душу человеческую. Каждое полнолуние покидали они уютное супружеское ложе и уходили в степь, где оборачивались в красивого степного зверя. Бегали и резвились под светом серебристой луны, дурачились со своими сородичами. Заигравшись, могли и вовсе не вернуться, в особенности если первые лучи солнца заставали их врасплох, и острый нюх не мог почуять запахи родного дома. Тогда умирали волшебные звери от отчаяния, понимая, что больше никогда не смогут увидеть любимого супруга, деток. И тела их лежали нагими в степи.

Однажды прошла молва, что нашли мёртвую девушку за железнодорожной насыпью. Обнаженную и красивую, как и положено той, что способна оборачиваться в лисицу. Видать не дошла до дома, совсем чуть-чуть ей оставалось. Пацаны с улицы гурьбой побежали, чтобы одним глазком посмотреть на чудо дивное. И я очень хотел, но дед Пахом запретил. Сказал, что не след ради развлечения на мертвецов таращиться, не по христианским это обычаям. Мне, конечно, обидно стало, почему это другим можно, а мне нельзя. Надулся и сидел сычом до тех самых пор, пока вернувшиеся пацаны не рассказали, что сказки врут. Выглядела эта девица серой, что земля на которой лежала, вся в кровоподтеках и ссадинах. И не было в ней ничего красивого, разве что вьющиеся волосы. Каждый год в степи находили обернувшихся и не сумевших вернуться домой лисиц: полуразложившихся, с остатками одежды и плоти на белеющих костях. Теперь я уже вырос и понимал, что никакая это не сказка. Волшебство окончательно покинуло мир и осталась лишь быль, подернутая серой пеленой дождя.

Мне вдруг захотелось увидеть содержимое припрятанной неподалеку шкатулки. Посмотреть собственными глазами на то, что имело некогда высокую ценности. Детский клад оказался нетронутым: дурацкие фантики, обертки – которые я тут же рвал и выкидывал… старинная монета, а вот это, пожалуй, оставлю, как и боевой патрон от пистолета. На самом дне лежала визитка с золотым тиснением, о существовании которой успел забыть. А ведь это было совсем недавно: богатый ресторан, кусок французского паштету на блюде и Аполлинарий Андреевич, делающий свое предложение.

«Времени тебе до декабря», - прозвучали слова в памяти.

Стоп, а ведь это может быть выход. Да-да, я держу в руках билет на скорый поезд из Красильницкого. И может быть это единственный шанс сбежать от малажцев, посадивших на крепкий поводок. Имелись у Лукича задумки на мой счет, точно имелись. Не зря же он намедни сказал, что скоро приступаем к тренировкам, будем укреплять силу духа и тела. Слова красивые, спору нет, но я-то знал, что за ними стоит: станут Лешку Чижика колошматить день-деньской, обучая новым казацким приемам. И ладно если только это… Лукич давно ворчал, что нет в моей жизни распорядка: когда хочу ложусь, когда хочу встаю. Живу вольной пташкой, не знающей забот и хлопот. Всё - хватит, долетался. Пришла пора из Чижика настоящего казака лепить. Какого именно, бобыль не уточнил, но и без того было понятно, что навроде того молодняка, которого в казармах натаскивают. Живое мясо для будущей схватки с Фавелами. В том, что таковая грядет, не оставалось сомнений: существовавшее до сих пор равновесие было нарушено, некогда разделявшая противоборствующие стороны серая зона перешла под контроль малажцев, а значит быть войне.

Капли дождя заскользили по поверхности гладкого пластика. «Аполлинарий Андреевич Стоцкий» - ведущий специалист по челюстно-лицевой хирургии клиники Святого Пантейлемона Целителя, – гласило содержимое визитки и номер персонального приемника в самом верху. Пять цифр… набрать их и одной проблемой в жизни станет меньше. Всего лишь пять цифр… набрать их или погодить, чтобы не вышло как в той старой пословице, когда из огня да в полымя. Как бы не оказались социалисты наихудшей проблемой из имеющихся. Малажские казаки они что – зло известное, действующее в рамках понятной логики, а чего эти нехристи хотят, еще поди разбери. Пудрят мозги обывателю рассказами о справедливости, дескать нет её в обществе… А она вообще когда-нибудь была, эта самая справедливость? Даже в сказках такого нет, что уж говорить о реальной жизни. Благо они хотят для простого народа… Пардонте, а сами-то вы откуда вышли, из рабочих и крестьян? У одного на роже написано, что дворянчик, другой доктор, паштетом французским на обед питается, третий и вовсе царю родственником приходится. И все с заботой о простых людях.

Визитка в пальцах дрогнула…. Бандиты малажские или социалисты, до чего же непростой выбор предстоит. И посоветоваться не с кем… Хотя стоп, о чем это я?

Крышка шкатулки с глухим стуком захлопнулась. Спрятав сокровище, я спустился с крыши и уже с легким сердцем направился по родному адресу.

Тополина, дом семнадцать…

Хозяйка небольшой квартирки выглядела заспанной, словно извлеченный из норки сурок. Пока я говорил, она все зевала и расчесывала пальцами комья спутавшихся волос, а когда закончил - потребовала:

- Теперь тоже самое, но помедленнее.

Дала кружку чаю, чтобы смог перевести дух. Поставила на стол вазочку полную овсяных печений - погрызть и успокоиться. И вправду, чего это я раздухарился? Аж дыхание сбилось, пока пытался изложить свой рассказ.

Вторая попытка далась куда легче. Я старательно делал паузы, сцеживая воду и взвешивая слова. Не отклонялся от заданной темы и Арина, до того дремавшая - заинтересовалась. Уселась напротив, подогнув под себя ногу и даже подперла кулачком щеку, что означало крайнюю степень внимания.

Когда повествование было закончено, девушка некоторое время молчала, обдумывая услышанное, а после спросила:

- Ты точно уверен, что они не аферисты?

- Кто? – не понял я.