Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини - Клюйкова Ольга Васильевна. Страница 11

Вот и окончился венецианский ангажемент. Когда Россини вернулся в Болонью, на него навалилось много различных дел, ведь он числился дирижером и аккомпаниатором в Академии Конкорди. Вот тут-то и представилась возможность исполнить знаменитую ораторию «Времена года» своего любимого Гайдна, которую три года назад с восторгом слушал под управлением Томмазо Маркези. Джоаккино с упоением работал над партитурой. Он знал наизусть буквально каждую ноту, тщательно отрабатывал каждую деталь, каждый мельчайший штрих.

Композиторская деятельность юноши не прекратилась. В том же году он сочинил кантату «Смерть Дидоны» для дочери своего покровителя и друга Момбелли. Однако Эстер исполнила ее только через семь лет. в свой бенефис 2 мая 1818 года в венецианском театре «Сан-Бенедетто». Но успеха не было. Местная печать ругала все: и стихи, и музыку.

А оперный театр влек неудержимо… Осенью 1811 года Россини удалось договориться с импресарио болонского «Театро дель Корсо», и его приняли туда на работу в качестве аккомпаниатора и композитора. Столь неожиданное по нашим временам сочетание тогда было вполне нормальным. В тот период театр процветал. Там пели такие знаменитые певцы, как Мария Марколини и Томмазо Берси. Одновременно с оперой, которую должен был сочинить Россини, театр в осенний сезон 1811 года ставил еще два произведения других авторов.

26 октября состоялась премьера оперы-буффа «Странное недоразумение» Россини. Хотя недоразумение, о котором шла речь в опере, было действительно странным, но либретто, написанное посредственным автором Гаэтано Гаспари, было еще страннее. Получился довольно пошлый фарс, полный непристойностей и двусмысленностей. Однако в те времена композиторы не выбирали себе либретто. И тем более такие молодые, как наш герой. Вот и пришлось Джоаккино класть на музыку такие отвратительные стихи. А талант молодого композитора был просто удивителен! Его музыка могла очаровывать слушателей, несмотря на бездарное содержание! И результатом такого счастливого дара было то, что на премьере зрители приняли оперу. Хотя и не слишком бурно. Что-то было не так что-то мешало. И после третьего представления опера все же сошла со сцены.

Конечно, для Джоаккино все это было очень тягостно. Но причина неуспеха ясна: при таком содержании трудно ожидать чего-либо другого. Судите сами: богатый крестьянин Гамберотто хочет выдать свою дочь Эрнестину замуж за богатого, но глупого Бураликьо. А Эрнестина влюблена в Эрманно, состояние которого весьма скромно. Эрманно пробирается в дом Гамберотто под видом учителя. Бураликьо ревнует невесту к молодому наставнику и хочет уволить его, а Эрманно обращается за помощью к слуге Гамберотто, который сообщает Бураликьо, что Эрнестина будто бы не девушка, а переодетый евнух. Этот хитроумный обман подействовал как надо: Бураликьо покидает дом Гамберотто, а Эрманно женится на Эрнестине. В общем-то традиционное содержание, и все бы было хорошо, если бы не непристойности! Вот к чему приводило бесправное положение композиторов в итальянских театрах! Сочинитель музыки стал вообще второстепенной фигурой в театральном организме. Все зависело от вкусов импресарио и певцов-виртуозов. А как же часто во главе театрального дела стояли случайные люди, этакие дельцы от искусства! Певцы же порою бывали безграмотны и безвкусны. И Джоаккино с первых шагов на поприще искусства столкнулся с подобными трудностями.

Итак, постановки россиниевского «Странного недоразумения» кончились. Но поскольку Джоаккино был ангажирован театром еще и как аккомпаниатор, ему пришлось остаться в городе. Как же это было мучительно – видеть успех произведений других композиторов и ощущать посредственность своего! Но ничего не поделаешь – контракт кончался только в конце ноября, вместе с осенним сезоном. Дело в том, что в Италии, хотя и было множество оперных театров, они работали не постоянно, а по сезонам. Даже в таких маленьких городках, как Пезаро, их организовывалось по два – три, а уж такой крупный центр, как Болонья, насчитывал до семи театров. К тому же сезоны, когда действовали театры, оказывались очень небольшими, всего около двух месяцев. Обычно их насчитывалось три: осенний, зимний (так называемый карнавальный) и весенний.

До конца сезона планировалось еще поставить «Триумф Квинта Фабия» Пуччини и «Женевьеву Шотландскую» Mайра. Певица Мария Марколини, уже успевшая подружиться с очаровательным аккомпаниатором, попросила написать для нее вставную арию в оперу «Триумф Квинта Фабия». Да, конечно, «Странное недоразумение», автором которого он был, сняли, но в этом нельзя обвинить красавца-сочинителя. Музыка-то была просто прекрасна, уж Мария знала в этом толк. Поэтому и захотела иметь какую-нибудь выигрышную арию этого молодого композитора.

В итальянских театрах тех дней не имелось постоянных ни хора, ни оркестра, ведь и сами театры не были постоянными. Перед началом каждого сезона импресарио набирали хористов и оркестрантов из местных жителей, у каждого из которых была своя основная профессия. Часто по этой причине страдало качество исполнения. На генеральной репетиции «Квинта Фабия», которую проводил Россини, хористы не только плохо пели, но и безобразно себя вели. У них оказались свои дела и заботы, происходили свои разговоры. Безбородый маэстрино не обладал для них достаточным авторитетом. Для юности нет ничего оскорбительнее, чем непризнание ее значительности. А тут еще прелестная Мариэтта, в глазах которой хотелось быть важным и могущественным! Нет, их поведение просто возмутительно! Ярость мощным потоком хлынула в душу юноши. Неожиданно в руках Джоаккино оказалась палка. И тут он уже не сдержался. С палкой в руках и криком: «Собаки, вы должны петь, а не лаять!» – он кинулся на хористов.

Может быть, все было не так. Ведь о Россини ходило столько самых невероятных анекдотов! Но никто не станет отрицать, что в юности он был горяч и несдержан. А история с хористами закончилась в префектуре города, это уж точно. Правда, Джоаккино стал уже достаточно известен в Болонье, да и театр не хотел нести убытков из-за отсутствия аккомпаниатора, поэтому дело окончилось для нашего маэстрино быстро и благополучно. Синьор префект снисходительно, по-отечески пожурил Джоаккино и отпустил.

Да, этот осенний сезон в «Театро дель Корсо» не назовешь счастливым для Россини! Но уже в те годы композитор отличался твердым характером и ясным умом. И еще у него был удивительно веселый и неугомонный нрав. Жизненные силы били ключом, их всегда хватало превозмочь неприятности. Как только окончился этот неудачный сезон в Болонье, уже в декабре Джоаккино отправился в Венецию.

О Венеция! Город каналов и каменных кружев дворцов! А гондолы? Сколько романтики в этом старинном венецианском виде транспорта! Из века в век путешественников изумляло пение венецианских гондольеров, когда тихими вечерами под сине-бархатным небом начинался их музыкальный разговор. А тут еще и карнавал… Вот в дни какого праздника будет звучать музыка нашего героя! У Джоаккино опять контракт с театром «Сан-Моизе». В его композиторской судьбе это счастливое место. Ведь именно здесь Россини впервые представил на суд зрителей свою оперу «Брачный вексель». Теперь он должен сочинить фарс «Счастливый обман». Как же примут его венецианцы? Было волнительно, тем более что вместе с ним должны были идти оперы таких знаменитых композиторов, как Фаринелли и Майр. Либретто для Россини написал Джузеппе Фоппа, который определил свое творение как комический фарс. Бедный Джоаккино! Ему опять не повезло! Дело в том, что практически ничего комического в этих стихах не было, разве что небольшие второстепенные эпизоды.

Да и что смешного могло быть в этой сентиментальной истории? Что смешного в том, что придворный герцога Бертрандо по имени Ормондо влюблен в жену своего патрона, хочет соблазнить ее, а та остается верной своему мужу? Потом атмосфера накаляется еще больше. Ормондо клевещет на герцогиню Изабеллу, обвиняя ее в нарушении святости брака. А затем нанимает убийцу Батоне, чтобы разделаться с непокорной герцогиней. Изабеллу спасает предводитель горняков Таработто. Она живет в его доме под видом племянницы Низы. Проезжающий мимо герцог узнает жену. Он рад, а злодей Ормондо опять хочет убить Изабеллу. Но Таработто уговаривает Батоне отказаться от злого умысла. Герцог прощает исправившегося Батоне, а Ормондо приказывает казнить. И все счастливы.