Владимир Высоцкий - Высоцкий Владимир Семенович. Страница 59

1972

Мой Гамлет

Я только малость объясню в стихе —

На все я не имею полномочий…

Я был зачат как нужно, во грехе —

В поту и в нервах первой брачной ночи.

Я знал, что. отрываясь от земли, —

Чем выше мы, тем жестче и суровей:

Я шел спокойно прямо в короли

И вел себя наследным принцем крови.

Я знал — все будет так, как я хочу,

Я не бывал внакладе и в уроне,

Мои друзья по школе и мечу

Служили мне, как их отцы — короне.

Не думал я над тем, что говорю,

И с легкостью слова бросал на ветер, —

Мне верили и так, как главарю.

Все высокопоставленные дети.

Пугались нас ночные сторожа,

Как оспою, болело время нами.

Я спал на кожах, мясо ел с ножа

И злую лошадь мучил стременами.

Я знал — мне будет сказано: «Царуй!» —

Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег.

И я пьянел среди чеканных сбруй,

Был терпелив к насилью слов и книжек.

Я улыбаться мог одним лишь ртом,

А тайный взгляд, когда он зол и горек.

Умел скрывать, воспитанный шутом, —

Шут мертв теперь: «Аминь!» Бедняга Йорик!..

Но отказался я от дележа

Наград, добычи, славы, привилегий:

Вдруг стало жаль мне мертвого пажа,

Я объезжал зеленые побеги…

Я позабыл охотничий азарт,

Возненавидел и борзых и гончих,

Я от подранка гнал коня назад

И плетью бил загонщиков и ловчих.

Я видел — наши игры с каждым днем

Всё больше походили на бесчинства, —

В проточных водах по ночам, тайком

Я отмывался от дневного свинства.

Я прозревал, глупея с каждым днем,

Я прозевал домашние интриги.

Не нравился мне век, и люди в нем

Не нравились, — и я зарылся в книги.

Мой мозг, до знаний жадный как паук.

Все постигал: недвижность и движенье, —

Но толка нет от мыслей и наук.

Когда повсюду — им опроверженье.

С друзьями детства перетерлась нить.

Нить Ариадны оказалась схемой.

Я бился над словами «быть, не быть».

Как над неразрешимою дилеммой.

Но вечно, вечно плещет море бед, —

В него мы стрелы мечем — в сито просо.

Отсеивая призрачный ответ

От вычурного этого вопроса.

Зов предков слыша сквозь затихший гул,

Пошел на зов, — сомненья крались с тылу.

Груз тяжких дум наверх меня тянул,

А крылья плоти вниз влекли, в могилу.

В непрочный сплав меня спаяли дни —

Едва застыв, он начал расползаться.

Я пролил кровь как все — и, как они,

Я не сумел от мести отказаться.

А мой подъем пред смертью — есть провал.

Офелия! Я тленья не приемлю.

Но я себя убийством уравнял

С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.

Я Гамлет, я насилье презирал,

Я наплевал на датскую корону, —

Но в их глазах — за трон я глотку рвал

И убивал соперника по трону.

Но гениальный всплеск похож на бред,

В рожденье смерть проглядывает косо.

А мы всё ставим каверзный ответ

И не находим нужного вопроса.

1972

Я к вам пишу

Спасибо вам, мои корреспонденты —

Все те, кому ответить я не смог, —

Рабочие, узбеки и студенты —

Все, кто писал мне письма, — дай вам Бог!

Дай Бог вам жизни две

И друга одного,

И света в голове,

И доброго всего!

Найдя стократно вытертые ленты.

Вы хрип мой разбирали по слогам.

Так дай же Бог, мои корреспонденты,

И сил в руках, да и удачи вам!

Вот пишут — голос мой не одинаков:

То хриплый, то надрывный, то глухой.

И просит население бараков:

«Володя, ты не пой за упокой!»

Но что поделать, если я не звонок, —

Звенят другие — я хриплю слова.

Обилие некачественных пленок

Вредит мне даже больше, чем молва.

Вот спрашивают: «Попадал ли в плен ты?»

Нет, не бывал — не воевал ни дня!

Спасибо вам, мои корреспонденты,

Что вы неверно поняли меня!

Друзья мои — жаль, что не боевые —

От моря, от станка и от сохи, —

Спасибо вам за присланные — злые

И даже неудачные стихи.

Вот я читаю: «Вышел ты из моды.

Сгинь, сатана, изыди, хриплый бес!

Как глупо, что не месяцы, а годы

Тебя превозносили до небес!»

Еще письмо: «Вы умерли от водки!»

Да, правда, умер — но потом воскрес.

«А каковы доходы ваши все-таки?

За песню трешник — вы же просто крез!»

За письма высочайшего пошиба:

Идите, мол, на Темзу и на Нил, —

Спасибо, люди добрые, спасибо, —

Что не жалели ночи и чернил!

Но только я уже бывал на Темзе,

Собакою на Сене восседал.

Я не грублю, но отвечаю тем же, —

А писем до конца не дочитал.

И ваши похвалы и комплименты,

Авансы мне — не отфутболю я:

От ваших строк, мои корреспонденты,

Прямеет путь и сохнет колея.

Сержанты, моряки, интеллигенты, —

Простите, что не каждому ответ:

Я вам пишу, мои корреспонденты.

Ночами песни — вот уж десять лет!