Смерч навстречу. Даром (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс". Страница 2

— Что тебя так удивляет? На самом деле я ем все, — Паша прошел на кухню и натянул передник. ‑ Все, что прыгает, ползает, летает, растет и при этом относительно безопасно для организма. Если захочешь, летом съездим в лес, и я расскажу тебе, что можно есть, когда есть нечего. Поэтому ценю вкусную пищу. Так что тебе приготовить? Кашу? Сырники? Блины?

— Ты умеешь блины? — видимо, девчонка была настолько потрясена его кулинарными талантами, что забыла, как с утра обращалась к нему на «вы».

— У тебя есть возможность проверить это эмпирическим путем. Я так понимаю, мы останавливается на блинах? Ты их как любишь?

— С маслом и сахаром, — оживилась Даша.

— Они же все с сахаром. — Паша вынул из шкафа кастрюльку, влил молока и теперь вбивал яйца.

— Нет, — она подошла к столу и села на стуле, глядя, как завороженная, на его руки. — Это горячий блин нужно смазать сливочным маслом, а потом посыпать сахаром. Из ложечки.

— Никогда такого не слышал.

Блины со сливочным маслом и посыпанные сверху сахаром. Его тренер схватился бы за голову и постучался ею о стену.

Дарья сразу потухла.

— Значит, я буду печь блины, а ты их смазывать и посыпать, как более продвинутая. Договорились? Что тебе нужно?

На какие только жертвы не идут мужчины ради женщин! Тем более сладкие булочки он же соизволит жрать по утрам? Соизволит. И совесть не мучает. К тому же любимые Пашей блины со сгущенкой ничуть не полезнее.

Девчонка, которой было поручено найти все необходимое самостоятельно и не отвлекать маэстро по пустякам, перестала дичиться и искренним интересом наблюдала за процессом приготовления с трепетом. Именно сейчас, при дневном свете, почти без косметики, с глазами, горящими любопытством, стало заметно, насколько же она юная. Паша знал, что она почти на пятнадцать лет его моложе. Но только теперь это осознал и внезапно, на какой-то момент, почувствовал древним, как мамонт.

Они поровну разделили первый блин, который, вопреки народной мудрости, удался. Паша залил тесто на новый.

— А вы правда… Ну, если это все, — она сморщилась, — что ползает, прыгает?.. Или так, для красного словца?

— Даша, в жизни любого мужчины бывают моменты, которыми не хочется делиться с хорошенькими девушками. В жизни военного их на порядок больше, чем у обычного мужчины.

Девчонка изобразила на лице: «Деловая колбаса!». Паша рассмеялся.

— Даш, давай сегодня… завалимся куда-нибудь? В кино, например. Сто лет там не был.

— Я не люблю кино.

— За что?

— Просто не люблю, — Даша старательно водила по поверхности горячего блина кусочком масла на вилке, а потом лихо рассеивала сахар чайной ложечкой. — Мне жаль потерянного времени. За это время можно столько всего сделать…

— А как ты отдыхаешь?

— Смена деятельности — вот лучший отдых! — отрапортовала она.

— С работы на работу, — хмыкнул Паша.

— Ну почему? Я иногда читаю.

— О, на остальных-то работах ты только пишешь! Прости, — он испугался, что обидит Дарью сарказмом, но она, казалось, просто не заметила его фразы. Или не заметила в ней ничего обидно.

— Я иногда и художественное читаю.

— О! Ремарка?

Из классиков Поляков еще знал русских, которых проходил в школе. Но предположить, что человек в здравом уме и твердой памяти, сам, добровольно может это читать… Ну это совсем нужно быть глюкнутым.

— Нет, конечно, — улыбнулась Даша. — Что-нибудь легонькое, глупенькое и бессмысленное. Типа, про любовь.

Паше вспомнилось: «Заходят как-то в бар разочарованный в жизни циник, нигилист и мизантроп. А бармен им: «Пиво до 18 лет не наливаем»».

— Не веришь в любовь? — уточнил он.

— А смысл? — пожала она плечами и начала смазывать маслом свежий блин. — Вот вы, Павел Константинович, верите в любовь?

— Так я же не юная барышня, — хмыкнул Паша.

— Нет, конечно, вы не верите в любовь более глубоко и обоснованно, — с серьезной миной поправилась она. — Не подумайте, что я оспариваю пальму первенства.

Помесь лисы с ехидной.

На дне кастрюльки размазались остатки теста. Пашу бесил этот момент в приготовлении блинов. Ставить кастрюлю в мойку, когда там остался целый блин, для Паши было кощунством. Но и выбрать его в поварешку было тем еще испытанием. Словно прочитав мысли, Даша поднялась:

— Давайте, я вам помогу.

Последний блин жарился на плите. Он выставил на стол коробочку с зеленым чаем, который, как помнил Паша, Дарья пила чаще всего. К кружкам добавилась небольшая вазочка и банка клубничного варенья.

— Это мама на старост лет занялась земледелием, — пояснил он.

— Повезло. — Даша зачерпнула ложкой ягодину прямо из вазочки. — Ой, так нельзя, наверное? — смутилась она и проглотила, почти не жуя.

— Можно, можно! Вся эта вазочка в твоем полном распоряжении.

— Правда? — спросила девчонка, будто он был Дедом Морозом.

Вместо ответа он придвинул варенье к Даше.

Паша включил фоном радио, и они поели.

— Так, может, все же проведем день вместе? — Поляков высказал предложение прямым текстом.

— У меня действительно очень много работы, ‑ Паше показалось, что с сожалением ответила Дарья.

— Даш, ну хочешь, я тебе зарплату подниму? — неожиданно желание провести день вот так, просто и легко, перевесило врожденную Пашину жадность.

— Павел Константинович, если вы хотите так расплачиваться со мною за секс, то я — не проститутка.

К ней в один момент вернулась холодность и отстраненность.

— Да?.. — он неожиданно растерялся.

— Вообще-то любая более эмоциональная девушка на этом месте врезала бы вам по фейсу лица. А я рассудительная. Я осознаю, что мы с вами в разных весовых категориях.

— Тогда что тебе от меня нужно?!

— Я думала, это вам от меня что-то нужно.

— Погоди, погоди… — поднял руки Паша. — Но ведь так в отношениях не бывает, чтобы одному человеку от другого ничего не было нужно?

— А у нас с вами отношения?

— Нет.

— Ну и вот.

Глава 2. Дарья

Даша ехала домой на предоплаченном такси в смятении чувств. С одной стороны, все было хорошо и шло в соответствии с планом. С другой — именно это и было плохо.

За хорошим в жизни обязательно следует плохое. Если везет, то потом обязательно будет грандиозный провал. Прямо пропорционально везению. В это Дарья усвоила четко. За все нужно платить, это закон жизни. О том, что было ночью, она старалась не думать. Ночное должно оставаться ночи. Даше было неприятно вспоминать, что она там вытворяла. Особенно теперь, когда ее личный монстр был сыт. Но утро было очень… милым. И Поляков умело казался добрым. И даже интересовался ее желаниями.

Самым ужасным во всей этой ситуации было то, что она никогда ни с кем не была настолько откровенна. Никогда. В этом было что-то от мазохизма: обнажаться, сдирая кожу, будучи уверенной, что собеседник не придаст словам никакого значения. Но Даша чувствовала, что Павел Константинович ей не врал. Наверное, в другой ситуации она бы сама посмеялась над тем, насколько он был… доверчив. И над его кинками она бы посмеялась. В другой ситуации.

Может быть, когда-нибудь потом посмеется. Когда наконец его грязный монстр вырвется наружу из-под ванильно-шоколадных фантазий. Но пока ей было Полякова даже жаль. Как подросток, ну правда. Такой… трогательный.

И трогал Павел Константинович ее тоже очень трогательно. И проникновенно. Всюду.

И завтрак готовил.

Раньше блины ей только мама пекла. И только тогда, когда Даша хорошо себя вела и заслужила. Или просто когда у мамы было хорошее настроение, но это случалось редко.

В общем, все это было слишком хорошо, и Несветаева даже думать боялась, чем ей придется расплачиваться за это.

Поэтому Даша предпочитала думать о другом.

О заказах на контрольные и курсовые. О том, что нужно найти время готовиться к экзаменам. Хотя заочка — не очка, это вам мне ЕГЭ сдавать. Но все равно нужно подготовиться очень хорошо. Чтобы гарантировано на бюджет. Она хотела поступить на психолога.