Полное собрание рассказов - Воннегут-мл Курт. Страница 145

Эдди поднял ладони вверх.

— Ладно-ладно, не драматизируйте! Можно подумать, я вас обрек на голодную смерть.

— Да-да, конечно, — рассеянно кивнула Арлин.

Она согласилась бы с любой его фразой в обмен на возможность удовлетворить исследовательский интерес, а Эдди показался ей исключительно редким экземпляром. Кажется, она даже поняла, почему его брак был обречен.

— Вообще-то, — заметил Эдди, — такой девушке, как вы, не место в бизнесе.

— А где мое место? — с интересом спросила Арлин.

Эдди растерялся. Женская красота приводила его в такое замешательство, что он не видел для нее надлежащего места в устройстве мира.

Протяжный стон Флеминга избавил Эдди от необходимости отвечать.

Кровотечение у Флеминга прекратилось само по себе, и теперь он сидел на краю кушетки и сокрушался о том, что успел наделать глупостей.

— Ничего страшного, мистер Флеминг, — сказала Арлин. — Завтра вернете свои деньги и облигации.

Флеминг покачал головой.

— Записка!

Оказалось, он оставил на столе прощальную записку, в которой высказал коллегам все, что думает, не стесняясь в выражениях. Особенно досталось его властной жене и тестю вице-президенту.

— Лучшее мое письмо за всю жизнь — единственное, где я написал правду, — стонал Флеминг. — Я объявил, что намерен жить полной жизнью, что уезжаю в Океанию писать великий американский роман. Наверняка все уже прочли. — Его передернуло.

— Так не меняйте планов! — воскликнула Арлин. — На самом деле поезжайте к южным морям! На самом деле напишите роман!

— Без вас? — В глазах Флеминга промелькнула смутная надежда, что Арлин все-таки передумает.

— Я не поеду. Я не влюблена в вас, да и подобная авантюра не в моем духе.

Флеминг кивнул.

— Да-да, конечно. — Он прикрыл глаза. — Сегодня день, когда я сошел с ума. День, когда я свихнулся. День, когда я убедился, что представляю собой полный ноль среди мышей и людей.

— Вы можете вернуться к жене и на работу, если захотите, — сказала Арлин. — Все поймут.

— Если захочу, — повторил Флеминг. — Я ничего не хочу, кроме вас, дорогая.

— Вы меня даже толком не знаете. — Арлин обернулась к Эдди. — Да и вы тоже. Для вас обоих я — всего лишь абстрактная красивая девушка. Даже если мой характер будет меняться раз в пять минут, никто из вас ничего не заметит. Думаю, ту же ошибку вы допустили с женой.

— Я прекрасно относился к жене, — возразил тот.

— Когда мужчину не интересует личность женщины, она вынуждена совершать массу глупостей, просто чтобы ощутить себя живой. Когда девушка ведет себя плохо, обычно это значит, что ей не уделяли достаточно внимания. — Она повернулась к Флемингу. — Спасибо, что прославили меня.

С этими словами Арлин удалилась.

Флеминг проводил Арлин взглядом, затем ушел сам.

— Иногда полезно получить хорошую встряску, — криво усмехнулся он. — Спокойной ночи. Приятных снов.

Эдди думал, что Флеминг поедет домой. Собственно, так думал и сам Флеминг.

Однако на пути к пустой стоянке он встретил Арлин, которая ждала автобуса. Девушка поинтересовалась, едет ли он домой.

Флеминг остановился и, поразмыслив, воскликнул:

— Домой?! Вы с ума сошли!

Он бросился обратно в город и в самом деле улетел на Таити.

Автобус опаздывал, и Эдди, побежавший следом, успел застать Арлин на остановке, прежде чем она окончательно покинула его жизнь.

— Вот что… — сказал он. — Я могу пригласить вас на ужин?

— С чего бы это?

— Я перед вами в долгу.

— Ничего подобного, — возразила Арлин.

— Тогда я в долгу перед собой. Хочу убедиться, что я способен по-человечески обойтись с милой девушкой. — Он вздохнул. — Или уже поздно?

Она одарила его печальной улыбкой, в которой читалось желание понять и простить при выполнении некоторых идеальных условий.

— Нет, — сказала Арлин, — в таких делах не бывает поздно.

Париж, Франция

Гарри Буркхарт был профессиональным гольфистом в загородном клубе «Скэнтик-хиллс» в Лексингтоне, штат Массачусетс. Его жена Рейчел — бывшая модель и известная фигуристка, которой в двадцать с хвостиком предложили роль в Ледовом шоу Голливуда, — предпочла стать домохозяйкой и матерью, выйдя замуж за Гарри. В то время он был первым футболистом в истории Академии береговой охраны, вошедшим в символическую любительскую сборную Америки по версии Ассошиэйтед Пресс.

Когда обоим исполнилось по 37 лет, Гарри и Рейчел решили отдохнуть в Европе. Всего две недели — Лондон, Париж и снова через Лондон домой. Честно говоря, даже это короткое путешествие они позволить себе не могли, потому что по уши сидели в долгах. Однако все равно поехали, поскольку врач и пастор в один голос советовали им придумать что-нибудь романтичное и экстравагантное, дабы не возненавидеть друг друга окончательно. Спасать отношения стоило ради четверых детей, которые благодаря этому брачному союзу появились на свет, но под его же влиянием становились все более требовательными, капризными и неуправляемыми.

В Лондоне Гарри и Рейчел неплохо повеселились: наслаждались вкусной едой и дорогими напитками, тратили последние деньги, которые взяли в кредит. При деньгах всегда легче ладить.

Из Лондона в столицу Франции они добирались поездом и на пароме. Когда Гарри и Рейчел нашли свое купе в поезде Кале — Париж, там уже сидела пара пожилых туристов из Индианаполиса — супруги Футц. Артуру и Мари было по шестьдесят пять, они впервые в жизни добрались до Европы и совсем пали духом. Артур Футц возненавидел Европу с первого взгляда.

— Европа смердит, — заявил он, как только поезд тронулся. — Англия тоже смердит. Передавай я новости отсюда домой, повторял бы каждый вечер: «Европа смердит. С вами был Артур Футц, а теперь вернемся в студию Эн-би-си в Нью-Йорке».

По словам старого сантехника на пенсии, в Лондоне его оскорбили, обобрали и отравили. Он сокрушенно качал головой.

— А ведь это еще даже не Европа! Я хоть мог понять, что они говорят. Страшно подумать, какие приключения ждут нас в «веселом Париже»!

— А может, это будут самые незабываемые дни в нашей жизни, — робко предположила его жена.

Мари Футц — милая, тихая, немного суматошная старушка — старалась получать удовольствие от поездки, но муж ей не давал.

— Ни минуты не сомневаюсь, — ответил он, — и готов поспорить, что французские способы разлучать американцев с дорожными чеками другим странам даже не снились.

— Париж считают самым красивым городом на свете, — мечтательно вздохнула Мари.

— Самый красивый город на свете — Индианаполис в штате Индиана, — изрек старый Футц. — Самый красивый на свете дом находится на Грейсленд-авеню, а самое красивое на свете кресло — в гостиной этого дома. И если вдруг, сидя в этом кресле, я почувствую, что из моего кармана исчезают деньги, мне нужно лишь засунуть руку под любимую старую подушку и достать их оттуда.

— Ну, на Грейсленд-авеню мы вернемся, причем очень скоро, — Мари взглядом поискала сочувствия у Рейчел, — и больше никогда не тронемся с места.

Она произнесла это голосом, полным сожаления и грусти.

— Трогаться с места было глупо с самого начала. — Старик Футц ткнул пальцем в два пустых сиденья у двери и сказал, обращаясь к Гарри и Рейчел: — Это места самых разумных людей в мире: им хватило ума остаться дома.

Затем он извинился и вышел в коридор искать туалет.

— Надеюсь, у меня хватит денег, чтобы зайти в туалет и выйти оттуда, — если здесь вообще есть туалет. Сдерут с меня небось по сотне долларов в один конец.

Несчастная Мари Футц не удержалась и обронила пару слезинок, после чего решила поделиться своими тревогами с попутчиками.

— Мой муж всю жизнь так много работал, что совсем разучился расслабляться. Отдых для него труднее, чем работа. Эту поездку затеяла я, но теперь вижу, что сделала глупость. Как только мы оказались в Англии, Артур пришел в ужас и сразу захотел вернуться на Грейсленд-авеню.