Кофе - и никакого интима (СИ) - Златковская Софья. Страница 16

Охранник улыбнулся, демонстрируя не очень хорошие зубы, и покинул меня тем же путем, каким пришел. Я медленно осмотрела зал, стараясь заглушить стук сердца, бьющего колоколом прямо в голове. Волнение, усталость и большое количество незнакомых лиц выбивали меня из колеи, и я никак не могла сосредоточиться.

Вдобавок ко всему меня толкнула фигуристая брюнетка, уверенной походкой пересекающая зал. Не обратив на меня никакого внимания, она шла вперед, а я никак не могла перестать смотреть на нее, потому что на ее бедрах была повязана синяя клетчатая рубашка, какая была и у Димы.

Конечно, клетчатая рубашка — вещь нередкая. Но на Диминой я самолично пришивала оторванную пуговицу прямо перед его последний отъездом. Я торопилась, и под рукой были только красные нитки, которыми я до этого подшивала шторы на кухне. Дима махнул рукой и сказал, что я могу пришить пуговицу хоть на золотые нитки — это полнейший пустяк.

Черная пуговица, пришитая к синей рубашке красными нитками, выделялась на фоне остальных, и меня это раздражало. Тогда я пообещала Диме, а в большей степени самой себе, что перешью пуговицу, когда муж вернется домой.

Только муж не вернулся, а рубашка с той самой пуговицей сейчас спешно удалялась от меня, покачиваясь на широких бедрах не знакомой мне красотки. Я опомнилась и поспешила за девушкой, которая привела меня к дальнему столику.

На зеленом сукне уже разложили фишки участники игры. Брюнетка склонилась над мужчиной, сидящим ко мне спиной, и поцеловала его в губы, шепча что-то с дерзкой улыбкой на лице.

Я уже хотела подойти к ней и вежливо поинтересоваться, откуда у нее рубашка моего мужа, как игрок, которого она целовала, повернулся к ней с нагловатой улыбкой.

Я замерла, не в силах шелохнуться. Ведь этим игроком был мой муж.

Глава 12

— Дима? — практически шепотом пробормотала я, но этого хватило, чтобы мой муж обернулся и уставился на меня стеклянным взглядом.

Что-то в его глазах было не так. Пустое, холодное, чужое. Словно кто-то подменил того мужчину, с которым я прожила столько лет. Которого я столько лет прождала из рейсов.

— Яна, — глухо отозвался он, совершенно не удивившись.

Брюнетка, с трудом оторвавшаяся от моего мужа, окинула меня оценивающим взглядом с ног до головы и одобрительно хмыкнула.

— Я думала, она страшная, — усмехнулась она, обращаясь к Диме, но тот в ответ лишь кинул на нее строгий взгляд.

— Оставь нас, — жестким тоном приказал он, и девушка, закатив глаза, ушла в сторону бара.

Дима поднялся со стула и, молча подхватив меня под локоть, потащил меня через кухню на самый выход. Я послушно брела за ним, вороша в голове спутанные слова. Что сказать ему? Какие вопросы задать? Я была в таком глубоком шоке, что все происходящее казалось каким-то глупым розыгрышем.

Муж вывел меня на улицу под мелкий накрапывающий дождик. Со стороны моря поднимались щебечущие парочки, разгоряченные турецким колоритом. И мы — в противовес счастливым отдыхающим — казались двумя безжизненными истуканами.

Мы просто стояли друг напротив друга и молчали, пока я не махнула рукой и не побежала прочь, задыхаясь от застрявших в горле слез. Мне все равно, что будет дальше. Он жив. Остальное неважно. Я просто вернусь к Вадиму и подам на развод. Что будет с Димой — меня уже не касается.

— Яна, стой! — прикрикнул пока еще муж, когда я добежала до широкого деревянного пирса.

От ощущения соленых брызг на лице, меня сорвало, и я закричала в темноту водной глади:

— Ненавижу! Я ненавижу тебя, Рылов! Как ты мог так с нами поступить⁈

Дима обхватил меня сзади теплыми руками, надеясь заключить в объятие и этим решить проблему. Но я сдернула его руки со своих плеч и, обернувшись на него, продолжила выговаривать то, что накопилось за последние дни ожидания новостей от мужа, которого «держали в заложниках».

— Я продала квартиру за дешевку! Я тряслась над телефоном, ожидая, когда мне пришлют фото твоего отрезанного пальца или еще чего похуже! Я думала, ты уже мертв, Дима!

— Ян, не преувеличивай, — в привычной ему манере Дима развел руками, но в этот раз ему не удастся обратить мою боль в шутку.

— Я похоронила твою мать, — неожиданно тихо произнесла я.

Дима удивленно вскинул брови и сделал шаг ко мне.

— Что ты сказала? — хватаясь за края моего кардигана, он притянул меня к себе, словно ветер, толкающий волны о пирс, мешал ему расслышать мои слова.

— Твоя мать умерла от инфаркта. Она думала, что ты сгорел на судне, — ответила я более спокойным тоном, понимая, какую боль это принесет Диме.

Он покачал головой, не веря моим словам, и вдруг резко оттолкнул меня в сторону, становясь диким, агрессивным — таким, каким я его никогда не видела.

— Это все ты! Ты ее довела! Теперь счастлива, да? — он горько усмехнулся, откидывая со лба влажные темные кудри.

— Ты с ума сошел, — я закрыла лицо руками, теряясь в тяжелых эмоциях, накрывших с головой.

— Мама всегда говорила, что ты испортишь мне жизнь, — зло кинул Дима, и, убрав ладони от лица, я удивленно посмотрела на него.

— Я испортила тебе жизнь⁈ Я ждала тебя дома все эти годы. Я кинулась продавать квартиру, потому что думала, что ты в заложниках! А ты просто хотел кутить в казино с любовницей!

— Мне правда нужны были деньги. Я проигрался в долг, — грубо кинул Дима, ничего не говоря о девушке, которая страстно целовала его губы.

Впрочем, мне было все равно. Я приехала сюда совсем за другим.

— Я хочу развестись, Рылов. Хватит, — равнодушно заявила я, но Дима в ответ сухо рассмеялся.

— С мной у тебя была хоть какая-то иллюзия семьи. Теперь ты хочешь остаться совсем одна? Давай оставим все как есть. Моряка на суше должна ждать жена, — язвительным тоном предложил Дима, и я на миг опешила от его наглости.

— Я не люблю тебя!

— А с чего ты взяла, что я люблю тебя? — переспросил он, холодно глядя в мои глаза, — Но без меня у тебя нет будущего. Кому еще нужна женщина, которая не может родить наследника?

Я промолчала, борясь с желанием уколоть его побольнее. Какое наследство он собрался оставлять ребенку? Долги и дурную славу? Но вместо это с губ сорвалось совсем другое — мягкое и искреннее:

— Я беременна, Дима.

Мужчина замер, глядя на меня с недоверием.

— Это правда. Я встретила мужчину, и у нас будет ребенок. — пояснила я с теплотой в голосе, ведь перед глазами мгновенно встал образ улыбающегося Вадима.

Только мокрый озлобленный Дима сорвал с меня пелену, грубо схватив меня за плечи.

— Ты мне изменила? Ты? Потаскуха! — кричал он, сотрясая мое тело сильными руками.

— Дима, мне больно! Пусти!

Я попыталась вырваться, но муж держал крепко, вложив в хватку всю свою ненависть. Спасая себя, я вцепилась ногтями в его щеки, и мужчина, вскрикнув, резко оттолкнул меня.

Моя нога скользнула по влажному дереву, и я, на миг словно в кино замерев в воздухе, рухнула в прохладную воду. Бурные волны тут же накрыли меня с головой и закрутили под водой. Я барахталась, стараясь добраться до поверхности, но ничего не выходило. Воздух уже кончался в легких, когда чьи-то руки вырвали меня из морской пучины.

Я пришла в себя и первым делом прошептала:

— Пить…

Из-за соленой воды, которой я наглоталась, упав в море, в горле саднило, и все внутренности ныли от спазма. Моих губ коснулся пластиковый стаканчик, и я ощутила, как в рот попала живительная влага.

Осторожно раскрыв глаза, я обнаружила себя в больничной палате. На мне была сухая одноразовая ночнушка и катетер с неизвестной жидкостью в капельнице.

Надо мной склонилась смуглая медсестра. Она участливо улыбнулась и что-то спросила на турецком, но я лишь вяло покачала головой.

— Что вы колете? Я беременна, — предупредила я, не думая о том, что девушка меня не поймет.

В коридоре раздался шум, и медсестра, еще раз улыбнувшись мне, выпорхнула из палаты. Я тихо простонала, собирая мысли в кучу. Дима столкнул меня с пирса. Я могла умереть. Я и наш с Вадимом ребенок.