Основы человечности для чайников (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна. Страница 38

Тело ощущалось странно, как чужое. Кончики пальцев почти потеряли чувствительность, голова снова слегка кружилась, рана…

Ксюха подобрала зеркальце, покрутила им из стороны в сторону в поисках нужного ракурса и убедилась — рана теперь выглядела обычной тоненькой царапиной, а маркерная роспись вокруг неё поблёкла до едва различимого состояния. Как и меловые символы на полу.

Значит, сфоткать и показать Людвигу не получится. Жалко.

Осталась только тетрадка с записями, лежащая на столике, — такая близкая, провокационно-открытая, и совершенно недоступная. По крайней мере, прямо сейчас.

— С координацией движений вроде всё в порядке, — констатировал Тимур.

— А могло не? — Ксюха всё-таки отскребла себя от пола, походила взад-вперёд по комнате и забралась с ногами на диван. — Что делает эта штука? Что могло произойти, если бы ты её не вытянул?

— Эти чары подчиняют волю. Магия проникает в кровь, разносится по организму, постепенно приживается там и вынуждает тебя делать то, что приказывает тот, кто наложил заклинание.

— И что мне приказали?

— Кто же знает… Может, отвести их к Людвигу. Может, привести его в условное место. Выманить. Или убить.

— А если бы я не смогла?

Тимур предпочёл не отвечать.

И Ксюха не была уверена, что хочет знать ответ.

Впрочем, у неё и других вопросов хватало:

— Что будет с Людвигом, если его найдут?

— То есть у неё всё-таки не паранойя, — пробормотал Тимур.

— У кого?

— У Дианы. Она сказала, что от меня в последнее время пахнет Людвигом. Я ответил, что она совсем рехнулась на почве мести. Она решила, что я его покрываю.

— Вы из-за этого поругались?

— Да не ругались мы. Просто оно давно зрело, и… Ладно, неважно. Не о том речь. У неё не паранойя и от меня пахнет Людвигом. То есть от меня пахнет тобой, а от тебя — Людвигом. И не говори, что не понимаешь, о чём речь.

К сожалению, Ксюха слишком хорошо понимала, о чём речь. И о ком. Отрицать это было поздновато, как и делать удивлённое лицо. Удивляться вообще уже давно не получалось, словно в мозгу перегорел механизм, отвечающий за адекватное восприятие реальности. Магический мир переплёлся с обычным настолько тесно, что, казалось, так было всегда. Просто раньше Ксюха по какой-то дурацкой причине не обращала внимания на множество вещей: на элементы татуировок, на слишком умные глаза собак, на случайные оговорки и странные ощущения.

Не обращала — а сейчас вдруг начала.

И жизнь заиграла новыми красками.

Значит, Диана не просто так носом дёргала, а действительно принюхивалась? Тоже оборотень, что ли? Тогда волк, который был с тем мужиком, — это она и есть? Волчица? Или это совсем другой волк, и они тут толпами шляются, как по Тамбовским лесам?

Сколько вообще в городе оборотней?

Людвиг говорил про пару кланов, но сколько это в штуках (а заодно — хвостах, клыках и когтях)?

— Я встретилась с Дианой, когда ходила к Фёдору, — созналась Ксюха. — Она меня увидела — и разозлилась, почти набросилась. Я подумала, у неё просто характер мерзкий, а её, значит, от запаха так понесло?

— Характер у неё в любом случае мерзкий. — Тимур совсем сник, но вдруг резко встрепенулся, обернулся, как будто только что осознал, о чём они вообще разговаривают. — Откуда ты знаешь Людвига? Что он от тебя хочет?

— Между прочим, я первая спросила, а ты так и не ответил! Что будет, если его найдут?

— Смотря кто найдёт. Диана, наверное, убьёт его на месте. По крайней мере, попытается. И, думаю, это будет не худший вариант. Хотя бы быстро. А вот если кто-то другой, не такой импульсивный… скорее всего, попробует поймать живьём, а дальше — как повезёт.

— А если ты?

— Если я… Я много раз об этом думал, особенно раньше. И до сих пор не решил. Честно говоря, не знаю, как поступлю, и не хочу проверять. Не хочу его находить. — Тимур нервно передёрнул плечами. — Так что у вас с Людвигом? Как он на тебя вышел? Как ему удалось удрать? Как он… ну… вообще?

Во взгляде Тимура мелькнуло что-то такое… сродни надежде. Только вот Ксюха никак не могла разгадать, на что именно он надеется: на тот вариант, в котором у Людвига всё хорошо, или на тот, в котором всё плохо.

Впрочем, Ксюха в любом случае выдавать чужие тайны не собиралась.

— Я ничего не скажу. Ни на один вопрос про Людвига отвечать не буду. Даже намёками. Даже не пытайся.

— Ксюша! — Тимур даже с пола вскочил. Видимо, чтобы удобнее было смотреть сверху вниз. Долго, правда, не простоял: пошатнулся и плюхнулся на диван. Ну, хотя бы не мимо — и на том спасибо. — Это важно! Речь о твоей безопасности!

— Пока что моей безопасности угрожает только твоя чокнутая бывшая!

— Ты не понимаешь, это не игрушки! Всё очень серьёзно! Людвиг опасен, от него лучше держаться подальше!

Каждая фраза звучала как нечто среднее между приказом и манифестом. Восклицательные знаки били прямой наводкой в мозг.

Непонятно, на какой эффект Тимур рассчитывал, повышая голос, но добился явно противоположного, потому что теперь на ноги вскочила уже Ксюха:

— Между прочим, Людвиг не ронял на землю бетонные плиты, не пытался скрывать от меня факты и, главное, не отключал мне слух и зрение. И даже не думай, что я об этом забуду! Тебя бы так бросили в полный вакуум, без подготовки, без объяснений, без ничего! Я чуть не умерла со страху! Я спать теперь, наверное, всегда с включённым светом буду и под музыку! И только посмей ещё раз такое сотворить, я тогда… я…

Ксюха замешкалась.

Ну а что она сделает?

Разговаривать с Тимуром перестанет? Да ну, детский сад какой-то! Он её учитель всё-таки.

Начнёт рассказывать про него гадости? А зачем? Да и не поверит никто, только засмеют.

Покажет школьному фан-клубу фотографию фотографии? Ну, той самой, где он в одних плавках стоит? Так это вообще не месть, а бесплатная реклама.

Но Тимуру, кажется, и неозвученной угрозы вполне хватило.

— Я не… Извини, я… — Он нервно сглотнул. — Прости, я не должен был этого делать. Испугался, что ты можешь узнать что-то лишнее, растерялся, не успел сориентироваться… Признаю, это было глупо.

— Это было обидно. Я тебе доверяла. Всегда доверяла.

— Извини.

Тут, наверное, стоило ответить: «Да ладно, проехали», но что-то мешало. Да, Ксюха могла произнести и это, и любую другую условную фразу, показывающую, что конфликт исчерпан, и была бы рада это сделать. Но для этого пришлось бы соврать.

Или действительно простить Тимура.

Переступить через страх, через боль, через саму себя.

Но такие вещи не происходят по желанию или по приказу, они просто в какой-то момент случаются сами. Тогда, когда приходит время. Тогда, когда внутри всё перестаёт скручиваться в тугой узел от одной только мысли о пережитом ужасе.

А сейчас Ксюха хотела простить Тимура, очень хотела — но не могла. Но и соврать ему не могла тоже.

Поэтому она просто сказала:

— Я понимаю. Но, наверное, домой пойду. И так уже задержалась.

— Погоди, я такси вызову.

— Тут пять минут медленным шагом.

— Стой, кому сказано! Ксюша!

Ксюха нехотя замерла на полпути к дверям, дожидаясь, пока Тимур закончит тыкать в приложение.

Потому что он был прав: обида обидой, а нарваться в темноте на каких-нибудь гопников (для разнообразия — настоящих) совсем не хотелось.

Таксисты, как назло, брать заказ не спешили, и на экране телефона уныло мигала надпись «идёт поиск». Минуту, вторую…

— Мы толстовку не постирали, — вспомнил Тимур, когда стоять молча стало уже совсем невмоготу.

— Скажу, что Инга угостила меня томатным соком, а я нечаянно пролила его на себя.

— Мне жаль, что так получилось. Я не должен был…

— Прекрати извиняться, я уже поняла, что тебе стыдно. Просто прими как факт, что я обиделась. Но это пройдёт, потому что на самом деле ты не сделал ничего непоправимого.

— Я сделал достаточно. Я без разрешения воздействовал на твой организм, я сделал тебе больно, я тебя испугал…