Печать мастера Том 2 (СИ) - Ри Тайга. Страница 9
Тяжелая, почти неподъемная.
Потом попытался пошевелить ногами и встать, но… ноги не слушались. Он попытался ещё раз. И ещё… Рукой он откинул с себя покрывало.
Ноги — целые. Никаких ранений нет.
Он сжал зубы, ухватился за столбик, подтянулся, пытаясь встать, и кубарем свалился с кровати вниз, больно ударившись лицом об пол.
Больно было так, что из глаз почти посыпались искры, но… Он… он… он не чувствовал ног. Не чувствовал пальцев на ногах.
Коста лихорадочно протянул руку вниз — щупая, щипая…Удар… ещё удар рукой по ногам… ещё…
Он не чувствовал ниже пояса вообще ничего. Ничего!
Коста открыл рот — и заорал…
Алтарный зал рода Фу
Крики сливались.
Нейер уже не понимал, где он и кто. И как его зовут. Крики смешивались, и взлетали под купол зала, сила белым облаком обволакивала их, соединяя с алтарем.
Нейер орал до хрипа — на одной рваной ноте, слыша такой же полный ужаса крик с другой стороны.
Нейер орал, и его трясло так, что ладонь на алтаре дрожала и тряслась. Он неосознанно опустил руку вниз, в штаны, вынырнув из водоворота чужих воспоминаний.
… стазис… пол… всех заносят по одному… он лежит полностью обездвиженный под стазисом на лекарском столе, и целитель приближается к нему с грязными инструментами…
…ничего… это просто работа…это просто работа, парень, извини…
Женская половина дома Фу, четвертый закрытый ярус
Служанка пела себе под нос. Мурлыкала, втыкая иголку в ткань, тянула нить, расправляла рисунок, и удовлетворенно втыкала снова, уже совершенно точно уверенная, что успеет закончить задание Старшей леди Фу в срок. Вышивка выходила аккуратной, цветы нежными, шелковые нити переливались на свету.
Недаром все прочили ей путь вышивальщицы, но жизнь повернулась иначе. Кто знал, что муж, за которым она пришла в клан, умрет через три зимы? И она останется одна, вынужденная занять должность, которую не желал ни один из слуг? Одна, без семьи и детей, проводить дни и ночи, охраняя жену господина.
Но…
Она снова воткнула иголку в ткань и приподняла пяльца, любуясь созданным.
…зато у нее есть время заниматься вышивкой.
В комнате госпожи раздался стук, как будто-то что-то упало, а потом звякнуло стекло.
Опять разбила?
Служанка отложила вышивку на столик и, раздвинув первую ширму, прошла через коридор в спальню Младшей леди Фу.
В комнате было все как всегда — решетки на окнах, вещи на своих местах, полумрак. Госпожа не любила яркий свет, и потому слуги всегда держали шторы задернутыми.
Почти успокоенная, служанка подошла проверить столик у кровати — госпожа иногда буйствовала во сне, и в такие моменты могла смести разом все эликсиры на пол.
Младшая леди Фу спала. Тонкая рука покоилась на подушке. Все утренние фиалы стояли в ряд нетронутыми.
Тогда что упало?
Служанка нахмурилась, но прежде, чем успела сообразить — браслет на руке госпожи вспыхнул ярко, так ярко, что ослепило глаза, и комнату залил свет. Вспыхнул и тут же погас.
Тревога!!!
Она успела развернуться к двери, и даже сделала шаг, прежде, чем вспышка силы ударила её в спину, отбросив до двери, а потом ещё одна — и её вышвырнуло в коридор, как соломенную куклу… третий удар швырнул её, ударив стену, вместе со столиком. И она потеряла сознание.
«Тревожный жетон» и ключ от яруса выпали на ковер.
…
Маленькие босые ножки остановились рядом с неподвижным телом. Изящная ручка с силой рванула цепочку с ключами с шеи служанки, оставив багровый след.
Босые ножки помедлили, а потом быстро побежали к внешней двери.
Поместье Фу, алтарный зал
Ней снова очнулся от собственного крика — его вышвырнуло из чужих воспоминаний, закрутило и на миг, и он потерял контроль над силой — не сиди он — точно рухнул бы на пол. Мальчишка почти лежал на алтаре — привязки сорвало. Какие из его воспоминаний получил мальчишка Арров, Ней не знал, но судя по расширенным зрачка и рваному дыханию — их счет сравнялся.
Он покрепче перехватил скользкий от крови ритуальный кинжал и прохрипел:
–… Добровольно?…Добровольно?…Отвечай!
Что ответил мальчик — он услышал не сразу… тот сорвал голос… Мальчишка с силой замотал головой:
— Н-н-н-нет… Нет!.. не добровольно… я против… отпустите меня… я не согласен…
А потом внезапно прыгнул на него, прямо через алтарь, пытаясь схватить то ли за горло, толи…
Нейер легко отшвырнул ребенка силой.
Белый хищный туман закружился, снова не давая двинуться.
— Идиот! — шипение господна-в-кресле поддержала сила, сгустившись вокруг, и волоски наше Косты снова стали дыбом, но на этот раз он не стал сдерживаться, зарычав в ответ — на господина, на силу… которую только и ждала момента, чтобы сожрать его — он чувствовал…
— Р-ррр…
— Мы не оскверняем алтарь недобровольными жертвами! Признайся ты сразу — вернули бы Аррам, разорвав договор, — выплюнул господин и замер — алтарь, миг назад певший от силы, потрескивавшей над ним в воздухе ярко-белым ослепительным маревом, вдруг вспыхнул и потух. Полностью. — Вот я и поймал тебя, — прошептал Фу. — Вор… Тварь, сосущая силу… Вот я и выманил тебя на ритуал… нужно добавить крови…
Не обращая больше на него никакого внимания, господин-в-кресле полоснул по собственной ладони ещё раз накрест, багровая кровь жирным потоком хлынула на алтарную плиту:
— Жертва была обещана — нужна жертва, — бормотал он под нос. — Вон! — бросил господин Косте властно и добавил пинок силой, когда совершенно потухший камень вдруг внезапно вспыхнул белым ярким пламенем. — Уходи!
Коста начал подниматься на ноги, чтобы по стене добраться до выхода, но порыв ветра швырнул его почти через весь зал — прямо к входной арке.
УХОДИ! УХОДИ! УХОДИ!
Эхо слов господина подхватила сила, и Косту закружило, вышвырнуло из зала, впечатало в стену коридора и придавило сверху.
Последнее, что он увидел, когда марево сияющей силы рухнуло сверху, погружая зал в белый туман, прошитый молниями, как коляска господина взлетела в воздух, а его самого с высоты швырнуло на каменную плиту.
Коста не стал ждать или думать — красные точки вспыхивали перед глазами, грозя погрузить весь мир вокруг в алое от ужаса. Он приподнялся на четвереньки не сразу — не смог зацепиться о стену — мокрая от крови рука скользила по камням, потом все-таки приподнялся, и — побежал.
Почти полетел, спотыкаясь на поворотах, туда — к лестнице наверх, подальше от этой страшной силы, которая хотела сожрать его.
Коста бежал, почти летел в полной темноте. Факелы на стенах, подхваченные порывом ветра давно потухли впереди и за спиной.
Но он прекрасно видел в полной темноте, потому что в какой-то момент зрение изменилось и перестроилось. Все вокруг вспыхнуло, погасло, и мир вокруг стал алым. Окрасился в багровые тона, и Коста видел ничуть не хуже, чем днем. Ничуть ни хуже. Просто — иначе.
Он бежал.
Падал. Полз, спотыкался, поднимался на ноги, оставляя на стенах кровавый след от ладони, и бежал дальше.
Бежал до тех пор, пока не остался один поворот — он считал и помнил. Один единственный поворот и и его ждет свобода — свет, лестница наверх и…
А-а-а-а…
Крик догнали оглушил. Оглушил так, что Коста упал на колени, и зажал уши руками.
«А-а-а-а-а…» — звук ввинчивался в мозг. Пронзительный, безысходный, такой, какой он уже слышал и кричал сам — там в чужих воспоминаниях… когда очнулся и рухнул с кровати… Но даже тогда в нем не было столько безысходности…
А-а-а-а…
Коста зажал уши покрепче и побежал — один поворот, остался всего один коридор и один поворот.