Королевство тени - Кнаак Ричард Аллен. Страница 67
Длинный клинок не отпугнул демонов. Они неотвратимо приближались. Кентрил нанёс несколько ударов, но раны не остановили живых мертвецов.
Капитан с трудом дотянулся до Ключа к Свету. Отогнав проклятых граждан Уреха, он вскинул кристалл над головой:
— Стойте! — прокричал он так громко, как только смог, — холод и усталость брали своё. — Стойте, или я сейчас же швырну его в пропасть!
Твари замедлили шаг.
Кентрил задержал их, только надолго ли? Они не станут переминаться с ноги на ногу, ожидая, когда взойдёт солнце и уничтожит их. Даже сейчас он слышал, как карабкаются по затенённой стороне скалы отставшие монстры. Одна небольшая ошибка — и Кентрил падёт жертвой одного или многих чудовищ.
Ты не сделаешь этого, только не тогда когда тебе так хочется жить.
Лицо возникло в его сознании, только на этот раз не лицо Этанны. Откуда-то изнутри на Кентрила взирал сам Джарис Хан.
Кентрил, мой добрый капитан, ты можешь жить, и жить хорошо, любить и быть любимым… королевство станет твоим…
Капитан Дюмон увидел себя во главе огромного войска, в блестящих доспехах, величавого, словно архангел лорда Хана. Он увидел себя стоящим перед торжествующими толпами, распространяющим добрую волю Уреха среди народов мира. Кентрил даже увидел себя сидящим на троне Джариса Хана, Этанну и их чудесных детей, играющих у его ног…
А потом богоподобная фигура Хана разбухла и заполнила собой небо. С милостивой улыбкой на монаршем лике гигантский правитель протянул Кентрилу огромную руку, предлагая спасение и всё, что только может нарисовать воображение наёмника.
Положи Ключ на место, и идём домой, мой, добрый капитан, идём домой, сын мой.
Кентрил чувствовал, как ускользает от него его воля, чувствовал, что готов принять всё, что предлагает монарх.
Но внезапно в его голове вспыхнула мысль о Зэйле, который наверняка мёртв, раз Джарис Хан явился сюда. Он подумал о Джодасе, Бреке, Орлифе, обо всех бойцах его отряда, жертвах дикого зла, к которому привела невнимательность капитана.
И главное — он подумал о Горсте, только что принёсшем свою жизнь в жертву другу и командиру. О Горсте, который, не колеблясь, сделал то, что должен был сделать.
Отшвырнув клинок, капитан Кентрил Дюмон прижал к груди самоцвет и побежал к обрыву.
Он закрыл глаза, не желая ничего видеть. Ветер хлестал по лицу, терзал тело, неистовствовал, словно пытаясь вырвать Ключ к Свету из судорожно сжатых пальцев. Кентрил представил, как он врезается в твёрдый склон, как превращается в кровавое месиво, как разбивается вдребезги кристалл.
И вдруг ветер, как и ощущение падения, пропали.
Капитан открыл глаза и обнаружил, что парит в воздухе.
Нет, не парит. Неосязаемая рука гигантского Джариса Хана поддерживала его, призрачные пальцы бережно сжимали тело. На заслоняющем все лице патриарха светилась безграничная доброта.
Положи его, Кентрил Дюмон, положи.
Глядя на этот огромный лик, наёмник подумал о том, как похож лорд Хан на своего зловещего архангела. Особенно глаза — в них полыхала та же самая чёрная демоническая энергия. И чем дольше всматривался Кентрил, тем больше менялось лицо, становясь уже не человеческим — адским.
Положи его и будешь жить!
Но, несмотря на кажущуюся доброту Хана, несмотря на то что пальцы его теперь уже с силой сжимали тело, Кентрил не отпустил кристалл. Пусть он умрёт, пусть ему раздробят кости, пусть расплескают кровь по всей земле — лучше так, чем позволить злу проникнуть в мир.
Он поднял над собой Ключ к Свету, намереваясь швырнуть его вниз, на город. Но руки отказывались сделать последнее движение.
Лицо Джариса Хана утратило человеческие черты. Теперь он почти не отличался от жутких обитателей своего города. Кожа съёжилась, голодный рот провалился, глаза горели огненной яростью — не Небес, а Преисподней.
Верни Ключ, или я сдеру кожу с твоего жалкого тела, вырву бьющееся сердце и сожру его перед твоими умоляющими глазами!
Кентрил пытался не слушать, сосредоточившись на одной мысли. Где, в конце концов, это треклятое солнце? Сколько можно ждать восхода?
Он уже не мог дышать, мысли с трудом ворочались в голове. А может, принять предложение Хана? Всё что угодно, только бы не страдать.
Всё вокруг начало чернеть. Кентрил решил, что теряет сознание, проваливаясь в небытие. Он почти не видел Хана, а Урех казался тёмным расплывшимся пятном, даже горы поблизости едва выступали из мрака. Тусклая серость подрагивала у восточного горизонта, но над ней…
Серость?
В тот самый миг, когда капитан Дюмон собрался прощаться с жизнью, он ощутил тепло в своих руках. С трудом поднял он глаза и увидел, что слабое свечение Ключа к Свету усилилось.
Взгляд поспешно вернулся к серой точке далеко-далеко над королевством тени; ночь, наконец, подходила к концу.
Он решительно протянул камень гигантской призрачной фигуре и прокричал из последних сил:
— Положи его сам!
Пальцы разжались. Ключ полетел в бездну.
Огромная рука метнулась к кристаллу, но тот вспыхнул на лету, точно утреннее солнце. Ключ к Свету буквально прожёг себе путь сквозь бесплотную ладонь, пытавшуюся поймать его, и, ничем не сдерживаемый, устремился к городу.
Джарис Хан взревел от гнева и боли.
Дурак! - взвыло чудовище в голове Кентрила. — Порченая душа! Ты должен был…
Но в этот миг сияющий камень ударился о мостовую.
И раскололся. Из глубины самоцвета вырвался слепящий свет, разметавший во все стороны яркие лучи, словно желая заключить все вокруг в свои жгучие объятия.
Из разбившегося кристалла вырвалось солнце. Урех, гора Нимир, заросли джунглей — ничто не избежало света, освобождённого гибелью творения Хана.
Волна ясного солнца подхватила десятки чудовищ, взгромоздившихся на вершину пика или карабкающихся по склону. Проклятый народ некогда святого королевства кричал и выл, плавясь под лучами, сгорая на глазах у Кентрила. Твари, ещё не добравшиеся до вершины, сыпались на землю, растекаясь неровными кляксами, оставляя обугленные пятна на избитых боках Нимир.
Свет тёк по Уреху, захватывая здание за зданием, и дома дряхлели, осыпались, обращались в прах, в пустые каркасы, которые обнаружили при прибытии в город Кентрил и его отряд. Стены рушились, потолки падали. Века собирали свою дань, вновь разметав город в пыль, только на этот раз всё произошло очень быстро.
Отовсюду неслись крики проклятых жителей Уреха, терзая уши Кентрила, угрожая скинуть его в пропасть безумия. Ему было жалко этих созданий, погубивших его друзей. Их превратил в отвратительных тварей человек, которому они доверяли. Он вселил демонов в их высушенные оболочки, чтобы они служили воротами в мир смертных.
Возможно, теперь они обрели покой.
Джарис Хан уже не был Джарисом Ханом. Только что он представал в облике человека, а теперь больше походил на зверя. Исчезли лицо и фигура, соперничающие уродством с обличием его подданных. Теперь престарелый правитель явил взору скрытое в нём зло — зло, которое могло быть лишь самим Диабло.
Создание Преисподней, клыкастое, чешуйчатое, с диким рёвом отделилось от тела монарха и обратило свой гнев на Кентрила. Сукровица капала с голого, едва затянутого плотью удлинённого черепа. Два изогнутых рога поднимались над заострёнными ушами. Над страшными щелями ноздрей, под нависшими бровями вращались глаза повелителя демонов, взирая на наглого человечка с ненавистью и злом.
Диабло яростно взревел ещё раз — и исчез так же быстро, как и появился.
Видение с обликом Джариса Хана окончательно развалилось. Королевские одеяния почернели и повисли лохмотьями. Остатки кожи стали такими хрупкими, что разлетались тысячами чешуек. Лорд Хан прижал руку к груди, словно пытаясь остановить неизбежное, а затем рассыпался грудой костяных осколков и обрывков материи.