Ника, Эрн и осколки кружев (СИ) - Дереча Екатерина. Страница 32

В камере наступила такая зловещая тишина, что её можно было резать ножом — до того она казалась ощутимой и плотной. Ника благоразумно прижалась к жениху в поисках защиты и поддержки, Эрнард вжался в стену, всем своим видом показывая, что он вроде как и не при чём. И только Инес осталась стоять посреди камеры с полнейшим спокойствием, переводя взгляд с одного на другого, оценивая ситуацию. Ей не было дело до внутренних конфликтов семейства Гордиан, как и до их друзей-женихов-невест.

— А ведь теперь всё сходится, — негромко произнёс Динстон. — Я искал предателя в королевском дворце, Управлении магического правопорядка, в отделе магических происшествий и в департаменте международного сотрудничества. Мне даже в голову не пришло заглянуть в целительский корпус или присмотреться к собственной семье.

— Ты слышал? — уточнила Моника, не услышав главного. — Кеван был помолвлен с Алиеной.

— Это логично, ведь бизар без пары вынужден подчиниться правительству и создать семью с тем, на кого укажут, — начал оправдывать бывшую невесту мужчина, не желая принимать тот факт, что Алиена-Лирейна могла обманывать его уже тогда, десять лет назад, изображая пылкие чувства к нему.

— Они были знакомы раньше, ещё когда ты планировал жениться на ней, — уже прямо сказала Ника, пытаясь достучаться до брата, который упрямством мог поспорить с соседской козой.

— Конечно они были знакомы! Мало того что я приводил Лирейну домой, так они с Кеваном учились на одном курсе, — Динстон принялся размахивать руками, вся его сдержанность куда-то улетучилась — движения стали резкими, порывистыми. Монике было жаль разрушать иллюзии брата, но он-то не пожалел её, отправив во враждебную страну и вынудив сражаться на дуэли за собственную жизнь. — Оба закончили лекарский курс в магической академии, прошли целительскую практику… и наверняка успели подружиться.

— И Лирейна пришла к нему за помощью, когда ты убил её мать и отправил отца на рудники, — уже более жёстко продолжила его мысль Ника, разозлившись на брата — весь из себя интриган и политик, а самого очевидного не увидел. — Она ведь не пошла бы к тому, кто мог ей отказать, она точно знала, что Кеван поможет.

— Она не могла пойти к Кевану, мелкая, она попала в лечебницу Святого Антонелла почти сразу после смерти матери, я узнавал, — впервые в жизни Моника видела на лице брата смятение. Он не желал верить в предательство брата, в предательство любимой девушки, и даже сейчас пытался найти объяснение поступков Лирейны, несмотря на неопровержимые доказательства её вины.

— Значит, это Кеван к ней пришёл. Сам. И он же помог ей сбежать, устроиться в Лодваре, — припечатала Ника, отпустив Арнана и шагнув к брату. Она положила руку на его напряженное плечо и заглянула в тёмно-карие глаза, точь-в-точь такие же, как у неё. — Откуда у Лирейны деньги на лавку с травами и зельями, на ингредиенты и прочие мелочи? Наш Кеван помог ей, даже документы он мог сделать без особых проблем — всего-то и надо было заглянуть к тебе или Михару на работу, поставить заверенную печать и всё — Лирейна Гвери стала Алиеной Гриффи.

— Похоже, именно так всё и было, — тихо проговорил Динстон, задумался на мгновение и пожал руку сестры, лежащую на его плече. — Только одного не могу понять — как брат мог устроить твоё похищение в детстве? Если всё завязано на Кеване, а именно к этому мы сейчас и пришли, ему было всего пятнадцать, когда тебя похитили и переправили в Рилантию.

— Это мог быть не он, — так же тихо предположила Моника, понимая, что и сама она ничем не лучше — ищет оправдания поступкам Кевана, которого любила ничуть не меньше, чем других братьев.

— Не мог… целители видят ауру не так, как обычные маги, — лицо Динстона посуровело, глубокие морщины на лбу стали чётче, а прищуренный взгляд излучал не то презрение, не то желание отомстить. — Кеван наверняка знал, что наша мать перевёртыш, как и то, какие силы таятся в тебе.

— И какие же это силы? — спросила Ника, прищурившись в ответ и сжав пальцы на плече брата в кулак. — Уж не те ли самые, для которых необходима встряска и жестокость? Не те ли это силы, из-за которых ты уговорил Кайдо вонзить кинжал в моего жениха? Тебе не кажется, что пришло время рассказать мне всё?

— Это не мне решать, мелкая, — покачал головой Динстон, встретился взглядом сначала с Арнаном, затем с сестрой и скривил губы в намёке на улыбку. — Всё что я мог — подготовить тебя к этому самому дню, дать тебе стержень и оторвать от Джолы, которая намеренно гасила в тебе любые зачатки на самостоятельность.

— Ты подстроил всё это, и ты не можешь решать, говорить ли мне правду⁈ — возмутилась девушка, топнув ногой и отступив от брата. — Я не верю тебе, Динстон!

— Забыла мои слова, сестрёнка? Я никому не позволю обидеть тебя, слышишь? — Динстон наступал на сестру, давил своей аурой властности и пытался поймать её взгляд. Его слова, те же самые, что и тогда — после похищения семнадцатилетней давности — всколыхнули воспоминания, заставили Нику вернуться в тот день, когда она пряталась под одеялом и слушала удаляющиеся шаги отца и братьев. — Я ни на мгновение не оставлял тебя одну. Никогда, — он сгрёб сестру в охапку и прижал к себе так крепко, что Моника почти слышала хруст своих рёбер. — После того случая я всегда знал, где ты находишься, кто рядом с тобой. Знал, что ты ешь, что пьёшь и какие платья носишь. Всегда знал.

— Там в Лодваре меня загоняли в ловушку, как дикого зверя, — прерывающимся голосом произнесла девушка, едва сдерживая слёзы. — Меня похитили и заперли в родовом имении твоей бывшей невесты. И ты знал об этом? Знал и отправил ко мне на выручку того, кого тебе было не жалко? Ты отправил Арнана на верную смерть, и он почти умер тогда, я оплакивала его, — Моника стукнула брата по спине кулаком, а затем ударила его лбом в грудь со всей силой, которую можно было применить, будучи прижатой к Динстону. — Я видела бездыханное тело без признаков жизни и винила себя в его смерти. Но ты и тогда не сказал, что Арнан жив, даже позволил мне явиться на твою свадьбу прямиком в лапы заговорщиков, пока ты с советом магов наблюдал со стороны за тем, как солдаты штурмуют бальный зал королевского дворца!

— Послушать тебя, так я чудовище без чести и морали, — съязвил мужчина, не отпуская сестру из хватки и с лёгкостью терпя её попытки ударить его побольнее. — Тебе угрожала реальная опасность? Ты истекала кровью, тебя пытали, унижали, делали тебе больно? — он говорил всё тем же спокойным и безэмоциональным голосом, что и всегда, но даже если бы Ника уловила в интонациях брата хоть какие-то чувства, она бы не поддалась — брат уже лишился её доверия. — Я отправил Арнана с его полного согласия, зная, что он сумеет обернуть ситуацию в лучшую сторону. А он знал, что пока не докажет мне своё право на тебя, пока не докажет, что сумеет защитить тебя — никакого брака не будет. Мы оба понимали, что это всего лишь проверка: Лирейна и её отец проверяли, готов ли я наплевать на королевство в попытках защитить тебя, а я проверял, как далеко они готовы зайти.

— Ценой моей свободы? Моей жизни? — Нику уже кричала, захлёбываясь слезами, она почти перестала слушать брата, сосредоточившись лишь на одной единственной мысли — он играл всё это время. Играл с её чувствами, с чувствами Аранана, как делал всегда. Такой он человек, что чужие жизни для него — лишь способ добиться нужного результата, а на последствия плевать. — Я что для тебя лишь игрушка, которую можно положить в коробку, а можно поставить на полку, в зависимости от твоих предпочтений?

— Ты моя сестра — единственный человек во всём мире, ради которого я этот самый мир готов сжечь дотла, — Динстон позволил сестре отстраниться, встряхнул за плечи и вытер пальцами стекающие по щекам слёзы. — Я отправил Тарита в Рилантию, чтобы понять, кто стоит за всем этим заговором, я заслал этого идиота вместе с тобой, чтобы всегда быть на связи, — он указал на Эрнарда, почти слившегося с серой мраморной стеной по цвету. — Я ушёл с должности, чтобы быть рядом с тобой. Ты считаешь, что я сделал всё это ради собственных амбиций? Думаешь, мне было мало должности военного советника короля? — он тяжко вздохнул, отпустил Монику, которую тут же сгрёб в объятья Арнан. — Чего я, по-твоему, могу добиваться в жизни, когда у меня уже есть всё — семья, власть, деньги, положение в обществе? К чему мне стремиться ещё?