Ученик своего учителя. Том II (СИ) - Зыков Виталий Валерьевич. Страница 82

Он каким-то сложным образом прищёлкнул языком, издав очередной колдовской звук, и Изольда словно налетела на стену. Сначала замерла точно соляной столп, а потом медленно развернулась и с заторможенным видом поплелась обратно.

— Почему? Почему? Почему⁈ — шептала она одними губами. — Вы же и так нас изгнали. Зачем возвращаться⁈

Впрочем говорила Изольда в таком состоянии недолго. Дойдя до крыльца, она уселась обратно на ступеньки, привалилась боком к ограждению и, кажется, то ли заснула, то ли потеряла сознание.

— С ней к слову тоже всё в полном порядке. Более того, после того как проснётся, она ровным счётом ничего не вспомнит, и лишь небольшая мигрень, да повышенная раздражительность, будут указывать на наше маленькое представление, — Толстый с кряхтением поднялся и приблизился к марионеткам. — Я же знаю, что ты здесь, ученик Тияза Черепа и… мой изгнанный племянник. Знаю! Так что очень надеюсь, что по итогам увиденного сделаешь правильные выводы…

Мысленно отметив, что он где-то это уже слышал — и заодно пытаясь переварить полученное откровение — Малк неожиданно для себя заговорил через одну из марионеток:

— И что тогда? Заберёте обратно в Дом?

— Да упаси Архонт, как говорит один мой друг! — хохотнул Толстый. — Зачем ты нам такой бездарный сдался⁈ Больше скажу, про то, кто ты есть, я вообще случайно узнал. Ну знакомая рожа и знакомая, мало ли. И только когда агенты принесли фотокарточку Изольды, только тогда осознал, что ты та отрезанная от нашей Родословной «пустышка»… Случайное стечение обстоятельств, выверт судьбы!

— Но если я вам не нужен, к чему весь этот спектакль? — продолжил мрачно гнуть свою линию Малк, манипулируя Властью.

Острое желание выдвинуть у марионеток клинки и вонзить их в брюхо собеседника он постарался игнорировать.

— Чтобы открыть тебе глаза на то, кто ты есть, разумеется, — Младший Магистр сделал паузу и вдруг с нажимом сообщил, — а заодно намекнуть на то, что вознаграждение сделавшему правильный выбор родичу… пусть даже бывшему… может быть значительно выше, чем просто чужаку. Смекаешь?

Малк едва сдержался, чтобы издевательски не захохотать. Какого же невысокого они о нём мнения.

— И конечно же увиденное мне совершенно не стоит воспринимать, как угрозу близким? Их Духу, разуму, телу… так? — зло сказал он.

Однако Толстый смог его удивить.

— Почему же? — вытаращился Младший Магистр. — Ещё как стоит! Скажу больше, если нас не устроит результат затеянной тобой игры, то я лично… слышишь?.. лично поработаю над мозгами не только твоего отчима, но и любимых сестрёнок! Уяснил?

— Более чем, — ледяным, каким-то материнским тоном, сказал Малк. — Вот только кто сказал, что и я не сделаю какую-нибудь глупость? Вроде выборочного разрушения своего Дворца Духа с нужными вам знаниями, передачи фрагментов своей памяти, например… например, Авалону или императору Арктавии. Как вам такой ответ?

Во дворе снова повисла тишина, прерываемая лишь похрапыванием крепко спящих родителей. Ни Малк, ни Толстый не издавали ни звука, буравя друг друга взглядами. Пока замерший было Младший Магистр вдруг не отмер и не рассмеялся.

— Ха. Чую, наши переговоры будут о-очень интересными! — воскликнул он, хлопнув в ладоши и энергично их растерев, после чего неторопливо развернулся и двинул по направлении к калитке. Однако до двери он не дошёл и, остановившись, бросил через плечо: — Кстати, когда они начнутся?

Вопрос повис в воздухе, и Малк вдруг ощутил себя словно бы на краю пропасти перед ниткой волшебного моста. Отступи — и сохранится шанс пусть на плохую, но всё-таки жизнь, сделай шаг вперёд — и дальше уже будет не остановиться, а назад не вернуться.

— Завтра. Моя марионетка нацарапает на стене нужный адрес, — наконец сказал он.

И тут же заработал довольную улыбку Толстого.

— Вот и отлично. Уверен, завтра будет отличный день, чтобы поставить последнюю точку в твоих крысиных бегах. Верно, маленький Бакалавр?

— Вне всяких сомнений, уважаемый Младший Магистр! — в тон ему ответил Малк, и эта, выжавшая из него все соки беседа, закончилась.

Наступало время Большого Плана…

Несмотря на боевой настрой сказать, что разговор с толстяком из Дома Сунет — думать о нём так было гораздо приятнее, чем как о просто Толстом или Младшем Магистре — на Малка никак не повлиял, было нельзя. И дело даже не в том, что он воочию убедился во влиянии жирного ублюдка на мать и, как следствие, в его вине за неприятие Изольдой сына, но и в снятии завесы тайны с собственного рождения.

Малк столько лет мечтал как найдёт отца, как встретится с ним, как посмотрит в глаза и спросит какого Йорроха тот выкинул его на улицу — сам ходил по библиотекам, госпожу Леару просил о помощи, — а стоило делу сдвинуться с мёртвой точки, появилась определённость с принадлежностью к Дому, и он ощутил ко всей этой теме полнейшее равнодушие. Может он уже вырос и «взрослые» проблемы задвинули детские мечты, или же ему претила сама мысль о родственных отношениях с ублюдками вроде Толстого, но факт остаётся фактом — узнав о том, что он изгнанник Дома Шести звуков, Малк отнёсся к данной новости как к чему-то малозначительному и неинтересному. Словно скучную статью в газете прочитал. И даже то, что по факту рождения он обладал крохами полноценной Родословной и был близок к магии Звука, не добавило остроты.

— Ну надо же, вознаграждение бывшему родичу будет выше… — пробормотал Малк насмешливо, оставив сестёр в гостинице «Еда и сон» и оказавшись, наконец, в одиночестве. — Сначала ради своих дерьмовых секретов матери память блокируете, меня от Родословной отрезаете, а теперь вдруг про какую-то близость говорите? Девять раз ха, китовый уд вам в жаберную щель! Уже бегу вам навстречу, штаны теряю…

В слова Толстого о его несогласии с ограничением воспоминаний изгнанников он тоже не верил. Не было бы что скрывать — аристократы наверняка бы этого не делали, а раз делают… жирную сволочь видимо надо понимать так, что убийство изгнанников ему предпочтительнее возни с разумом. И с Малком он тоже будет взаимодействовать соответствующим образом, а никак не играть в добренького дядюшку!

Так что в Пекло «родственные отношения», если Малк хочет выжить и обрести свободу от преследований, рассчитывать он может только на гораздо более прагматичные вещи…

От гостиницы Малк уходил знакомым ещё с детства маршрутом. Сначала на рейсовом омнибусе доехал до старого кузнечного квартала, там немного побродил по лабиринту проулков, а когда понял, что за ним неотрывно следует прикрытый отводом глаз шпик — тот весьма недальновидно сунулся в никогда не пересыхающее пятно грязи около насосной станции, чем себя и раскрыл — то тут же двинул прямиком на местную свалку. Впрочем среди гор мусора Малк тоже бродил недолго. Заскочив за остатки будки смотрителя, он Властью усилил зрение, так что стоило забеспокоившемуся филёру поравняться с его укрытием, как Малк тотчас на него набросился и вырубил неудачника единственным ударом кулака. Слабенький Адепт с дерьмовым амулетом ему точно был не противник.

Ещё некоторое время покружив по кварталу и убедившись, что слежки больше нет, — тратить время на допрос невезучего Адепта он не стал — дальше Малк направился уже прямиком к своей будущей «торговой площадке» и одновременно к месту, куда чуть раньше успел добраться Лис. Было это в полутора верстах от Совинска — в небольшом леске, раскинувшемся то ли на территории старого храмового подворья, то ли какого-то древнего оборонительного сооружения. В любом случае демоны там на памяти Малка в обычные дни никогда не появлялись, а если в Ночь Йорроха какая тварь и заглядывала, то очень быстро убиралась прочь.

На столь удивительный во многих смыслах участок земли наверняка наложили бы лапу ушлые колхаунские дельцы, да только к людям аномалия относилась лишь самую малость лучше, чем к демонам. И больше четырёх суток на нём никто не выдерживал — уже через тридцать часов начинались мучительные фантомные боли, а ещё через двадцать — пропадать слух и осязание.