Кровавое наследие - Кнаак Ричард Аллен. Страница 33

На этот раз оно не всплыло.

— Достался акуле, — пробормотал, наконец, один из матросов.

Капитан Джероннан кивнул:

— Тяните канаты, парни. Вы сделали всё, что могли. Он всё равно уже мёртв, а у нас и своих неприятностей достаточно.

В подавленном от тщетности затраченных усилий настроении экипаж вернулся к своим обязанностям. Офицер Дрэйко задержался рядом с Карой, все ещё надеявшейся, что в волнах мелькнёт исчезнувший моряк.

— Море забирает своё себе, — прошептал он. — Надо научиться жить с этим.

— Мы рассматриваем это как часть всеобщего равновесия, — ответила девушка, — но потеря жизни, которую можно было спасти, все равно горестна.

— Лучше вам уйти отсюда, миледи.

Легонько прикоснувшись к запястью мужчины, Кара сказала:

— Спасибо за заботу, но я побуду тут ещё немного. Со мной всё будет в порядке.

С большой неохотой, но он снова покинул её. Оставшись одна, колдунья запустила руку под плащ и извлекла висящую на цепочке на шее маленькую красную фигурку дракона с горящими глазами и оскаленными зубами. Последователи Рашмы верили, что мир стоит на спине великого дракона Трэг'Оула, точке опоры, помогающей поддерживать небесный баланс. Все некроманты отдавали дань уважения огнедышащему чудовищу.

Затаив дыхание, Кара начала молиться Трэг’Оулу, чтобы он присмотрел за неизвестным мужчиной на следующем уровне существования. Она просила того же и для Калкоса, хотя никто из команды «Королевского щита» этого не заметил. Чужаки не готовы осознать место Трэг’Оула в мире.

Решив, что больше ничего уже не может сделать, хрупкая женщина с серебристыми глазами вернулась в свою каюту на нижней палубе. И вернулась, несмотря на преданность своему делу, с большим облегчением. Поиск демонов и неудачная попытка спасения почти полностью лишили её сил. К тому же за всё время на корабле она только ненадолго отлучалась перекусить и, честно говоря, провела на ногах больше времени, чем любой из мужчин. И сейчас все, чего хотелось Каре, — это спать, спать и ещё раз спать.

Каюта, предоставленная девушке Хансом Джероннаном, в прошлом предназначалась для его дочери, так что куда более аскетичной Каре пришлось иметь дело с роскошью леди и слишком мягкими подушками в оборочках. В отличие от экипажа у неё даже имелась настоящая кровать, накрепко привинченная к полу во избежание скольжения. В дополнение к мерам безопасности постель обладала невысокими, подбитыми войлоком перильцами с каждой стороны, чтобы спящий не скатывался на твёрдый деревянный пол во время штормов. Кара уже не раз радовалась их наличию, а теперь, жутко уставшая, тем более ценила это маленькое удобство. Колдунья сомневалась, что нынешней ночью у неё нашлись бы силы удержаться самой.

Сбросив мокрый плащ, Кара присела на краешек кровати, пытаясь собраться с мыслями. Несмотря на накидку, одежда тоже была насквозь мокрой — от чёрной блузы до кожаных штанов и сапог. Мокрая рубаха липла к телу, усиливая озноб. Беспокоившийся за то, что девушка не прихватила с собой никакой сменной одежды, Джероннан перед путешествием настаивал, чтобы Кара взяла, по крайней мере, ещё один комплект. Девушка уступила лишь тогда, когда Он согласился, чтобы новое облачение как можно больше напоминало её собственное чёрное платье. Учение Рашмы не приветствовало интереса к последней моде; колдунья носила лишь удобную и прочную одежду.

Радуясь теперь, что согласилась хотя бы на это, Кара быстро переоделась, развесив мокрое на просушку. Во время путешествия она проделывала этот ритуал каждой ночью, чтобы сохранять все в чистоте. То, что кто-то имеет дело с кровью и смертью, Не означает, что аккуратность необязательна.

И снова юная женщина обнаружила, что мягкая постель — это весьма приятно. Капитан был бы обескуражен, узнав, что она спит полностью одетая, но других вариантов в условиях этого похода у Кары не 6ыло. Если материализуются демоны из памяти Калкоса, она должна быть готова к встрече с ними немедленно. Единственным компромиссом стали сапога, которые, из уважения к Джероннану и его дочери, она сняла и оставила у кровати.

Потушив лампу, Кара нырнула под одеяло. Дикие волны быстро укачали измотанную колдунью — вперёд-назад, будто дитя в колыбели. Мировые беды начали расплываться…

Но слабый голубой свет, просочившийся под веки, вырвал девушку из наваливающейся дрёмы!

Сперва она подумала, что это дымка какого-то сна, но постепенно Кара поняла, что чувствует свечение даже проснувшись и лёжа с закрытыми глазами — нервы её были на пределе. Тёмная волшебница напряглась, повернулась и, оказавшись на коленях, протянула руки к источнику необычных лучей.

Находясь в каюте, расположенной ниже ватерлинии, Кара сперва вообразила, что море каким-то образом всё же прорвалось сквозь корпус корабля. Однако, стряхнув с себя последний сон, девушка увидела нечто ещё более поразительное. Голубой свет не только существовал, он заливал почти всю стену её каюты, которая теперь сама превратилась в беспрерывно пульсирующую завесу тумана. Кара ощутила покалывание во всём теле…

Сквозь магическую пелену шагнула не одна, а две промокшие фигуры.

Девушка открыла рот, сама не зная, хочет ли произнести заклинание или позвать на помощь. В любом случае её голос — как и тело — предали хозяйку. Колдунья ничего не понимала, пока одна из тёмных фигур не подняла знакомый кинжал, — кинжал, вспыхивающий нестерпимым голубым сиянием каждый раз, когда Кара хотя бы думала, что надо что-то предпринять.

Мокрая мёртвая фигура вижирского колдуна Фаузтина — зияющую дыру на шее ворот плаща лишь слегка прикрывал — мрачно смотрела на неё, предупреждая немигающими глазами не делать глупостей и не сопротивляться.

Ухмыляющийся спутник мага стряхивал с себя солёные капли. За их спинами тускнел голубой свет — магический портал закрывался.

Младший из нежити шагнул к девушке, отвешивая насмешливый поклон. И тогда Кара поняла, что это его тело она и экипаж пытались вытащить из воды. Фаузтин и его приятель обманули их, чтобы предстать перед ней таким жутким образом.

Нежить расплылась в улыбке, обнажая жёлтые зубы и гнилые десны, и без того малопривлекательный вид шелушащейся кожи и разлагающейся под ней плоти стал ещё более омерзительным.

— Очень… приятно… видеть тебя… снова… колдунья…

Шторм не закончился к тому моменту, когда «Ястребиный огонь» наконец достиг гавани Лат Голейна, но он, по крайней мере, ослабел. Норрек Вижаран вознёс Небесам благодарность за это, как и за то, что корабль прибыл в порт прямо перед рассветом, когда королевство ещё спало, а значит, никто не обратит внимания на зловещее своеобразие мрачного судна.

Когда «Ястребиный огонь» причалил, наложенные доспехами заклятия испарились, предоставив капитану Каско и Норреку действовать самостоятельно. Корабль привлёк взгляды нескольких оказавшихся на пирсе моряков, но, к счастью, кажется, никто не заметил ни натягивающихся самих собой тросов, ни парусов, опускающихся без чьей-либо помощи.

Когда, наконец, были сброшены сходни, Каско всем своим видом показал, что пришло время пассажиру высадиться и никогда больше не возвращаться. Норрек протянул руку, желая добиться примирения с этим тощим иноземным моряком, но Каско бросил быстрый взгляд на латную перчатку, а потом уставился в лицо солдата Через несколько секунд ожидания Норрек опустил руку и быстро зашагал по трапу на причал.

Однако в нескольких ярдах от «Ястребиного огня» он не смог не обернуться — почувствовав, что капитан все ещё наблюдает за ним. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом Каско медленно поднял руку.

Ветеран кивнул в ответ. Явно удовлетворённый этим, Каско отвернулся и занялся обследованием повреждений судна.

Норрек едва успел сделать шаг, как кто-то в стороне окликнул его.

— Судьба снова шутит с «Ястребиным огнём», — произнёс с палубы своего корабля пожилой капитан с миндалевидными глазами, белыми зарослями бороды и обветренным, будто вытесанным из камня лицом. Несмотря на ранний час и скверную погоду, он приветствовал Норрека жизнерадостной улыбкой. — Но на этот раз, похоже, обошлось! Ведь вы одолели шторм, да?