Обычная магия 2 (СИ) - Волковский Андрей. Страница 26

Из зеркала на него смотрело отражение с разными глазами. Правый был обычным, карим, а левый светился бело-голубым.

— Это печать, — сказал Бьёрн, отвечая на молчаливый вопрос. — Да, скорее всего так будет всегда.

Наставник криво усмехнулся, и Руслан вдруг понял, как сильно Бьёрн волновался. За него, Руслана.

— А теперь самое главное — кто тебя паранойником «наградил»?

— Где мы с тобой были, я знаю, — продолжил Бьёрн. — А вот с кем ты там общался, что делал, что видел — рассказывай.

В субботу они с наставником ездили на Лысую Гору — Никки праздновала свой День Рождения. Она с царственным видом принимала поздравления, сидя на троне с чёрными розами и летучими мышами — оказалось, это местный трон именинника. А вокруг, как обычно, бродили, болтали, ели, пили, смеялись десятки видящих и обычных людей.

Руслан начал вспоминать вслух:

— Ну, сначала мы Никки поздравляли, потом ты приятеля встретил, а я — Регину.

…Руслан заметил в одной из комнат знакомый силуэт в длинном чёрном платье и радостно поспешил туда.

— Регина, привет!

Она обернулась на его голос и улыбнулась. Руслан и забыл, как ей идёт улыбка. Надо столько всего ей рассказать!

— Ты так классно выглядишь! Как дела? Давно не общались…

— Здравствуй, — перебил его негромкий вкрадчивый голос.

Сергей! И как Руслан его не заметил. Пришлось пожать ему руку и кисло поприветствовать в ответ.

Регина обняла Руслана и сказала:

— Привет, очень рада тебя видеть.

Сергей уселся в ближайшее кресло и с подчёркнуто доброжелательной улыбкой воззрился на Руслана. Рассказывать о Кобре, о Змеях, коряжнике и мечталке при Сергее не хотелось совсем. Он, конечно, тоже видящий, но нет.

Регина оживлённо делилась впечатлениями от похода в музей: они с Сергеем были на выставке серебряных изделий, привезённых в местный музей аж из Питера. А ещё ходили в картинную галерею и на литературный вечер готической поэзии, были в ресторане на крыше с фантастическими видами на ночной город, и в Ботаническом саду — любовались на цветение фейхоа, и на вечере арт-хаусного кино местного киноклуба.

Руслан, честно говоря, и не подозревал, что его родной городок так богат культурными событиями. Почему-то счастливый голос Регины отзывался где-то в глубине грудной клетки болезненно-тянущим ощущением. Как будто обидой. Хотя обижаться было не на кого и не за что, а за Регину он был рад.

Сергей непринуждённо улыбался и время от времени вставлял замечания, поправляя Регину: мол, та шкатулка, что тебе понравилась, была не восемнадцатого века, а девятнадцатого, а в ресторане заказывали не камамбер, а банон. Наконец, он поднялся, предложил Регине чаю и удалился на кухню.

— Вы с ним встречаетесь? — спросил Руслан.

— Да, — кивнула Регина. — А ты встречаешься с той девушкой, с Коброй?

— Ну, наверное… она мне очень нравится.

— Покажи её фото, — попросила Регина.

Сделать с ней селфи или просто сфотографировать её Руслан так и не решился, но фотография была в профиле ватсаппа.

— О, какая красивая! И крутая! Ты нас познакомишь? И вообще давай, рассказывай, а то всё я да я говорю.

Руслан кивнул и только начал делиться историей с мечталкой, как вернулся Сергей с двумя чайными чашками.

— Нашёл у Никки красный чай, заварил на двоих. Это тебе, Регина, дорогая. А это тебе, Руслан. Угощайся.

Слово «мальчик» Сергей не сказал, но явно имел в виду.

Руслан с трудом подавил раздражение и осторожно отпил глоток. Терпкий, необычный, одновременно похож и непохож на чёрный. Пожалуй, если бы его не Сергей заваривал, то Руслану бы даже понравился.

А Регинин кавалер начал делиться их совместными планами на следующую неделю: куда пойдут, что посмотрят, послушают, попробуют. Вежливо поинтересовался планами Руслана, но тот, торопливо допил чай и попрощался. Общаться с Региной в присутствии Сергея не хотелось, но и попросить его уйти было невозможно: он ведь вроде как её парень.

…соображениями по поводу Сергея Руслан делиться с наставником и Коброй не стал, вместо этого спросил:

— Может, этот паранойник в чае был?

— Не, в чай его класть бессмысленно. Во-первых, семена на вкус отвратительно горькие — у тебя, кстати, еда не горчила? Горчила? Ну вот, а семечки вообще гадость. Во-вторых, не подействует. Я ж говорил: надо, чтоб паранойник попал в глаз или в ухо. Дальше что?

— Дальше нас с Винсентом за пивом послали, как самых молодых.

…Руслана в коридоре придержал за руку смутно знакомый видящий:

— Слушай, ты же Бьёрнов ученик?

— Да.

— Будь другом, сгоняй за пивом! Я Винсента послать хотел, а ему ж ещё восемнадцати нету. Вот деньги, а список у него.

Причин отказаться Руслан не нашёл, хотя идти за пивом да ещё и с Винсентом ему совершенно не хотелось. Он молча взял деньги и пошёл в прихожую одеваться.

Винсент в чёрном пальто с огромными карманами уже зашнуровал высоченные ботинки на платформе и теперь молча стоял у входной двери. Зыркал чёрными глазищами в склеральных линзах на подошедшего Руслана.

— Привет, — выдавил из себя Руслан.

Винсент кивнул и — удивительное дело — протянул руку. Узкая ладонь была холодной-прехолодной, что в сочетании с чёрными линзами и длинными волосами делало его похожим на вампира из сериала.

Они вышли на улицу, и тут Винсент заговорил:

— Ты, наверное, считаешь меня странным.

Это не было вопросом, так что Руслан промолчал.

— Я и правда странный, я знаю. Но в любом случае я должен извиниться за то, как вёл себя при первой встрече, — продолжил Винсент торжественным тоном, совершенно не вяжущимся с весенними лужами и пивным походом. — Я давно хотел с тобой поговорить, но не знал, как начать. А тут такой повод. Хорошо, что мама… что Никки вас позвала.

Винсент помолчал, пока они переходили дорогу, а потом спросил:

— Ты злишься на меня?

— Э… нет. С чего бы? — удивился Руслан.

Его собеседник пожал плечами.

— Я вёл себя неподобающе. Но я надеюсь, ты сможешь меня простить. Понимаешь, я с детства хотел быть учеником Бьёрна. Как увидел его в семь лет, сразу понял: это мой будущий учитель. О, мы пришли.

В магазине говорить про Бьёрна было несподручно, так что они занялись списком. Список оказался больше, чем думал Руслан: в нём были пять литров пива, бутылка вина, два литра колы, четыре пакета чипсов с разными вкусами, сухарики, три пакетика горячего шоколада, жвачка с арбузом или дыней, два батона, литр кефира и бананы.

Пакеты вышли тяжёлые, а с Винсента толку маловато: выглядел он как человек, неспособный поднять что-то тяжелее кружки. Руслан вручил ему пакет с хлебом, чипсами и прочей мелочью, а бутылки взял сам: часть растолкал по пакетам, часть сунул в рюкзак.

На улице Винсент продолжил начатый монолог:

— Бьёрн тогда сказал, что я ещё маленький. Я попросил его подождать. В десять всё ещё был маленьким, а в мои двенадцать, Бьёрн сказал, что не намерен брать учеников, пока не станет старым-престарым. Мне мама предлагала других видящих в наставники — их у нас, на Лысой Горе, много, сам знаешь, но мне другие не нужны. Понимаешь?

Винсент посмотрел на Руслана, и тот помедлив кивнул. Из-за огромных линз никак нельзя было понять, какое у Винсента выражение лица. То, что он говорил, было похоже на одержимость, и Руслан на самом деле не был уверен, что понимает.

— Нет, вижу: не понимаешь, — покачал головой Винсент. — Вот было с тобой такое, что ты смотришь на кого-то — и понимаешь, что никто другой его не заменит? Что все другие хуже. Разве для тебя Бьёрн не самый лучший наставник? Ты бы променял его на другого?

— Нет, конечно. Наставника нельзя променять.

— А если бы было можно?

— Не променял бы.

Винсент кивнул:

— Вот именно. Бьёрн, он особенный. Самый лучший. Я так надеялся, что он передумает. Что он поймёт, что я сильный и что ему нужно учить меня. А он нашёл другого ученика.