Купидон поневоле (СИ) - Белозубова Ольга. Страница 27
У Кати задергалось левое веко, она глубоко задышала, пытаясь успокоиться, но тщетно. В следующую секунду обманчиво спокойно произнесла:
— Угу, прихватило. Прямо как в тот раз, да?
— Какой раз? — не поняла мать.
— Да в тот самый, — повысила голос Катя, — когда ты с подружками своими в «Пилигриме» заседала! А я как идиотка должна была дома волноваться за твое здоровье. Только вот я сама лицезрела, как ты, сидя там за столом, со мной по телефону говорила.
Мама, похоже, не ожидала такой отповеди от дочери, потому что какое-то время молчала. Хорошо хоть отпираться не стала. А потом отрезала:
— Что б ты понимала, пигалица! Я о тебе забочусь!
Брови Кати взлетели чуть ли не до линии роста волос.
— Обалдеть забота… Может, пояснишь?
Как это могло быть заботой, она решительно не понимала.
Плошкина-старшая вздохнула и начала выливать на дочь свою правду:
— Ты же без меня пропадешь, дура! Я о тебе волнуюсь, между прочим. Ладно Маринка в мою породу. Но ты-то вся в отца, такая же к жизни не приспособленная. Ну скажи, где бы ты была, если бы не я? Ну? Где? То-то! Тебя надо в рамках держать, а то распоясаешься да как папаша твой и кончишь! К н и г о е д . н е т
Глаза Кати наполнились слезами, ноги подкосились, и она рухнула на кровать, прямо на выбранное платье.
— Ну что, скажешь, я не права, что ли? — продолжила верещать мать. — И муж тебе такой нужен, чтоб в рукавицах тебя держал, чтобы времени у тебя на всякую ерунду не оставалось! Спасибо мне скажи!
— Спасибо… — эхом повторила Катя. — Спасибо, мама. Я всё поняла. Я, пожалуй, пойду. Как ты лихо за меня всё решила… Только с этого момента я буду сама решать, как и что мне делать. Хочешь кого-то учить жизни и окружить заботой — найди мужика. Себе. Думаю, нам будет лучше какое-то время не общаться. По крайней мере мне точно. Пока!
И положила трубку.
Некоторое время Катя бездумно смотрела на себя в зеркало, отмечая некрасивые подтеки туши под глазами.
А потом в ее голове словно что-то щелкнуло. Она прищурилась и с силой сжала челюсти, вскочила с кровати и начала поправлять испорченный макияж.
А через полчаса выбежала из квартиры — Игорь ждал ее у подъезда.
Уже на первом этаже Катя поняла, что забыла телефон дома. Пришлось возвращаться. Она открыла дверь и скользнула за телефоном.
Только вот в зеркало перед выходом посмотреть забыла.
Глава 36. Гарантии
— Дура, какая же я дура! — рыдала Катя, обняв диванную подушку.
Она звонила Роме вот уже третий раз, но тот не брал трубку.
Назвать свидание с Игорем провалом язык не поворачивался. Нет, это было фиаско.
Всё начало с того, что им оказалось не о чем говорить, и паузы в разговоре становились всё длиннее.
«А с Ромой беседа всегда течет легко и будто бы сама собой…»
Разными оказались предпочтения и в еде, и в напитках, и в книгах и даже фильмах.
— Да некогда мне ерундой заниматься, нет времени ни на фильмы, ни на книги. Разве что по бизнесу, — отчеканил Медведь.
«Но это же так интересно — поделиться впечатлениями, обсудить книгу или фильм! Вот с Ромой так и делали…»
Взгляды на жизнь — и те различались, как у гризли и панды.
— Еще пара-тройка лет, и открою свою бухгалтерскую фирму. У меня всё просчитано, всё продумано до мелочей. Так и должно быть.
«Угу, — мрачно размышляла Катя, — я так десять лет существовала, продумывая всё до мелочей, ни шагу влево и вправо. Надоело, жить хочу. Вот Рома умеет совмещать работу с отдыхом!»
А когда Игорь назвал ее королевой цифр, подчеркнув, что Катя всенепременно добьется успеха в этой стезе, у нее и вовсе задергался глаз. Ну прямо мужская версия мамы!
Именно тогда она не выдержала и, собрав волю в кулак, отложила вилку в сторону и прямо сообщила Медведю:
— Игорь, ничего не выйдет. Извините, я пойду!
И помчалась домой, посыпая голову пеплом и костеря себя на все лады.
Во время этого свидания до нее наконец-то дошло то, что упорно и тщательно пыталась отрицать.
Как, ну как она могла так долго не замечать настолько очевидных фактов? Она же любила Романа! Он не просто ей нравился, нет.
Она. Его. Любила!
Катя не могла ответить даже себе, когда именно полюбила своего Купидона, да и так ли это важно? Важно то, что сама, своими же милыми ручками, придушила шанс на счастье.
О, как много она бы отдала, чтобы повернуть время вспять!
Но машины времени под рукой не оказалось. Зато оказалась коробочка самобичевания, сожалений и слез. Полнехонька.
Рома ведь с самого начала увидел ее, в отличие от сухаря Игоря. Это казалось Кате неимоверным, ведь истинные желания она в себе похоронила давным-давно. Он даже цвет ее глаз сразу приметил.
Теперь-то Катя начала воскрешать все те мелочи, которые не то намекали, а кричали: ты ему и правда нравишься, он интересуется тобой всерьез. О, Рома был абсолютно прав, не на что ей обижаться: она всё это время циклилась на себе и своих переживаниях, не думая о нем, воспринимая как должное.
Уму непостижимо, как много он ей дал! Хотя в том-то и дело, что всё это время Катя руководствовалась не тем местом: мозгом вместо сердца.
Она решила позвонить Роме на рабочий телефон. Вдруг выгорит?
С замирающим сердцем набрала номер.
И разрыдалась еще пуще, когда его секретарь сообщила, что Роман Павлович в отпуске со вчерашнего дня.
— Кокос! — позвала Катя любимого кота.
Ну кому еще утешать хозяйку в такое время?
Странно… Обычно Кокос и сам мчался к Кате, если ты пребывала в расстроенных чувствах, но не в этот раз.
— Коко-о-ос! — крикнула та еще громче.
Нахмурилась, встала с дивана и отправилась искать кота. Но не нашла.
Было еще одно местечко, которое Кокос давно облюбовал, но из-за веса нечасто туда добирался: за коробками на балконе.
Туда Катя и направилась.
Чтобы добраться до нужного угла, пришлось переставить несколько коробок, которые кот обычно использовал как трамплин.
Руки ее дрожали, и она нечаянно толкнула одну из коробок. Та упала, и на пол посыпалось всё содержимое. Какие-то бумаги, папки, листы А4.
Катя подняла один из них и обомлела, стекла по стеночке на пол.
Она смотрела на созданные ею четыре года назад портрет карандашом. Тот самый, который рисовала после того, как с Галей обсудила будущего «жениха».
На нее с листа смотрел… Роман.
Нет, сходство не было стопроцентным, но если бы этот рисунок использовали как фоторобот преступника, задержали бы именно Амурцева.
«Я просто идиотка…»
Сама нарисовала и сама отказалась.
Катя поцеловала рисунок и прижала его к себе.
«Что ж, видимо, это именно то, чего я заслужила. Любоваться на твой портрет вместо тебя. Так мне и надо».
И правда, каких гарантий она ждала? Разве могут в любви быть гарантии?
Да и не нужны они ей! Боялась боли, но разве теперь больно не так? Нет, еще больнее. И винить можно только себя. Роман прав: бился головой о стену ее предрассудков. Стена рухнула, но поздно, вряд ли ее любимый Купидон ее простит.
Катя воскресила в голове образ Ромы. Его улыбка, смех, нежность, внимательность, надежность, сильные руки… Как, ну как она могла добровольно отказаться от самого любимого в мире человека?
Она снова всхлипнула и вытерла слезы тыльной стороной ладони.
А еще на нее нахлынуло и другое осознание: Кокоса на балконе не было.
Сердце застучало в груди как оглашенное. Катя вспомнила: когда возвращалась за телефоном, не закрыла входную дверь. Видимо, тогда кот и сбежал.
Катя накинула куртку и побежала в подъезд, а потом навернула несколько кругов вокруг дома, даже прохожих спрашивала, не видели ли они ее кота. Те сочувственно вздыхали, видя заплаканную девушку, но помочь ничем не могли.
Кокос как сквозь землю провалился.
Катя несолоно хлебавши побрела домой. Когда открывала дверь, услышала, как этот треклятый телефон зазвонил.