Ночь Крови - Кнаак Ричард Аллен. Страница 40

— Слишком быстро, — сжал зубы Рахм — Они стреляют слишком быстра.

Азак опустил руку. Теперь уже поток стрел взлетел с «Драконьего Гребня», насколько мог видеть командующий, по крайней мере, одно вражеское тело рухнуло в воду.

Ответный залп унёс жизни уже трёх моряков Азака. Тут вольные минотавры взревели, выдав потрясающий по меткости ответ — шесть имперцев расстались с жизнями, ещё несколько получили серьёзные раны.

Выстрелы с «Гордости Императора» получились слабыми и неточными. «Рогатый Бог» смог предотвратить распространение пожара, но там уже не думали о продолжении боя; к нему вынужденно свернуло ещё одно повстанческое судно.

Но вот засвистели абордажные крюки, и суда сцепились в смертельном объятии. Командующий Рахм бешено сверкнул глазами, взмахнув огромной секирой. Он первым прыгнул на борт «Гордости Императора», издав боевой клич:

— За честь! За славу!

Вслед за ним с рёвом посыпалась опытная команда «Драконьего Гребня». Секира Рахма уже собирала кровавый урожай, рубя всех, кто вставал на пути. Бой закипел, палуба мгновенно стала мокрой от крови, минотавры нещадно рубились по всему кораблю — от мостика до трюма. Два сцепившихся судна словно исполняли дикий танец в океанских волнах, часто сверкали мечи и секиры.

Рахм на миг опустил секиру, чтобы отдышаться и оглядеть поле боя. В этот момент сверкнуло лезвие меча, едва не отхватив ему ухо. Командующий отпрыгнул назад, одновременно разворачиваясь к врагу, громадному минотавру с золотым знаком на перевязи — капитану корабля.

— Вот и ты, мерзкий предатель! — проревел гигант, его килт и мех были забрызганы свежей кровью. — Отступник! Сейчас я отрублю твою мерзкую башку!

Оружие с лязгом скрестилось.

— Я не отступник, — хищно прошипел Рахм. — Я по-прежнему верен присяге, которую дал императору! Императору Чоту! А что ты скажешь на этот счёт?

— Мой император — Хотак!

Оба бились одинаково хорошо, поэтому поединок затягивался, вокруг продолжало кипеть сражение, но для них все постороннее перестало существовать. Глаза капитана начали наливаться кровью, изо рта пошла пена, атаки становились всё более яростными и затяжными. Рахм понял, что на офицера флота нисходит ярость берсеркера и теперь он будет биться, даже если останется один против всех. Берсеркера можно остановить, только буквально изрубив на куски.

— Твоя гнилая голова будет висеть на колу в моём дворе! А остальное я отдам на корм рыбам! — вопил капитан, его меч задел перила трапа и, не задержавшись, разнёс их в щепки.

Рахм в начале боя резким ударом достал противника, но теперь экономил силы, больше защищаясь короткими, расчётливыми блоками. Несмотря на струящуюся кровь, капитан не выказывал никакой усталости, скорее всего, он и не чувствовал, что ранен.

Командующий ощущал, как тают его силы, — он с трудом ушёл от очередной бешеной серии атак. Не поддаваясь панике, Рахм решил применить хитрый приём, сложность которого заключалась в том, что, если он не удавался, можно было прощаться с жизнью.

Он сделал широкий замах секирой, всем видом показывая, что будет бить в грудь, но, когда меч капитана взметнулся, чтобы парировать удар, Рахм сильно метнул оружие, целясь в ногу противника.

Секира в мгновение ока пронеслась по воздуху и с хрустом раздробила бедро моряка. На Рахма плеснуло кровью, а капитан «Гордости Императора» медленно рухнул на спину. Но даже тогда он не сдался.

Силы стремительно таяли вместе с потоком крови, хлещущим из ноги, а он всё ещё старался нанести удар Рахму. Глаза пылали безумным огнём ярости. Командующий подобрал оружие и, одним быстрым ударом обезоружив слабеющего капитана, вторым прекратил его мучения.

Увидев смерть командира, уцелевшие моряки имперского корабля прекратили сопротивление. Один за другим они бросали оружие и опускались на колени. Многие из команды «Драконьего Гребням» заревели, радуясь победе, другие кинулись тушить пожар и связывать пленников.

— Судно обладает прекрасными мореходными качествами, — спустя какое-то время сказал Рахму залитый кровью Азак. — У меня хватит людей, чтобы прихватить его в качестве трофея.

— Это очень хорошо.

— Тинза расправилась со вторым кораблём, но наша победа не менее ценна. Первая победа над Хотаком!

— Горькая победа. У нас было девять судов против двух, а если считать и беглеца, то все десять. — Он оглядел собиравшихся вокруг моряков. — Это только генеральная тренировка. Они были огорошены и обмануты, не зная ничего о нас. Дважды такое повторить не удастся, нам нужно больше времени уделять отработке слаженных действий, а не биться каждый за себя…

Командующий, как всегда задумчиво, покрутил кольцо.

— Так что это за судёнышко так отчаянно улепётывало от своры Хотака? От нас они не попытались бежать?

— Ну, они решили остаться, как воспитанные минотавры. Иначе это была бы просто чёрная неблагодарность с их стороны! — ухмыльнулся Азак. — Мало того, на борту есть кто-то, кто хочет немедленно переговорить с тобой…

— Хорошо, я буду у себя в каюте на «Гребне»,

— И ещё… Прежде чем ты уйдёшь, надо решить вопрос о пленных…

Рахм остановился, взглянув через плечо:

— И сколько их?

— Одиннадцать, не считая трёх со смертельными ранами.

Командующий шагнул вперёд.

— Мы не можем позволить себе содержать пленных…

— Как скажешь, Рахм! — Азак и глазом не моргнул.

Войдя в свою каюту, командующий тяжело сел на узкую койку, стоящую у стены. На столике рядом по-прежнему лежал недоеденный хлеб и стояла полупустая бутыль вина, остатки его последней трапезы. Он потянулся за вином, но в этот момент в дверь постучали.

— Ну, зайди, если не боишься! — гаркнул он в переборку.

Заглянул дежурный матрос.

— Пришёл посетитель с другого корабля, требует пустить его для разговора.

— Зови, — махнул бутылкой Рахм.

В каюту вошёл молодой воин с резкими чертами лица, одетый в длинный зелёный плащ и килт цветов одного из верных Хотаку кланов. Его глаза обеспокоенно глянули на командующего, а редкий серебристо-коричневый мех заставил Рахма напрячь память.

— Мы уже встречались?

— Да, дважды. Мой лорд и ты имели долгие деловые отношения.

— Твой лорд?

С торжественным выражением на лице вновь прибывший опустился на одно колено и склонил голову, выражая полное подчинение.

— Я Нолхан, первый адъютант бывшего главы Высшего Круга, ныне покойного Тирибуса.

Бутылка вдребезги разлетелась в кулаке Рахма, но, прежде чем он успел вымолвить хоть слово, Нолхан продолжил:

— Я нанял ту посудину, в этом мне помог старый друг, но тут появились два имперских судна, с которыми ты расправился. Это было чудом, я уже приготовился к смерти.

— У меня был выбор, — мрачно бросил Рахм. Молодой минотавр поклонился ещё раз:

— Я благодарю тебя, командующий Рахм Эс-Хестос. Теперь я обязан не только покойному хозяину, но и тебе, поэтому прошу принять мою службу. — Он вытащил из глубин плаща два маленьких, связанных вместе свитка. — Здесь имена и местонахождение друзей лорда Тирибуса. Тех, кто отдаст последнее, чтобы увидеть голову нынешнего императора украшающей городские ворота.

16

Пляска мёртвых

Окружённый пятнадцатифутовой стеной серого камня, утыканной сверху длинными железными шипами, роскошный дворец бдительно следил глазницами окон за окружающим миром.

Прямо за стеной расстилался прекрасный парк со стриженой травой и раскидистыми дубами и кедрами. Перед запертыми стрельчатыми воротами возвышалась статуя минотавра из драгоценного тёмно-красного мрамора, от неё протянулась громадная аллея, ведущая прямиком к дворцу. Там, между четырёх вырезанных из чёрного камня колонн, изображающих внушающих страх воинов, начинался широкий коридор, сегодня залитый светом десятков факелов.

В его конце, прямо за чеканными бронзовыми дверьми, находились две огромные палаты, одна поменьше, другая побольше. В первой император вершил правосудие, во второй устраивались пышные балы.