Лукоморье (СИ) - Бояндин Константин Юрьевич Sagari. Страница 3

   — Что за чёрт! — Сергей посмотрел на часы на запястье и едва не позволил челюсти отвиснуть. Сорок минут?! Эти два раза, которые он обошёл вокруг ограды, заняли сорок минут? — Не понимаю!

   — Ладно, не бери в голову. Я и не устал особо. Идём к машине, вещи заберём.

   Это да. Вещи забрать надо, раз уж решили ненадолго задержаться. Что бы ни говорил Семён насчёт здешней тотальной честности, а предосторожность не помешает. Самое ценное, помимо самой машины, и так уже внесли в дом в рюкзаках, но надо и все собранные образцы тоже перенести. Евгения потом голову оторвёт, если захочет, то и несколько раз, если хоть один контейнер с пробами пропадёт.

   Машина стояла на относительно прочном участке дороги. «Если сами захотите ехать, — наставлял их местный тракторист, — то объезжайте вон за теми холмами, там вы точно проедете. Ну, а если снова застрянете, то через реку вторая улица, второй дом направо, я там живу». И брать обещанный уже спирт он отказался. Виданное ли дело! Хотя, возможно, ещё и передумает.

   Трактор Семёна стоял «под парами» в сотне метров поодаль, а самого водителя не было в кабине. Ну, ему виднее.

Глава 4. <a href="http://samlib.ru/b/bojandin_k_j/n15-qifhergg.shtml#toc">в оглавление</a>

   Евгения долго не хотела вставать, так одуряюще приятно было лежать на чистом, свежем постельном белье, отдыхая после долгой и утомительной экспедиции...

   Она рывком села, стряхивая остатки сна. Это не дом. В смысле, не её дом. И почему, спрашивается, они всё ещё здесь?

   Ей помахали рукой. Остальные сидели на кухне за столом. Хозяйки не было видно, возможно она была в огороде, или ещё где. Семён рассказывал, что и сама баба Нюра, и её предки по материнской линии, все были знахарками, а за спиной их всегда называли ведьмами. Но не столько боялись, сколько уважали, людям они не вредили, а наоборот, и людей лечили, и скотину. «Вот этой вот водой, — пояснил Семён, — мы её живой зовём. Верьте или нет, а у нас давно никто всерьёз не болеет. Умирают, да, но все умирают. Но легко умирают — просто понимает человек, что своё отжил. А как понял, то присел на лавку — и царствие небесное. Хорошо живём!»

   Геологи на этих словах переглянулись и, если честно, у них мурашки пошли по коже. Но действительно, ни сам Семён, ни баба Нюра не выглядели поражёнными хворями, которых стоило бы ждать при здешней жизни. Вот и не верь после этого в целителей.

   — Мы почему здесь? — поинтересовалась Евгения, бросая краткий взгляд на экран телефона. Без толку, в эту глухомань мобильная связь не добралась. Выключила телефон (чего зря батарею садить) и оглядела остальных. — Чего ждём?

   — Тебя, я понимаю, — отозвался Антон. — Мы-то уже выспались. Сядь, поешь, да и двинемся. Баба Нюра сказала, чтобы мы дверь плотно не прикрывали, чтобы кот вошёл, если без неё уйдём.

   — Чёрт, какая я голодная! — признала Евгения, только сейчас почуяв горячую ещё картошку и сливочное масло. И лук с укропом. С ума сойти! — Где здесь удобства?

   — Угадай с трёх раз.

   — Вот ещё! — Евгения решительным шагом направилась к входной двери. Минут через пять вернулась, а на лице то выражение, что Антон назвал «обалдение». — Ничего не пойму. Там так чисто! Всё аж сияет! И никакого запаха! А это что? — Он указывала на предмет, похожий на термос нового поколения, тоже отполированный, металлические бока весело сияют, крышка прилегает так плотно, что предмет кажется целиком выточенным из металла. Минимализм. И никаких надписей. И тяжёлый, зараза, словно в самом деле целиком из стали!

   — Баба Нюра говорит, для воды. Велела не трогать. Нам с собой оттуда налила, — Антон показал фляжку. — Вкусная! Вон, в стакане осталось, если хочешь. Из него никто не пил.

   Евгения фыркнула. Все её поддевают — всегда переспросит, прежде чем пить, не пил ли кто-то другой оттуда. Ну, привычка соблюдать гигиену, всего-то. И действительно, вкусно-то как!

   Помимо прочего, глоток-другой воды ощутимо усилил чувство голода и придал бодрости. Евгения села и съела всё, что дали, давно с таким аппетитом не ела!

   — Спасибо этому дому! — Евгения закончила с едой. — Посуда?

   — Мы за собой уже вымыли. Сейчас снова обалдеешь, когда в раковину заглянешь.

   Евгения подошла к указанному предмету обстановки. С чего тут балдеть? Губка для посуды, флакон с моющим средством. Бачок для воды тоже никелированный, зеркально гладкий и с чёрным верньером, посередине, словно на радиоприёмнике. Никаких надписей. Это ещё зачем? Открыла кран, из него потекла тёплая вода, как раз то, что нужно. Евгения осторожно повернула верньер по часовой и отдёрнула руку, в центре его вспыхнула надпись «42,8» и угасла. Вода стала горячее. Повернула против часовой, число начало уменьшаться, дошло до «4» и дальше уже не двигалось, а вода стала обжигающе холодной, ледяной.

   — Сдуреть! — Евгения обвела остальных взглядом. — Но как??

   — Открой крышку и загляни, — посоветовал Антон, явно наслаждающийся зрелищем.

   Открыла. Просто бачок. Что характерно, он был полный почти до краёв, а вода всё ещё текла, и ёмкости в бачке литров десять, не больше! И вода внутри не убывала! Евгения прикоснулась к поверхности воды в бачке. Комнатной температуры. А течёт ледяная. Поворотом верньера Евгения довела её до первоначального тёплого состояния и закрыла крышку.

   — Ничего не понимаю, — признала она. — Это шутка?

   — Да. Мы пошутили. Собрали тут, пока тебя ждали.

   — Да перестань! Я серьёзно! Кто ей это собрал?

   — Она не отвечает. Кто-то из родственников, говорит. И всё. И ни слова больше.

   — Но ведь так не может быть! Откуда вода берётся? Как она подогревается или охлаждается? Откуда числа берутся? Я о таком даже не читала. С ума сдуреть!

   — Есть предложение сейчас доехать домой, а потом, если захочется, вернуться и поговорить. Может, расскажет, какой умелец такое сделал. Есть другие идеи?