Тень врага (СИ) - Криптонов Василий. Страница 21

— Много чести. Болтать с бродячим псом, — процедил он.

— Пошёл вон, — наливаясь ответной яростью, рявкнул я. — И возвращайся сам, когда будешь готов умереть! Иначе — не трать моё и своё время. Я не в том возрасте, чтобы играть в «кто кого переобзывает».

С лица Федота исчезло всякое выражение. Он обмяк и рухнул на подушку. Спустя несколько тяжёлых вдохов и выдохов — открыл глаза. Поморгал.

Спросил, повернувшись ко мне:

— Ну как, ваше сиятельство — получилось?

Глава 11. Сложно маг

— Я, кажись, прикорнул немного, — виновато сказал Федот. — Говорю ведь — не работает на мне эта ваша… Ах ты ж, зараза! Где я руку-то так разодрал? — Федот недоуменно уставился на окровавленную ладонь и простыню.

Чувствовал он себя, кажется, как ни странно — вполне бодро. Чего нельзя было сказать о Мишеле.

Он встал, но коленки у него дрожали. Мишель с ужасом смотрел на меня.

Я подошёл к двери, жестом попросил Витмана отстраниться и выглянул в коридор. Увидел неподалёку Клавдию, кивнул. Свора Витмана позволила ей подойти.

— Что происходит, Костя? — спросила бледная Клавдия. — Я сейчас почувствовала какой-то невероятный выплеск энергии. Чёрной…

— Да всё нормально, — отмахнулся я. — У вас же тут спирт есть?

— Спирт? — округлила она глаза. — Разумеется, есть.

— Будь добра, забери Мишеля, налей ему полстакана. Пусть придёт в себя.

Клавдия знала меня не первый день и вопросов задавать не стала. Послушно забрала находящегося на грани потери сознания Мишеля и увела. Задержалась только для того, чтобы залечить Федоту ладонь. На это я даже внимания обращать не стал — горбатую могила исправит. Можно было бинтом затянуть — и успокоиться, но куда ж там.

— Вот такие вот у нас пироги с дерьмом… — опершись на спинку кровати, в задумчивости повторил Витман однажды услышанную от меня фразу. — Дела… Н-да, дела-с… Что ж, ладно, господин Комаров. Моё слово — я от него не отказываюсь. Убежище мы вам предоставим. Разместим с полным комфортом, не сомневайтесь…

— Спасибо, господин начальник, — заулыбался Федот. — А когда ж готовым-то быть?

— Завтра с утра вас заберут.

— Весь в ожиданиях.

— Господин Барятинский, — повернулся ко мне Витман. — Если вы здесь закончили — предлагаю заехать в канцелярию и кое-что обсудить.

— Хорошо. Скоро подойду.

Я увидел, что Федот, как только Витман от него отвернулся, принялся подавать мне какие-то знаки.

— Жду вас в машине, — Витман кивнул, вышел и прикрыл за собой дверь.

Я присел на оставленный Мишелем стул.

— Ваше сиятельство! — прошептал Федот. — Вы не думайте — я всё помню.

— Что помнишь? — встрепенулся я.

— Всё, что под гипнозой со мной вышло. Это я так — ваньку валял, для начальника.

— Зачем? — не понял я.

Бледный Федот сел на койке и наклонился вперёд, приглашая к доверительной беседе. Я подвинул ближе стул.

— Вы уж простите великодушно за такую мою откровенность, — горячо зашептал Федот, — но, скажу я вам, эта дрянь, что из Парижу вылезла — она вашему Витману не чета. Ей на господина начальника тайной канцелярии — тьфу и растереть, при всем моём к нему уважении. И куда, скажите на милость, ихнее сиятельство меня спрячет? Как защитит? Да эта тварь, коль захочет, руку протянет — и за шкирку меня из любого застенка вытащит!

— Твоя правда, — нехотя признал я.

Границ могущества своего проявившегося наконец врага я пока не мог понять. Но простых людей и даже не очень сильных магов он уж точно использовал, как марионеток. То, что Федот до сих пор жив, это либо огромная удача, либо результат спешки. А скорее всего совокупно, и то, и другое.

— Сделаю ноги сегодня же ночью, — прошептал Федот. — Как — моя забота, всё уже налажено. Я давно приготовился, а уж сегодня — побегу. Из Питера уйду навовсе.

— Всё бросишь? — грустно улыбнулся я.

— Я, ваше сиятельство, не аристократ, — вернул улыбку Федот. — Мы — люди простые, у нас правила другие. Собак почуял — так пусть хоть целая овца перед тобой лежит. Беги, куда лапы несут. А там — волка ноги кормят. Кто за добро своё цепляется — долго не живёт. Вы меня простите за всё великодушно, и я на вас тоже зла держать не стану.

— Разумно, — сказал я. — Но запомни, Федот: я с этой парижской тварью разберусь.

— Верю, — приложил руку к сердцу Федот. — Да только в этом деле я вам — не помощник. Не по Сеньке, как говорится, шапка. Вы, как разберётесь — заложите где-нибудь в Чёрном Городе часовенку, святого великомученика Феодота. Я узнаю — и пойму, что теперича и вернуться можно. Помереть-то всё ж хотелось бы в родных краях.

— Ладно тебе помирать. — Я хлопнул Федота по плечу. — Ты ж совсем пацан ещё. Меня переживёшь.

— Шутить изволите, ваше сиятельство…

— Ладно, Федот, — я поднялся на ноги. — Я тебя понял. Даст бог — свидимся. Удачи тебе. Пригодится.

И, пожав старому бандиту руку, вышел из палаты.

Мишеля нашёл в комнатке Клавдии, где он сидел за столом и с осоловелым видом держался за пустой стакан.

— Ну что? — нарочито весело сказал я. — Поехали на собеседование?

Мишель послушно встал. Да уж, впечатлений пацану за сегодня досталось — мама не горюй. Ну, добро пожаловать во взрослую жизнь, что тут ещё скажешь.

В кабинете Витмана мы с Мишелем сели в кресла. Витман сел так, чтобы удобно было видеть нас обоих, и потёр пальцами переносицу.

— Так-с, господа… Первым делом хочу уточнить: господин Пущин, вы уверены в своём выборе?

Ещё не оклемавшийся после выпитого спирта Мишель сжал в кулаки лежащие на коленях руки.

— У меня нет выбора! — торжественно объявил он.

— Прекрасно, — пробормотал Витман. — Что ж… Н-да, что-то в этом есть. Целое подразделение, состоящее из молодых… Открывает определённые возможности, и…

— Стоп-стоп, — поднял я руку. — Какое подразделение, «состоящее из»? У вас появились далеко идущие планы?

Витман нехорошо улыбнулся. Этак с предвкушением каких-то крайне гнусных дел.

— Вы, капитан Чейн, вероятно, этого и сами пока не заметили — что не удивительно, ибо оценить вкус борща, варясь в кастрюле, сложновато. А между тем, вокруг вас давно образовалась прелюбопытная компания людей, вызывающих всяческое уважение и исключительное доверие. Анатолий Долинский — ваш старый верный друг, не чуждый авантюризму. Андрей Батюшкин — который не привык во всём полагаться на магию, и чья сила воли превосходит даже его физическую подготовку. Не говоря уж об Аполлинарии Нарышкиной — которая, как и господин Пущин, уже имела непосредственное касательство до наших дел и зарекомендовала себя весьма и весьма неплохо.

— Угу, особенно когда в разгар операции свинтила к нам в отель, чтобы повидаться со мной, — буркнул я.

— Девушка своенравная, этого не отнять, — согласился Витман. — К исполнению приказов подходит творчески… Хотя, постойте. Есть у меня один новоиспечённый капитан, который тоже привык во всём полагаться исключительно на себя.

— Я потом сам за собой всё и разгребаю, — напомнил я.

— Не будьте столь категоричны, — возразил Витман. — Подчищать за вами приходится, и изрядно. Просто мы вас в известность о таких мелочах не ставим — покуда вы даёте результат, которого мы, по тем или иным причинам, обычными методами добиться не можем.

— Ну, пусть так, — нехотя признал я. — Но всё равно. Это не повод распоряжаться судьбами людей, которые ещё слишком молоды для того, чтобы принять осмысленное…

— Господин Барятинский. — Витман наклонился вперёд, глаза его хищно сверкнули. — Перед вами сидит закоренелый чёрный маг. Давайте оставим попытки воззвать к некоей моей мифической совести. Известно ли вам, чем отличаются белые и чёрные маги?

— Разумеется, — процедил я сквозь зубы.

— Прекрасно. Полагаю, вы знаете поверхностную версию, говорящую о намерении. Мол, если маг действует исходя из намерения защитить и уберечь, причинить благо человечеству в целом — он белый маг. Если же его намерение — заполучить личную выгоду, то он — чёрный. Это объяснение устраивает большинство, однако в нём полно дыр, в каждую из которых пройдёт верблюд верхом на слоне.