Моя ревность тебя погубит (СИ) - Лазаревская Лиза. Страница 28

— Нет.

Ты потерял его, когда позволял своей маленькой дочери ночевать чёрт пойми где, когда её мать избивала её.

— Это в-ведь твоих р-рук дело, да? Эта к-кварира.

Да, он обо всём знает, но ничего не предпринимает. Не то чтобы он мог что-то сделать, но я предпочитал думать, что за неё будет бороться хотя бы один из родителей.

— Моих рук дело всё, что происходит в жизни Полины.

— Я-я не смогу ничего сделать против тебя.

— Отлично, что мы оба это понимаем. Не стоит даже и стараться, ты не смог ничего сделать даже со своей женой, когда она причиняла ей болью. Я позабочусь о ней, с твоего позволения или нет, меня не волнует, — я прочищаю горло, прежде чем продолжить. — Я предупреждаю, что на этой неделе забираю её, поэтому можешь потратить время на прощание, но не на то, чтобы удержать её здесь.

— Я ж-желаю своей дочери то-олько добра. И я у-уверен, что ты наиграешься ею и б-бросишь. Для людей с такой вла-астью и деньгами человеческая жизнь ничто.

Всё своё самообладание я пытаюсь собрать в кулак, ради Полины. Я могу уничтожить этого человека даже не одним словом, а взглядом.

— Полина тебя любит, как бы мне это ни нравилось. И я не буду препятствовать вашим последующим встречам, но если ты будешь настраивать её против меня, я не посмотрю ни на что и уничтожу всё, что ты любишь. Ты не увидишь больше ни Полину, ни её мать, которую я запихну в психушку до конца её дней.

Это нужно было сделать давно, но Полина — воплощение доброты и всепрощения. Хоть она и понимает, что её мать пьяное чудовище, она всё равно не может допустить мысль о том, чтобы ей было плохо.

Его зелено-карие глаза вспыхнули злостью и неумолимым страхом. Возможно, мне стоит быть не таким жёстким с ним, это не мои подчинённые, это отец Полины, я должен был проявить к нему уважение.

Да, должен был.

Полина возвращается с пирогом в руках, от которого на всю квартиру исходит запах ванили и ягод.

— Всё готово, — улыбается она и ставит блюдо посередине стола. Вся моя только что кипящая в венах жёсткость и жестокость проходят, только она попадает в поле моего зрения. Она единственная, кто может помочь мне остыть, прийти в себя и успокоить. Одним лишь присутствием.

Вокруг нас повисает молчание, пока Леонид, её отец, не обращается к ней во время десерта:

— М-милая, ты всё-таки решила поступать на факультет со-оциологии?

— Я бы хотела, — отвечает она, переводя смущённый взгляд от меня. — Или на факультет изобразительного искусства.

Недавно я узнал, что в детстве она увлекалась рисованием и ходила в художественную школу, пока её отец не получил травму. После этого она перестала посещать занятия, но продолжала рисовать. У неё явно есть природные способности к этому занятию, потому что мельком я видел её рисунки в тестовых тетрадях, когда она занималась при мне. Поэтому я хотел сделать для неё сюрприз. В своём доме, который в скором времени станет и её домом тоже.

— Тебе не нравится? — спрашивает Полина, взглядом указывая на тарелку с почти нетронутым пирогом.

— Нет, милая. Я просто объелся. И думаю, что мне уже пора.

— А, хорошо, конечно. Спасибо, что ты пришёл сегодня к нам, я очень рада, что вы познакомились, — она встаёт со стула вместе со мной, когда её отец начинает говорить:

— Р-рад был с тобой познакомиться, С-стас, — медленно он протягивает мне дрожащую руку. Я жму её, стараясь делать это не сильно жёстко. Хорошо, что он не показывает своей неприязни при Полине. Надеюсь, у него хватит ума не делать это и наедине с ней. Потому что ничто не помешает мне сделать её своей, забрать её. Ничто и никто.

— Взаимно, — отвечаю я.

— Я сейчас вернусь, пап, — предупреждает Полина, ступая за мной к выходу из гостиной. Она сильно нервничала, покраснела, но я знаю, что у неё стоял этот пункт, она хотела нашего знакомства. И я не мог оставить без внимания это, хоть и презираю её отца.

— Тебе понравился обед?

— Конечно, принцесса. И знаешь, что ещё больше мне понравится?

— Что?

Прикоснувшись до её подбородка большим и указательным пальцами, я поднимаю её голову так, чтобы она смотрела на меня.

— То, что завтра ты будешь у меня.

— Уже завтра? — в её глазах беспорядок и страх неизвестности. Я могу понять его. Я забираю её от родителей, какими бы они ни были.

— Да, милая. Уже завтра. Потому что я не могу больше ждать. Я не могу не видеть тебя.

— Стас, я понимаю, просто… Не знаю, как мне объяснить это папе? Так скоро?

— Уверен, он не будет против этого. И не бойся, я сделаю всё, чтобы обеспечить ему комфортный жизнь. Тебе не придётся волноваться об этом.

— Ты говоришь так, словно я не смогу больше с ним видеться, — удручённо замечает она, хмурясь.

Возможно, я бы сделал всё, чтобы так оно и было, но я не могу лишать её этого.

— Ты сможешь всё, что ты захочешь, принцесса. Всё, что пожелаешь, я буду исполнять. Это то, ради чего я буду жить, — говорю я, целуя её в лоб. Это прикосновение лёгкую, еле заметную дрожь в её теле. Она краснет, ещё больше, чем обычно. Сутками напролет, без перерыва на сон я могу наблюдать за тем, как она краснеет от любых моих касаний. Это лучшее зрелище, которое я мог видеть за всю свою блядскую ничтожную жизнь.

— Стас, боюсь, я не успею собрать все вещи к завтрашнему дню.

Я вижу, как она нервничает. Её вещи можно собрать за полчаса.

— Я куплю тебе новые вещи.

— Стас… Можно мне чуть больше времени. Хотя бы пару дней…

Иногда человек может чувствовать свой предел. Эти десять месяцев, прошедшие с нашего знакомства — было больше, чем просто предел. Это было, блять, невыносимая пытка.

Настолько невыносимая, что пара дней сведут меня с ума. Но вопреки своим неадекватным мыслям, я говорю ей:

— Пару дней, принцесса. В эту субботу ты заснёшь в моём доме. Не здесь.

***

О боже это что новая глава