S-T-I-K-S. Дикарь. Дикая охота (СИ) - Собинин Николай. Страница 28

— Что там по энергообеспечению?

— Мои прогнозы, в целом, подтвердились. Накопленных нанороем запасов энергии хватит на обеспечение катаболизма носителя на текущем уровне потребления в районе суток. Тут проблема, скорее, в факторе анаболизма. Продукты обмена веществ и распада, так или иначе, необходимо выводить из тела, наноботы способны расщеплять и реструктурировать их довольно ограничено. Но тут тоже есть поле для деятельности, я проанализирую данные и попробую увеличить эффективность роя.

— И какие общие выводы?

Настя ответила с ставшей для нее за последнее время такой привычной паузой.

— Полагаю, общие возможности организма-носителя выросли примерно на треть от базовых. Возможно чуть выше. Насчет боевых и защитных механизмов пока не могу ничего сказать, на этот счет нам еще предстоит собрать данные.

Дикарь, вольготно развалившийся в этот момент на мягком диване и наблюдавший за происходившим вокруг Голода через несколько плазменных мониторов, и совмещавший это занятие с поеданием попкорна, удовлетворенно хмыкнул.

— Ну что же, давай посмотрим, чем еще этот вечно голодный сможет нас порадовать!

Извилистый и длинный овраг на границе двух кластеров уперся в каменистую отвесную стенку, и Голод замер перед ней. Бежать дальше было некуда и он повернулся лицом к приближавшейся погоне. Грудь вздымалась, заполняя легкие живительным кислородом на пределе их возможностей, сердце мощными сокращениями ускоренно проталкивало кровь по сосудам, стремясь насытить каждую изголодавшуюся и работавшую последние несколько часов на пределе своих возможностей клеточку тела.

Но разум Голода был чист и спокоен, сам он был предельно собран и сосредоточен. Никакого страха, несмотря на приближавшийся рев множества двигателей техники, на которой перемещались по местности его преследователи, он не испытывал. Пришло время поставить точку в этой затянувшейся погоне.

Несколько багги одновременно подъехали к краю крутого склона оврага. Из них на землю посыпались люди в камуфляже с оружием, которые тут же принялись брать его на мушку. То же самое сделали и два пулеметчика, направив в его сторону черный зев дульных компенсаторов крупнокалиберных пулеметов.

— Наконец-то мы тебя догнали, тварь! Группа, без моей команды не стрелять!

Голос подал один из камуфляжных, выделявшийся из общей массы своими габаритами, и коротко стриженной головой, обезображенной жутковатым шрамом — словно по макушке его головы прошлась гребенкой тигриная лапа, пробороздив кривыми когтями плоть и поверхность черепа. Рваная рана уже зажила, но была еще вполне читаемой, ее носителю явно пришлось несладко. Он с самодовольством посмотрел вниз, на замершего словно в параличе Голода, после чего кинул себе через плечо:

— Сопега, ко мне!

К командиру, смотревшему с обрыва вниз на замершую изваянием фигуру Голода, приблизился поджарый боец с крупнокалиберной снайперской винтовкой в руках. Укороченный вариант «баррета» в песочного цвета корпусе выглядел слишком громоздким, но стрелок вполне ловко и сноровисто держал свое оружие, не давая возможности усомниться в собственных навыках обращения с ним.

— Стреляй по ногам! Владыка приказал притащить эту тварь живой. Но живой — не значит целой, ага? Намек понятен?

Сопега ухмыльнулся мерзкой ухмылкой, от чего его лицо стало похоже на сморщенный финик.

— Принято, боссман!

Он вскинул винтовку и навел перекрестие прицела на одинокую фигуру, стоявшую на дне оврага.

Голод напружинился. Он знал, что сейчас произойдет и был к этому готов. В тот момент, когда бутон выстрела набух на конце ствола, он был сосредоточен настолько, что его непроглядно-черные глаза стали способны видеть стремительный росчерк пули, летевшей к нему на сверхзвуковой скорости. И не только видеть, но и отреагировать на это. Голод крутанул корпус, завертевшись юлой. Если бы кто-то записывал происходившее на видео с высокой частотой кадров, он бы увидел как крупнокалиберная пуля, вместо того, чтобы оторвать ему ногу, на подлете столкнулась с растопыренными, словно когти гарпии, пальцами и была разрезана ими, словно сверхмощными лазерными резаками на несколько частей. Это действо сопровождалось целым снопом ослепительных искр, после чего снаряд, растеряв свою убойную мощь, безвредно упал на каменистое дно оврага.

У стрелка, полностью уверенного, что сейчас его цель станет значительно легче и больше не будет в состоянии передвигаться на своих двоих, от удивления отвисла челюсть.

— Что за…?

Его командир, спустя секунду справившись с изумлением, дал отмашку пулеметчику, приказав открыть огонь. И теперь, вместо одной крупнокалиберной пули, вниз полетел целый их рой. Но Голода и это не смутило, он покрыл кисти рук «силовым полем», экономя энергию, и закрутился внизу волчком, повторяя свой невероятный трюк снова и снова. Его силуэт на фоне вспышек разрубаемых пуль, осколки которых нестерпимо яркими искрами разлетались во все стороны, выглядел контрастно-черным. Он словно исполнял неведомый, загадочный завораживающий любого зрителя танец, аккомпанементом которому был грохот выстрелов и визг рикошетов.

Спустя полторы десятка секунд рокот КПТВ, закрепленного на вертлюге багги стих, а Голод вновь замер, расслабленно свесив руки и глядя чернильно-черными провалами зрачков на врагов.

— Я глазам своим не верю! Вы что, дебилы косорукие, ни единого раза в него не попали⁈

Он вскинул тюнингованную М14, придерживая ее за «бубен» и явно собираясь завершить начатое собственноручно. Но сделать это ему было уже не суждено. Голод, все это время хранивший молчание, низким зычным голосом прогремел:

— Охота!

И в тот же миг из кустов за спиной группы вылетел покрытый шипастым хитином уродливый элитник, что внушал страх одним лишь своим видом. Он приземлился на багги, с которого несколько секунд назад пулеметчик вел огонь. Тяжелая туша с лязгом обрушилась на ажурную металлическую конструкцию, отчего та ментально превратилась в комок железа и сплющенной человеческой плоти. Стрелок и водитель даже не успели ничего понять, прежде чем их жизнь оборвалась. И тут же, следом за элитой из окрестных зарослей посыпались развитые зараженные — приземистый, уродливый рубер и несколько мутов поменьше, на стали от кусача до топтуна. В мгновение ока охотники превратились в дичь.

Когда спустя десяток секунд грохот выстрелов, панические вопли и ор раненых и умирающих людей стих, на залитом кровью и ошметками человеческих тел краю оврага остался в живых только командир загонщиков. Он лишился обеих ног — рубер походя подсек его когтистой лапой, отчего тот взмыл в воздух, потеряв в полете не только нижние конечности, но и винтовку, рухнул на склон оврага и мешком скатился вниз — прямиком к ногам стоявшего внизу и спокойно взиравшего на бойню Голода.

Когда раненный и истекающий кровью килдинг (а это были именно они), чуть отошел от шока, все, что он увидел перед собой — как к нему неспешно приближается зловещая фигура. Та самая фигура, которую они, вывалив языки, загоняли, как они думали, в ловушку. Но которая, по итогам, их переиграла, заманив ошалевших от погони преследователей в смертельный капкан.

Килдинг, проживший на просторах Улья больше десятка лет, и убивший за это время бессчетное количество иммунных, почувствовал, как от приближающегося к нему существа, которое язык не повернется назвать человеком, веет могильным холодом. И от этого холода несло такой тоской и безысходностью, что он даже на мгновение позабыл о страшной боли в обрубках ног. Трясущейся рукой он выдернул из кобуры под мышкой пистолет, с хрустом взвел курок и принялся раз за разом давить на спуск. Кольт М1911 выплюнул семь гильз — весь объем собственной обоймы, но ни одна из пуль не достигла цели. Все они расплющились в бесформенные кусочки из латуни и свинца, с тихим звоном прокатившись по камням. А Голод все также продолжал неспешно идти вперед, пока не приблизился вплотную к распростертому телу.