Маг и Отшельник (СИ) - Малинина Маргарита. Страница 32

Я обернулась на здание с догоревшей квартирой, и мне стало не по себе. И вряд ли усилившийся под утро ветер в этом виноват. Человек, который способен на такое… Специально пригласить кучу народа на вечеринку, чтобы взорвать квартиру и увеличить тем самым число жертв и запутать следствие… Короче, я реально не хочу думать о том, зачем он меня спас, в этом Лелька права.

– Это же Светкина сумка! – заметила-таки Ольга аксессуар в моей руке.

– Что? – потому что сама я уже об этом забыла. – Ах, да, я хотела отдать родителям.

– Я отнесу, давай. – Лелька протянула руку.

Отдавая ей сумку покойницы, я почему-то внутренне порадовалась, что успела убрать колоду карт Таро в широкий карман платья.

* * *

– Что с вами не так?! – возмущался Лисин. – Вы зарубки на мече ставите, что ли?

Со мной действительно что-то не так, ведь при слове «меч» я думаю сперва о картах Таро (Мечи – одна из мастей), а затем уже о средневековом оружии. Профессиональная деформация, видимо, так и проявляется – сбивает напрочь ассоциативный ряд. Если я вижу какие-то предметы на перекрестках, я тоже сперва подозреваю черномагические обряды и стараюсь не переступать даже через них, не то что брать в руки, а уже потом приходят мысли, что кто-то просто что-то случайно выронил, переходя через дорогу.

– За что ты так с ней? – заступился за меня другой оперативник. – Не она же убивает.

– А это следствие установит, она или не она. – Светлые глаза капитана сверкали, как водная гладь под триллионом солнечных бликов. – А то что-то подозрительно часто она тела находит.

– Я нашла только полтора тела на сегодняшний день, – напомнила я капитану, наконец очухавшись и сумев таким образом за себя постоять. – Голова не считается полноценным трупом, учитывая, что этот труп нашли вы сами. Безголовый то есть.

– Да, но голову-то вам подбросили… И все убитые – ваши клиенты и почитатели.

– Сосед не клиент.

– Но сосед! Вы что, думаете, что это совпадение?

– Я не знаю, – честно ответила я.

Я уже отказывалась что-то понимать и даже попытки бросила.

– А я вам отвечу. Когда голова была подброшена, сосед ваш был уже мертв.

– Это точно?

– Точно.

– Точнее, – влез второй опер, – после вскрытия скажут. Но пролежал он в воде довольно долго, это факт неоспоримый.

– А мы можем наконец уйти отсюда?

Меня от запаха уже начинало подташнивать. Я ждала их на лестничной клетке. Наверно, час, а то и больше. Почему-то боялась возвращаться в свою квартиру. Мне казалось, что вернись я к себе, покину вахту, и труп скоммуниздят. И я потом ничего не докажу. Глупо, конечно. Хотели бы убрать тело, уже бы убрали. Но я не могла уже нормально соображать. А теперь мы двадцать минут как минимум торчим в квартире Степана Кузьмича. Дверь в ванную постоянно открывается нараспашку, и я вижу его снова и снова… Стараюсь не смотреть, но не получается. Мы с Лисиным сидим на кухне, она напротив двери в ванную. Как я ни просила закрывать дверь, меня никто не слушал. Им нужно было фотографировать, проводить свои экспертизы, снимать отпечатки и так далее. И не только там. Они это делали во всей квартире. Хождение не прекращалось ни на минуту.

– А что такое?

Я пожаловалась на запах и тошноту. Поклялась, что еще немного – и меня вырвет. А это подпортит им, так сказать, улики. Новая ДНК в деле.

Довод убедил Лисина, и мы продолжили общение в моей квартире. Но перед этим случилась еще одна странная вещь. Когда Вячеслав уже вышел на лестничную клетку, меня остановил другой опер – тот, которого Лисин называл Петровичем, усатый дядька средних лет, – и поведал мне «страшную тайну» заботливым, отеческим тоном.

– Девочка, ты не обращай внимания на него, – кивок в сторону приоткрытой двери, за коей скрылся Лисин. – У него мать пострадала от, хм, гадалок разных. – Хорошо, что додумался не назвать меня аферисткой.

Я просто кивнула и вышла на площадку, пока Лисин не заметил моего отсутствия. Словоохотливость второго оперативника помогла мне понимать своего нынешнего визави куда лучше, включая всю его агрессию в мой адрес и постоянные подозрения в корыстолюбии. Однако эта тема меня занимала сейчас куда меньше, чем труп соседа.

Я поставила чайник, но чувствовала, что ни пить, ни есть не смогу еще долго.

– Знаете, что я думаю? – начал говорить тем временем Вячеслав, без спроса усевшийся за стол. Впрочем, в моей квартире он уже успел освоиться. – Сосед ваш мешал преступнику до вас добраться. Возможно, часто сновал туда-сюда. Или курить выходил на площадку. Или в окна смотрел, бдел, так сказать. Я видел пепельницу на балконе.

– Он вызвался меня охранять! – дошло до меня.

– Не понял?

А я поняла. И заревела. Ведь выходило, что Степан Кузьмич умер из-за меня. Капитан прав. Он помешал преступнику.

Я рассказала в двух словах, как застала соседа на лестничной клетке на табурете.

– Хм… А вы говорите, что не поклонник ваш. Или он такой добрый, что всех подряд защищает? Альтруистов я по жизни мало видел, я вам так скажу.

– Не мой он поклонник. А моей бабушки. Это ее квартира. Они всю жизнь были соседями. Ну и… какие-то шуры-муры, похоже, были. Но бабушка особо не распространялась. Говорила, что друзья детства.

– Друзья, – фыркнул Лисин, но не стал копать дальше. Понимал, что мне будет неприятно говорить о возможной неверности моей бабушки моему дедушке. Хотя Лисин не из того сорта людей, которые пекутся о чужих чувствах. Наверно, причины заботливости Кузьмича не были так уж сильно важны для следствия, как сам факт того, что этой заботой он кому-то помешал.

Мы немного посидели в тишине. Затем капитан задал еще парочку скучных вопросов, видимо, для протокола. Хотя подписывать мне пока никто ничего не давал. А потом ему позвонили. И… началось самое интересное.

– Собирайтесь, – бросил мне капитан, поднимаясь. Затем оглядел мой внешний вид. – Вы можете и в таком виде поехать, я думаю. Но если вы быстро оденетесь, я могу подождать.

Я сперва опустила глаза на свой прикид (обычное хлопковое домашнее платье, правда, пару маленьких пятен я уже успела на него поставить) и только потом догадалась спросить:

– А зачем мне с вами ехать? К следаку, что ли?

– Нет. Новое убийство. Район не мой, но знакомый позвонил. Знает, что я вожу дружбу с ведьмой, – в этом месте капитан как-то странно хмыкнул, и только по этой причине я поняла, что он имеет в виду меня, – а им как раз нужен консультант по этому профилю.

– По какому профилю? Я ничего не понимаю. Им погадать нужно, кто преступник, что ли? Ну, это они «Битвы экстрасенсов» насмотрелись. В реальности невозможно по картам установить убийцу.

Лисин смотрел на меня со снисхождением и чуть ли не с жалостью, как будто я, являясь первоклашкой, пыталась решить пример для учеников десятого класса.

Наконец решил прояснить для меня ситуацию:

– Убита ведьма.

* * *

Я сидела на парах в аудитории второго этажа и смотрела в окно. Препод открыл аудиторию, впустил несколько человек и тут же ушел к методистам по каким-то своим вопросам. Обычно нас много. Но не сегодня…

Прошло два дня с того рокового вечера. Вчера было воскресенье, никто не учился, а сегодня у нас по расписанию целых три пары. Не знаю, как я высижу… Мама отговаривала меня идти. Обещала справку выправить у знакомой санитарки из психушки. Мол, у меня стресс. А что я с такой справкой могу потом на работу никогда не устроиться, это ее не волнует. Но я не могу – просто не могу! – сидеть дома. Лелька – моя отдушина. То, что она сказала… У меня ее слова никак не шли из головы. Играя в конспирологические теории, мы как бы отвлекались от мыслей о тех, кого уже нет. Светин труп опознали. И Маринкин. И нам приходилось как-то мириться с тем, что теперь нас двое, а не четверо. А еще – узнавать друг друга заново. Как я уже говорила, как-то так сложилось, что Оля больше дружила со Светой, я – с Мариной, и между собой мы практически не общались. Я даже об Олеське знала больше. Кстати, Олеська выжила. Выяснилось, что, когда я ушла с Алексом на крышу, она внаглую пристала к Денису, а тот ее послал (по другой версии, она ему сперва «дала», а уж потом он ее послал, дескать, получил все, что хотел – но этот вариант активно распространяли парни нашего вуза). Короче, она разозлилась и покинула вечеринку, прихватив бутылку какого-то дорогого коньяка из запаса их родителей. Типа отомстила. И это спасло ей жизнь. Затем вернулся Алекс и отослал Лельку за сигаретами. С тех пор Лелька не курит. Во всяком случае вчера, когда мы созванивались, она сказала, что ее воротит от сигарет. Сегодня она обещала явиться, и я пришла только ради нее. Но что-то ее не видно. Как и Олеси. А я – вот она. Сижу. Преподы в курсе, что произошло, но не знаю, хватит ли им такта не вызывать меня к доске. В голове туман и будто какая-то мясорубка. Только начинаю думать, как все мысли перемалываются в фарш.