Дракон ведьме не пара (СИ) - Легран Этель. Страница 20

Я чуть не подпрыгнула от радости на этом же проклятом месте!

Громадина-арена вселяла в меня ужас, давила своим пространством, а то, что мы с чокнутым драконом находились в самом эпицентре назойливых взглядов, вынуждало ощущать себя мелкой гусеницей под увеличительной лупой. К счастью, чувствовала я себя так не особо долго. Перемещение, хоть и оказалось неожиданным, меня не потрясло: в конце концов, каждое экспериментальное зелье перебрасывало мою бренную тушку в новые земли — порой даже с голодными соседями в придачу.

Ха! Иммунитет у меня на такого рода сюрпризы!

Да и шок от осознания, что приходится находиться посреди полчища драконов, легко отпустил. Пожалуй, я отчасти знала, предугадала заранее, что мероприятие это непростое… а проглотив добрые восемь зелий и встретив с рассветом противно влюбленную ящерку, поняла, наконец, что фортуна смачно на меня плюнула. Барахтаться в склизкой лужице — не мое призвание, так что я ловко переключилась в боевой режим «шершня» Нуирит!

Придется сдавать идиотский экзамен, посветить бледнолицей драконидицей перед заплывшими мордами с клыками и, что уж поделать, выйти сухой из воды! А ящерка обещала помочь мне, своей ненаглядной. Не справится — получит оплеуху от возлюбленной самки, а затем позорный от ворот поворот.

Эх, эта мысль приятно грела мне душу! Что может быть слаще предвкушения, что назойливые драконы по ту сторону Ивлейского поднебесного хребта начнут страдать, пусть и от разбитых сердечек? Жаль, не массово…

Я даже успела немного расслабиться, ведь это означало, что, что бы я ни натворила, серьезных последствий на нас выходка не навлечет. Еще и чокнутый дракоша приобнял меня за плечи, будто оберегая, и я совсем расплавилась. А другие чешуйчатые самки вдруг начали недобро на меня зыркать. Завидовать — плохо, не знали, что ли?

— Раз все экзаменуемые прибыли, и очередность пар известна присутствующим после экзамена хранительниц, мы переходим к основной части! — оратор выдержал небольшую паузу и изо всех сил заверещал:

— Выводите ведьм!

Проблески радости и успокоения моментально исчезли: сердце ухнуло в пятки, а вой низших драконов над головой неожиданно перестал бить по перепонкам.

Слова отозвались пульсирующим эхом в голове.

Я не знала, кто именно произнес их, едва ли оглядываясь по сторонам, но сразу после этого на меня резко обрушился ликующий рев драконов на трибунах. Такой громогласный и неприятный, что по спине прошелся озноб, а колени подкосились. Если бы не поддержка ополоумевшего ящера, я бы тотчас рухнула наземь, однако теперь, потеряв всякую гордость, цеплялась за его рубашку, чтобы удержаться на ногах.

— Синти, — донесся до меня обеспокоенный зов, но я не могла никак отреагировать.

Все внутри будто сковало тисками, и сознание ушло на дальний план. Я попросту уставилась туда, где в следующее мгновение одна из плит в стене арены со скрежетом приподнялась, а затем, будто пушинка тараксакума, легко взмыла в воздух. В появившемся проеме показались яркие, рыжие волосы, отливающие на свету медью. Цвет волос — маркер принадлежности к роду ведьм!

Эти звери поймали наших ради какого-то экзамена? Зрелища? Совсем ополоумели?!

В голове не укладывалось!

Чертыхнувшись под нос, я закашлялась. Дракон, придерживая меня за локоть, помог доковылять до скамьи для экзаменуемых и удобно устроиться, поскольку ноги меня практически не слушались. Я пребывала в ужасе, наблюдая, как выводили ведьм — потрепанных, истерзанных, в лохмотьях и, что выводило из себя, — с магическими наручниками на руках, не позволяющими колдовать. Будто на бойню вели — на потеху полчищу мерзких драконоящеров. И я была в эпицентре этого кошмара, не способная помочь им.

— Милая, что тебя так шокировало?..

Я машинально повернула голову и столкнулась с темными, но чарующими глазами. Усевшийся рядом дракон, казалось, выглядел обеспокоенным: густые брови сомкнулись на переносице, взгляд стал прищуренным, а уголки губ опустились. Судя по всему, моя реакция действительно встревожила его. Возможно, Синтия и вправду ему небезразлична?

Однако сейчас меня не волновали их отношения. Я не издавала ни звука, а внутренний голос истошно вопил: «И ты еще спрашиваешь, дракон?!». В груди что-то ужасно давило, отчего дыхание быстро сделалось прерывистым и хриплым. И у меня не получалось успокоиться своими силами.

Оставив дракона без ответа, я вновь устремила взгляд к ведьмам. Худенькие, измученные силуэты девушек царапали мне сердце. Мне до боли было жалко их — собственные проблемы теперь чудились сущим пустяком! В конце концов, меня не распознали, как чужеземку, и я по-прежнему оставалась цела и невредима, пусть и напугана провалившимися попытками с зельями.

Теперь я судорожно вглядывалась в лица девушек, пытаясь издалека распознать знакомых. Уповала на надежду, что этот кошмар мне лишь чудится, но реальность оказалась ужасной. Многие их них, сжавшись, смотрели в землю, прятались за длинными волосами и мешковатой одеждой, а пара высших драконов кружила рядом и насмехалась, будто коршуны, глумившиеся над добычей, которая вот-вот окажется их пиром.

— Почему здесь ведьмы… — выдавила я, наконец, с хрипом и закашлялась.

На спину тотчас опустилась мужская ладонь — нежно поглаживающая, но не несущая больше успокоения.

— Это нарушительницы мирного договора, заключенного между народами. Согласно ему, драконы, ведьмы и некроманты не смеют ступать, а тем более пересекать нейтральную территорию: Ивлейский поднебесный хребет. В наказание и назидание другим на экзамене мы будем сражаться с ними…

— Их убьют?..

Я нервно сглотнула, не смея оборачиваться к дракону. Что-то в его молчании пугало меня, и я поспешила задать следующий вопрос, вспомнив слова ведущего:

— А кто из них наш противник?

Дракон вновь не спешил ответить, хотя я была уверена, что он располагал нужной мне информацией.

— Последняя, в темно-синем, — вскоре прозвучало рядом.

Словно благодаря чьей-то магической воле, названная девушка вскинула голову и тряхнула волосами. Длинные рыжие кудри разметались по плечам, и мне открылось бледное, перепуганное выражение лица.

Я издала сдавленный всхлип, и закрыла рот ладонями.

Это была Мора…

Ведьма из «Сумрачного болота» оказалась в плену драконов? Невероятно!

Из груди рвался отчаянный крик, но я сдерживала эмоции, боясь навлечь беду на свою голову. Теперь фантазия подкидывала только негативное развитие событий, и мне становилось сложно противиться настроению. Драконы кругом ликовали: продолжали кричать, повторяя из раза в раз, что нарушительницы должны быть сурово наказаны, чтобы другие не смели ступить на их территории; рядом разносились язвительные шепотки экзаменуемых, готовых показать зрелище высокородным. И только один дракон трепетно поглаживал меня по спине и молчал, будто зная, что творилось у меня на душе. Я даже понять не могла то потерянное состояние, в котором сейчас пребывала. Будто весь мир разрушился за мгновение, и ничего уже никогда для меня не станет прежним.

Одно странно… Как? Вот как трусишка Мора смогла угодить в лапы драконов? Она ведь толком летать не научилась, да и никогда не оставалась одна, окруженная своими подружками. А сколько некромантов в шабаше добивались ее?! И все вдруг в одночасье исчезли, оставив ведьму на съедение голодным, разъяренным чудовищам? С трудом верится!

Я уткнулась носом в колени и закрыла глаза, силясь придумать, как бы помочь ведьмам, не выдав себя с потрохами. Голова пульсировала, и шум толпы ужасно раздражал — до скрежета зубов. Вряд ли ведь влюбленный дракончик настолько глуп, чтобы защищать меня сломя голову, только лишь из-за временного обитания в теле его ненаглядной. Да и хватит ли силенок — другой немаловажный вопрос… Придется спасаться своими крохотными силами, а способности Синтии я так и не разгадала. Что вообще умеют полукровки драконов?

— Слушай, — засипела я, приподнявшись, после чего пододвинулась к дракону. Не обсуждать же щепетильные темы во всеуслышание? Тот вдруг удивленно захлопал глазами и растянулся в улыбке, как довольный Пипсил во время кормежки — оголяя все зубы и чуть ли не высовывая язык от нетерпения. Я, конечно, слегка преувеличивала, но вот ощущение восприятия от обоих было абсолютно одинаковым. Вот оно — следствие обожания.