Дракон ведьме не пара (СИ) - Легран Этель. Страница 33

Глупец! Только стоял и наблюдал… Хотя и сам ощущал себя не в своей тарелке.

Да: я виноват в том, что надавил, тогда как хранительница не раз просила дать ей время всё обдумать, утверждая, что не готова к браку и боится, как отреагирует ее семья. Я был уверен, что дядя Синтии начнет парить над первой же часовней от радости, что племянница-полукровка отхватила себе в мужья дракона из именитого рода, ведь «позор семьи» послужил на благо славе родственников. Делия наверняка бы устроила какую-нибудь подлянку, но вряд ли ее жалкие потуги смогли бы повлиять на наши с хранительницей отношения и чистые чувства.

Но…

Теперь всё перевернулось с ног на голову.

Синтия не просто не желала брака. Казалось, она разочаровалась во мне и в наших отношениях. Драконидица выглядела подавленной, потерянной и напуганной. Что на нее так повлияло, мне сложно предугадать. В конце концов, Синтия никогда не была очень открытой девушкой. Она держала проблемы при себе и обращалась за помощью лишь тогда, когда не могла справиться самостоятельно. Не могла стерпеть нападки окружающих. Наверное, подобный уклад жизни сложился из-за влияния злобных двоюродной сестры и ее отца, которые не особо жаловали полукровку, осквернившую родословную. Но, пусть мать Синтии связалась с некромантом, это не означало, что драконидица из-за подобного в чем-либо проигрывала остальным.

Как минимум, Синтия обратилась белой виверной, которые не встречались в роду Грель уже более десяти столетий. Моя хранительница, наоборот, была более уникальной, чем любой рожденный чистокровный дракон, а на нее повесили пресловутое клеймо «полукровки». Она не уступала в могуществе энергии даже самым именитым родам столицы. Однако я все еще не понимал, почему Синтия так зациклилась на ведьмах и желании повидаться с ними. Возможно, хотела каким-то образом разузнать о своем отце? Или попросту из чистого сердца переживала за судьбу провинившихся?

Теперь я чувствовал себя полнейшим болваном, перевшим напролом, когда возлюбленная нуждалась в поддержке. Меня взбудоражил тот факт, что хранительница сомневалась во мне и не доверяла. В голове не укладывалось, как наши долгие отношения с Синтией столкнулись с подобной проблемой.

И из-за кого? Ведьм!

Мне стоило расшибиться, но выведать сведения об их местоположении и проводить туда возлюбленную? Или, еще хуже, выпустить нарушительниц на волю, если Синтия жалобно попросит?

Я перевел дыхание и остановился.

Мне нужно было разузнать о ведьмах, которые никогда не интересовали меня? Да пусть они все перемрут, жить станет проще!

Стоило лишь вспомнить, что происходило во время экспедиции на границе Ивлейского поднебесного хребта, как ярость заклокотала в глотке. Низшие драконы страдали от разгромов жилища, теряли свое невылупившееся потомство, потому что колдуны считали нашу расу дискредитирующей, подминающей под себя другие. И чья тогда жестокость на самом деле имела место быть? Мы лишь из года в год наказывали нарушителей, посягнувших не соблюсти условия мирового соглашения и перейти границу Ивлейского поднебесного хребта. В чем мы не правы?

Синтия обезумела, если решилась взаправду отыскать ведьм и выпустить их из жалости. Что хуже — если мою хранительницу поймают…

Я запустил пятерню в волосы, судорожно обдумывая, как поступить дальше. Искать Синтию дальше на всей территории академии?

А если ее слова были правдой, и хранительница больше не желает меня видеть? Она бросила меня? Взять перерыв — это разрыв? Пожалела ли она о своем решении? Импульсивно ли оно вырвалось?

Меня одолевали сомнения, однако я чувствовал, что не мог оставить всё вот так — разрушенным. Я не хотел, чтобы наши общие воспоминания о выпускном омрачились ссорой и разрывом. Будь что будет, но… если между нами пролегло недопонимание, я собирался всё исправить — даже если стану выглядеть дураком и глупцом, гнавшимся за призрачным чувством.

Отчего-то во мне росла уверенность, что мы оба погорячились, захваченные моментом.

Оставалось отыскать Синтию и поговорить по душам. Но я не знал, где еще она могла находиться. Пока плутал в раздумьях, ненароком обошел все места, где мы проводили много времени вместе. Многие парочки покинули бальный зал, желая уединиться, а я случайно стал причиной разрушения некоторых укромных свиданий. Кто ж знал, что все предпочитают одни и те же уголки аллеи? Укрылись бы в комнате, ей-богу…

Я опомнился и резко развернулся, глядя на возвышающееся над главным корпусом здание женского общежития. Могла ли Синтия, расстроенная нашей ссорой, вернуться в свою спальню? Или… Я обернулся. Возможно, что она решила развеяться и отправилась в бальный зал? Например, потанцевать или полакомиться закусками…

Я стоял на распутье, не зная, куда двигаться дальше. Не хотелось мне терять попусту время, но… целесообразнее было отправиться сначала в корпус, где проводилось мероприятие, поскольку тот находился ближе. Если Синтия не там, то потом направлюсь к ее комнате.

Воодушевленный, я на всех порах помчался к бальному залу. Мне предстояло лишь обойти аллею, где мы часто практиковались в полетах и сжатой форме обращения. Снаружи до сих пор слышалась громкая музыка оркестра, а несколько пар прогуливались вдоль узких, почти неосвещенных улочек наверняка по пути к более укромному месту.

Я горько усмехнулся, осознав, что сам разрушил наше свидание с Синтией, додумав ее поступки и поддавшись обуревавшим эмоциям. Даже если хранительница приврала в намерении покинуть бальный зал в тот момент — это не значило, что она использовала меня и мои чувства, как когда-то устраивала игры Делия. В груди разливалось теплое, уютное ощущение, дарящее успокоение и уверенность в том, что еще можно всё наладить.

— Прогулки в гордом одиночестве вам не совсем подходят, Дункан.

Откликнувшийся голос показался мне удивительно знакомым и неприятным, и я обернулся на отзвук. Передо мной предстала фигура, вальяжно покачивающаяся на каблуках и постукивающая тростью по каменной кладке. Мужчина расплылся в ехидной улыбке, а у меня все в душе переворачивалось от лицезрения его нахальной морды.

— Не рассчитывал, что подобным тебе позволено находиться на мероприятиях, организованных высшим светом! — процедил я сквозь зубы и хмыкнул. — Удачно проплачен вход? Мне следует поздравить?

Брокер хохотнул, явно не ожидая получить прямолинейную колкость с моей стороны. Его присутствие вынуждало меня напрягаться и держаться во всеоружии.

Сколько раз Синтия тайно сбегала из академии, чтобы увидеться с ним и заполучить очередной редкий товар? Бесчисленное количество раз. Хранительница утверждала, что попросту коллекционирует драгоценные камни, но я видел, каким взглядом встречал и провожал ее этот драконид. Он желал мою девушку не меньше моего, но, к счастью, Синтия придерживалась с ним сугубо деловых отношений, и вскоре я смог расслабиться, зная, что моя хранительница не допустит перейти черту дозволенного, к тому же не отступится от своего увлечения.

— Но-но, я вот не грубил и обратился весьма вежливо, в соответствии с вашим высоким положением среди драконов, сын генерала Кендрика. Почему же меня удостоили в ответ помоями, льющимися из благородного рта?

Брокер поднял трость, повернул ее и указал на меня золотым наконечником, словно бахвалясь своими богатствами. Для полукровки, отвергнутой семьей, Гелиан Вальдес добился немалых успехов в сфере бизнеса. Он обладал сильной интуицией, проворным языком и даром убеждения, а также не боялся идти на риск, что помогло быстро нарастить мощь его гильдии. Однако это не отменяло факта, насколько брокер оставался скользкой, изворотливой натурой. Далеко не каждый хотел иметь с ним общие дела, но многие шли на сделки из соображения скорости и ценности полученной услуги. В конце концов, он торговал вещами, которые сложно было отыскать в обычных условиях.

— Что ж, я все равно не ждал радушного приема среди чистокровных. Мне удалось заключить несколько крупных сделок, поэтому я в хорошем расположении духа, чтобы поделиться информацией: моей леди здесь нет.