Это было жаркое, жаркое лето - Князев Алексей. Страница 91

— Ну, а дальше? Маршрут следования, время? — спросил он, стараясь случайно не выдать свою брезгливость по отношению к собеседнику.

— Сначала давай договоримся о гонораре, — напомнил тот.

Ишь ты, о гонораре… Словно артист какой о выступлении договаривается… — весело подумал Бодров, а вслух поинтересовался:

— Ну, и сколько же ты хочешь?

— Тридцать процентов, — собравшись с духом, выпалил Кудряшов и в очередной раз подумал: «Черт, ведь наверняка продешевил. Больше надо было запросить, больше…»

— Сколько, сколько? — недоверчиво переспросил Лысый. — Тридцать? Ну, ты даешь!

— А что… — волнуясь, что тот откажется, заторопился майор, — дело-то выгодное — разве нет? Двести пятьдесят кусков зелени, да еще и бери их практически голыми руками — чем тебе плохо?

— Голыми? А сержант? — с ехидцей охладил его пыл пахан, решив про себя, что нечего щадить самолюбие жадного майора, коль тот сам давно поставил на нем крест. — Сержантик-то твой, небось, молоденький? И ведь жить ему, небось, хочется?

А ну как он пушечку-то свою достанет, да начнет пулять почем зря, а? Кстати, а дети-то у него есть? — Он нарочно бил по слабинке, которую звериным чутьем почувствовал в майоре, чтобы тот, сломавшись, не слишком упирался в названную сумму вознаграждения. Начхать ему, естественно, было на какого-то там сержанта, который мог вскоре попасть на холодный стол с предварительно приляпанной к ноге биркой. На этот стол вообще всем ментам дорога, и туда же этот сержант наверняка в скором времени и отправится.

— Автомат, — машинально поправил его Кудряшов. — Стрела, выпущенная собеседником, достигла своей цели — в нем слегка шевельнулось что-то наподобие угрызений остатков совести.

— Что — автомат? — не поняв, переспросил Бодров.

— У того сержанта будет автомат, — как-то отстраненно ответил майор. Он уже начал жалеть, что вообще затеял этот разговор — упоминание о возможных детях подействовало на него почему-то угнетающе, хотя он вообще не представлял, имеются ли у сержанта таковые. Он даже вдруг подумал: «Да хрен с ними, с деньгами, сколько даст — столько даст.»

— Вот видишь! — Бодров с удовлетворением отметил, что Кудряшов полностью деморализован. — Автомат! — Он как будто даже радовался за безвестного сержанта, что у того окажется столь грозное оружие. — Это ведь тебе не шутка! Да и сержантик небось не простой, а обученный. Из ОМОН-а, да?

— Нет, — вяло ответил Кудряшов, — обыкновенный, из патрульно-постовой службы.

— В общем так… — решил пахан. — Пять процентов. Ну, семь… Семь ты получишь. — Он заметил, как обиженно вскинул голову собеседник при упоминании о пяти процентах. — Идет?

— Десять… — насилу выдавил из себя тот, все же пытаясь как-то отстоять свою долю. Про «сколько дадут» он уже начал потихоньку забывать. — Десять, и точка!

— Ну, десять, так десять, — с неожиданной легкостью согласился Лысый. — По рукам! — Однако руки почему-то не подал… — Да, так что там насчет магазина? — вспомнил он наконец о своей проблеме, когда Кудряшов выложил ему всю информацию о готовящейся перевозке денег и он тщательнейшим образом запомнил услышанное.

— Ну, пока еще мало что удалось разведать, — признался Кудряшов, чувствуя облегчение от того, что с предыдущей темой полностью покончено. — Это дело находится в отделе Селехова, а от него ничего не добиться, все равно не скажет — профессионал… — Судя по голосу, майор слегка побаивался этого Селехова — по-видимому, просто честного и добросовестного работника своей же организации. — Но кое-что разнюхать все-таки удалось. В общем, это скорее всего вовсе не наезд другой бригады, — он прекрасно понимал, какие мысли бродят в голове собеседника, — это просто какие-то молодые отморозки.

Девицы в шоке, толком рассказать ничего не могут. Одна, кстати, с переломом ребер, чуть живая. Охранник тоже в больнице — голову ему расшибли сильно. Управляющий вроде поправляется, но и этот тоже… Видел, говорит, одного — морда, говорит, страшная. Что с такой информации толку?

— Да все это я и без тебя давно знаю, — нетерпеливо оборвал его Бодров. Ты говори что-нибудь конкретное. Ну, стреляли ведь там… Что экспертиза? — напомнил он.

— Да, ведь это самое интересное! — оживился Кудряшов. — Совсем вылетело из головы. Пуля стандартного калибра, выпущенная из карабина СКС, а точнее, из его обреза. И у остальных тоже обрезы были. Откуда они могли взяться, пока в толк никто взять не может.

— Обрезы? — ошарашено переспросил Бодров. Он потрясенно помолчал. — Что ж за херня-то такая? Чай, не гражданская война, не кулаки какие… Бред какой-то, ничего не понимаю.

— Ну, вот и все, — подытожил Кудряшов. — Как только еще что узнаю, сразу же тебе сообщу. А сейчас время. Пора… — Он взглянул на часы. — Мне еще к себе в управление заскочить надо.

— Заскочи, заскочи, — усмехнулся Лысый. — Он вручил майору пачку денег и опережая намерение собеседника, предупредил:

— У себя в тачке пересчитаешь. Там тебе за старое.

Вполне достаточно.

Проводив задумчивым взглядом внушительную фигуру майора, который слегка сутулясь побрел обратно к своей машине, он махнул рукой Кроту с шофером, у которых уже начинало пощипывать во рту от беспрерывно выкуриваемых сигарет.

— Поехали! — И дождавшись, когда те займут свои места, добавил, обращаясь к Кроту:

— Есть дело…

Ольга внимательно огляделась по сторонам — ничего не забыла? Хотя, все равно ее красивый кожаный чемоданчик был забит до отказа и в нем ничего больше не поместилось бы. Да, вчера она приняла окончательное решение ехать в Благогорск и если сегодня же сядет в поезд, следующий в том направлении, то к утру, к десяти часам, как и написано в приглашении, она уже будет на Благогорском вокзале, где ее встретит представитель фирмы, производящей рекламные съемки. А Чиж?.. Чиж пусть без нее немного помучается, когда приедет неизвестно откуда, если он вообще куда-то уехал. В точности, как мучилась без него все это время она сама. На работе ее отпустили без проблем, а хватит ли ей недели, на которую она договорилась — там будет видно. Если все будет именно так, как написано в приглашении — то есть фирма незамедлительно приступит к съемке рекламы, то она уж найдет возможность уладить с работой, позвонив или еще как-нибудь, если возникнет надобность в дополнительном времени. Только бы состоялись эти самые съемки — ведь это наверняка принесет ей немалые деньги… Ольга слышала, что за подобное платят совсем неплохо, а может, там она встретит какого-нибудь кинорежиссера, который предложит ей уже настоящую большую роль в самом настоящем полнометражном художественном фильме. Ведь все в один голос твердят, что она просто необычайно красивая, а талант… Там посмотрим, может он у нее и есть, этот самый талант, а она об этом даже и не догадывается…

Ольга взглянула на часы — было восемь вечера, а поезд отходил в три часа ночи. Лучше всего прилечь поспать, чтобы назавтра выглядеть свежей и понравиться режиссеру, который будет ее снимать. Интересно, он молодой? А впрочем, какая ей до него разница, ведь у нее уже есть парень и больше ей никто не нужен, будь он хоть самим… Оля так и не смогла придумать, кем бы мог быть этот мужчина, и, раздевшись, легла, пытаясь заставить себя уснуть под негромкое тиканье поставленного в изголовье дивана будильника… Ну где этот дрянной мальчишка? — все думала она, засыпая. — Может, пьет сейчас где-нибудь пиво с друзьями? Вот она приедет со съемок, она ему покажет такое пиво… Он будет с ней и только с ней, а не с какими-то там друзьями… Спать, спать. Завтра такая важная встреча с режиссером…

«Режиссер» — Антон Алексеевич Мышастый собственной персоной, приехал на Благогорский вокзал задолго до назначенного времени — десяти часов утра. Он едва сумел отвязаться от услуг Бугая, который ни за что не желал отпускать босса одного и, сев в автомашину ночью, утром уже с нетерпением ожидал прибытия поезда, который должен был остановиться здесь в девять пятьдесят, если, конечно, не произойдет никаких досадных задержек. Внезапно поймав себя на том, что испытывает волнение подобно влюбленному юнцу перед первым свиданием, он разозлился — надо все-таки стараться как-то держать себя в руках. Когда это вообще он так сильно волновался? Ведь не в такие уж и далекие времена, когда ему довелось усмирять дикую бригаду какого-то отмороженного выскочки, его машина даже была обстреляна из автомата, хотя непосредственного участия в боевых действиях он, естественно, не принимал. Да и с Бодровым они далеко не всегда были в хороших отношениях — ведь город не поделить простым джентльменским соглашением.