Бумажные души - Сунд Эрик. Страница 73

– Нога пока держится.

“Пятьдесят на пятьдесят”, – подумал он, вспомнив слова врачей о том, как важно восстанавливаться осторожно и какие опасности таит нарушение кровообращения.

– Черт, – сказала Жанетт, указывая на экран. – Они выключают телефоны.

Шварц наклонился и посмотрел на дисплей. Красные точки, обозначавшие их самих, никуда не делись. Если он правильно понял, в телефонах Квидингов батарейки либо разрядились, либо Квидинги их уничтожили, потому что программу нельзя обмануть, просто выключив телефон.

– Нам и дальше будет известно, что видно с воздуха, – пообещала Жанетт и тронула квадроцикл с места.

Теперь первым ехал Шварц. Неглубокий горный ручей уходил по крутому склону вверх, но удобный путь все равно можно было выбрать. Небо впервые за несколько часов прояснилось, запах дыма стал слабее, зато левая нога словно отвалилась, а во рту стоял металлический привкус.

Вскоре земля стала ровнее. Жанетт и Шварц уехали от ручья и теперь огибали озеро – сначала с запада, потом с севера. Проезжая по последнему участку пути – узкой тропинке – они все отчетливее видели причиненное огнем опустошение.

Под обугленными елями стояли несколько пожарных машин, а земля возле домов была покрыта золой; везде виднелись мутные от пепла лужи.

Когда Шварц и Жанетт заглушили моторы, к ним направился один из пожарных. Рядом с опечатанными металлическими ящиками возле одного из сгоревших домов Шварц увидел двое носилок, на которых лежали тела в черных пластиковых мешках. В тени немногих переживших пожар деревьев стояли два сарая, обнесенные рабицей.

Следователи предъявили служебные удостоверения и попросили начальника пожарной бригады коротко описать, что произошло.

– Лучше сами посмотрите, – ответил тот, пока Шварц вынимал костыли из держателя на спинке сиденья.

Когда Шварц дохромал до носилок, пожарный присел на корточки, расстегнул молнию на одном мешке и отогнул пластик.

Женщина лет тридцати с темными волосами и черным от сажи лицом безучастно смотрела в небо.

– Когда мы ее выносили, она еще дышала, – сказал пожарный. – Но мы опоздали… Она умерла до прибытия медицинского вертолета. Не знаете, кто она?

– Понятия не имею, – ответил Шварц.

Когда пожарный расстегнул второй мешок, Шварц сразу понял, кто там, хотя от волос остались лишь несколько опаленных прядей, а кожа на одной стороне лица вздулась кровавыми волдырями.

– Эрик Маркстрём, – констатировал Шварц. – Владимир.

– Эрик Вальдемар Маркстрём, – уточнила Жанетт и прибавила: – Отец Ингара.

Пожарный удивленно взглянул на них.

– Ну, вы его видели, так что сами понимаете, когда мы их нашли, этот человек уже был мертв. Не думаю, что он погиб только из-за ожогов, но это пусть судебные медики разбираются. Советую не смотреть, а поверить мне на слово: у него половой орган отрезан… почти отрезан.

– Верим, – сказала Жанетт.

Пожарный покачал головой и застегнул молнии на мешках.

– Мы нашли три бутыли из-под керосина, – продолжил он и встал. – Надо полагать, пожар, который ветром раздуло вверх по горе, начался в одном из этих домов.

Шварц посмотрел на другой дом, в тридцати метрах от первого. Ему повезло еще меньше: огонь оставил от него лишь черной остов с угловыми опорами и стропилами.

– А что со всем остальным? – спросила Жанетт.

– Мы вынесли все из вон тех двух сараев у ограды. В одном, похоже, хранили продукты, а другой мог когда-то служить курятником.

Из низины за вторым домом поднимались двое пожарных.

– Здесь есть еще один дом, – сказал бригадир. – Он больше этих двух и уцелел, потому что стоит на сваях, а внизу болото. Мы туда заглянули и сочли за лучшее ничего не трогать.

Пожарные подошли к ним.

– Вы из полиции? – спросил один из них, и Шварц кивнул. – Дом старый, ступенька провалилась, а в полу дыра. Но в остальном там не опасно.

Пожарные присоединились к товарищам, которые уже собирали снаряжение. Шварц отметил, что пожарные, переговариваясь с коллегами, выглядят напуганными. Руководитель подтвердил его догадку.

– Мы сами не поняли, что нашли, – объяснил он. – Могу только сказать, что это что-то очень странное… если не сказать извращение.

– Извращение? – удивился Шварц.

– Да… Посреди большой комнаты очаг и несколько деревянных стульев полукругом. Когда мы вошли, то сначала подумали, что кто-то усадил на них трупы.

Глава 70

Анарисфьеллен

За последние несколько часов в воздухе Ювва переменился физически. В жилистом семидесятилетнем теле не осталось и следа медлительности. Насколько Луве понимал, Ювва не только управлял вертолетом, но мог и целыми днями не слезать с седла мотоцикла или снегохода, когда надо было перегнать миль на двадцать по бездорожью стадо из четырехсот оленей.

Теперь его движения стали быстрее и естественнее. Изменилась даже манера говорить.

– Мы считаем, что здесь есть люди, – сказал он в микрофон гарнитуры. – Отправьте сюда пожарный самолет.

– Я посмотрю, что у нас есть, – прохрипел голос в динамиках.

Ювва выключил радио. Луве взял бинокль и посмотрел в сторону заброшенного хутора. Серый бревенчатый дом виднелся меньше чем в километре. Вокруг тянулись открытые пространства.

Оливия, сидевшая рядом с Луве, наклонилась вперед.

– Неужели в горах все действительно так плохо? Мне казалось, что в долине хуже.

– Это только кажется. – Ювва потянул штурвал на себя: им предстояло набрать высоту. – Газы от горения порывами ветра разнесло вверх по горе, они очень быстро высушили влагу, которая еще оставалась в траве. В норме низовые пожары распространяются со скоростью десять метров в минуту, но это южный склон, здесь много солнца, а чем круче склон, тем быстрее бежит огонь, образуется еще больше газов… Скорость увеличивается вдвое, до двадцати метров в минуту. – Ювва указал вниз и налево. – Вон, смотрите.

В траве уже виднелись несколько новых очагов, огонь быстро приближался к открытой местности и заброшенному дому. Луве посмотрел вниз, на огневой фронт: центр светился белым, что свидетельствовало о более сильном жаре, чем у красновато-желтого пламени, пожиравшего верхушки деревьев. Затем Луве стал осматривать верхнюю часть склона, где ширилось поле.

Краем глаза он заметил между двумя выступами движение, навел резкость и затаил дыхание, чтобы бинокль не дергался.

Однако не увидел ничего, кроме волнами ходившей под ветром высокой травы.

Движение мелькнуло метров на двести-триста левее, вне зоны, которую захватывал тепловизор вертолета, и экран не показывал Луве ничего, кроме равномерно серого пейзажа, последних покрытых травой склонов перед домом.

Луве повернулся к Оливии, которая изучала местность внизу в бинокль с тепловизором.

– Проверьте, пожалуйста, левее, в траве между двумя выступами. Там нет источника тепла?

– Местность вижу хорошо, там ничего похожего на людей… Но я продолжаю искать.

Когда на экране, который показывал покосившийся бревенчатый дом, появилось слабое белое мерцание, Луве подался вперед.

Вскоре источник тепла перестал мерцать, обрел форму и четкие очертания, и Олунд повернул рукоятку реле, увеличив изображение того, что было внизу. Все всматривались в экран.

Луве слышал, как рядом с ним часто дышит Оливия.

– Два или три человека?

– Три, – сказал Олунд и еще увеличил изображение. – Один поменьше, наверное, ребенок, и два побольше. Все лежат, двое больших рядом друг с другом.

– На луг приземляться нельзя, – объявил Ювва. – Туда огонь быстро доберется. Попытаемся сесть во дворе, за каменной стеной. – Он оглянулся. – Видите что-нибудь, что может помешать посадке?

Луве казалось, что все его способности к умозаключениям распадаются на глазах, но он постарался взять себя в руки.

– Деревце рядом с домом, – сказал он, чувствуя, как пересохло в горле.

– Дерево я тоже вижу, – отозвался Ювва. – Оно не проблема. Поверхность довольно большая, приземлиться можно, а что там с камнями или неровностями?