Леонард и Голодный Пол - Хешин Ронан. Страница 27

Весьма возможно, что, если действительно хочешь открыть кому-то свое сердце, надо его сначала разбить. Глубокая рана, оставленная историей с Джеффом, объяснила ей, что стоит на кону в таких отношениях. Грейс совершила ошибку, предложив ему любовь покорную — боготворящую, обожающую любовь, которую она ошибочно принимала за истинную. Но теперь она знала и понимала гораздо больше. Даже впадая в самое безнадежное уныние, она все равно чувствовала слабое, но настойчивое биение своего опустошенного сердца. Оно все равно продолжало биться, пусть и в самом мрачном состоянии души, в моменты абсолютного одиночества. Сознание того, что сердце всегда, всегда живо и что оно живет не только когда она влюблена, сделало Грейс непобедимой. Она чувствовала, что ее сердце похоже на церковь, которая устояла в бомбежку и теперь получила статус святыни.

Шло время, и у Грейс появлялись другие знакомые мужчины, было несколько несерьезных увлечений, но она не позволяла себе ни с кем вступать в то, что называют любовными отношениями. И дело было не в том, что она пережила травму, и не в том, что перестала доверять мужчинам, — ей пришлось нелегко, но она не хотела жить, все время оглядываясь в прошлое, — просто Грейс поняла, что она особенный человек с особенным и жизнестойким сердцем, что она может пережить тяжелые времена и выстоять. Ей стали неинтересны мужчины, которые не прошли такого же испытания. Поверхностные люди, желавшие поговорить с ней, затеяв бла-бла-бла на всю ночь, казались ей детьми. Так она познакомилась с Марком.

Марк не был в ее вкусе. Он был нервный и неуклюжий компьютерщик, интроверт с ограниченным кругом интересов и друзей, его стиль и чувство юмора никуда не годились. Но он тоже приходил в себя после разворачивающего жизнь разрыва. Его тоже любила, а потом предала девушка иного круга. Поняв, что они разные, она его бросила. Еще одна хладнокровная убийца, способная разорвать счастливые взаимоотношения и уйти, как будто ничего не произошло. У Марка не было семьи, которая поддержала бы его, как не было и такого глубокого источника чувств, как сердце Грейс, поэтому он занялся самолечением с помощью алкоголя и гигантского счета по кредитке. Ему хватило ума остановиться прежде, чем его жизнь необратимо разрушилась, но до того он успел накопить целый набор личных невероятных историй и опыта переживаний предсмертного состояния. Они с Грейс вели удивительные терапевтические беседы далеко за полночь, пока не засыпали рядышком, полностью одетые и выговорившиеся. Конечно, оба понимали, что их отношения долго не продлятся. Это была своего рода практика с применением стабилизаторов, подкрепленная молчаливым соглашением не делать друг другу больно. Все закончилось по-дружески, когда Марку предложили заняться научно-исследовательской работой в Роттердаме и Грейс уговорила его не отказываться. В аэропорту они прощались классически — обнялись и поцеловали друг друга в щеку. Это больше походило на то, как сестра провожает брата в школу-интернат, чем на расставание двух любовников. Марк — единственный из ее бывших мужчин, с которым контакт до сих пор сохранялся, хотя общались они урывками. Он все еще не женат.

Эндрю всегда говорил о своем прошлом уклончиво. По его словам, то, что происходило между ним и его бывшими девушками, им обоим будет лучше оставить без обсуждений, но Грейс достаточно долго его знала, чтобы самостоятельно сложить из фрагментов общую картину, пусть и не получившую подтверждения у Эндрю. Она знала, что еще в средней школе он долго встречался с девушкой, которую звали Ребекка, и она казалась женским воплощением Эндрю — живи они в Соединенных Штатах, их бы, наверное, выбрали королем и королевой выпускного бала. Они расстались, когда поступили в разные университеты и перед ними открылись совершенно новые миры. В колледже у Эндрю было несколько девушек, но, похоже, они были нужны ему только для того, чтобы куда-нибудь с ними пойти или провести ночь. Лет в двадцать с небольшим у него вроде бы возникали довольно долгие периоды холостой жизни, и он был этим вполне доволен, хотя пара имен все-таки всплывала несколько раз и Грейс удалось выудить кое-какие детали.

Первая девушка — Рейчел. Судя по всему, она была единственной из всех подружек Эндрю, которая ему действительно нравилась и которую он, возможно, даже любил. Рейчел была бывшей девушкой его приятеля по колледжу. Их отношения с Эндрю длились больше года. Грейс так до конца и не узнала, почему они расстались, но догадывалась, что, скорее всего, дело было в неверности Эндрю, если судить по тому, с какой нежностью он вспоминал о том времени, но пропускал подробности расставания. Говорил лишь, что совершал ошибки и это заставило его пристальнее посмотреть на себя.

Другая девушка — Люси. Пожалуй, единственный раз, когда он завел роман на работе. Вероятно, все началось на рождественской вечеринке и продолжилось в виде отношений, пьяных и чувственных. У Грейс сложилось впечатление, что они не слишком стремились ходить по музеям или знакомиться с родителями друг друга, но оба получили обширный опыт в том, что должно исполняться хорошо, а если будущий муж научится исполнять это хорошо, то ни одна женщина не станет возражать. Их отношения вскоре выгорели, и Люси ушла из компании, получив более высокую должность в другой фирме. Она была единственной женщиной из прошлого Эндрю, с которой, по мнению Грейс, ему не стоило больше видеться.

Грейс выехала в аэропорт чуть позже, чем собиралась, поэтому приходилось жать на газ. Включив на полную громкость «Пропаганду» рок-группы «Спаркс», она открыла водительское окно. Ворвавшийся ветер хлынул внутрь, подействовав на ее возбужденный мозг, как воздуходувка на опавшие листья. Хотя уже наступил час пик, с трафиком ей повезло, потому что все ехали главным образом в противоположную сторону.

Она ждала Эндрю в зале прибытия с листом бумаги размером А4, на котором вывела помадой: «РОБЕРТ ДАУНИ-МЛАДШИЙ». Этот плакатик, имитирующий те, с которыми обычно встречают прилетевших, был шуткой, понятной им двоим: по этому актеру Грейс сходила с ума, но он был нисколько не похож на Эндрю. Грейс успела приехать раньше и стояла, облокотившись на никому не нужное заграждение и разглядывая людей вокруг. В аэропорту было тихо, рабочие в красных спортивных рубашках катили тележки, а обычные путешественники покупали духи или лосьоны после бритья в магазине дьюти-фри. Какой-то парень сидел на этаком троне, и ему до блеска начищали ботинки. Ей подумалось, что чистка обуви у всех на виду — роскошь, доставляющая удовольствие только безнадежным придуркам. Сонный продавец в магазине багажных принадлежностей посылал кому-то эсэмэски. Наверное, ему было скучнее всех в аэропорту. «Интересно, — подумала Грейс, — сколько человек приезжает сюда с ворохом одежды в руках, чтобы подыскать себе подходящий чемодан?»

В аэропортах на Грейс всегда нападало оцепенение, но она была рада наступлению вынужденного бездействия, когда бурная дневная энергия усмиряется и стихает. В кармане лежал телефон с пропущенными звонками и входящей почтой — символами ложной срочности, результатом человеческого нетерпения. Она поймала себя на том, что хочет вынуть его — ее руки не привыкли к ничегонеделанью, — но остановилась и решила не портить себе состояние умиротворенности, в которое погрузилась. Наконец появился Эндрю в мятом костюме, усталый, небритый, но красивый. Грейс призывно свистнула и залилась тихим смехом. Эндрю не ожидал ее увидеть, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Прежде чем что-то сказать, они стали целоваться, впервые бог знает за какое время.

— Рада тебя видеть, винный бочонок, — сказала она.

— И я рад. Между прочим, я выпил всего одну маленькую бутылочку в самолете, чтобы поспать. Сзади какой-то дядька все время тыкал мне в спину своими коленями. Спасибо, что заехала за мной — такой приятный сюрприз. Только неправильно написала мое имя, — ответил Эндрю, заметив плакатик.

— Тебе повезло, что ты вышел раньше. Если бы Роберт Дауни-младший не задержался в дьюти-фри, выбирая снежный шарик, удача бы от тебя ускользнула.