Наша вина - Ron Mercedes. Страница 15

Затем появился Николас с девушкой, свисающей с его руки. Люди начали вставать из-за столиков, так как уже зазвучала музыка и приглашали танцевать.

Жених и невеста открыли первый танец, и вскоре после этого атмосфера полностью изменилась: изменилось освещение, взлетно-посадочная полоса была заполнена людьми, двигающими в танце, и большинство из них держали в руках коктейли с большим количеством алкоголя.

Лука потянул меня за собой, чтобы потанцевать, и я была благодарна, что смогла уйти от Николаса, не увидев, как он практически схватил брюнетку за руку под столом. Боже, я была отвратительна, отвратительна и совершенно ревнива. Мы начали танцевать как друзья. Лука вел себя хорошо, ни разу мне не намекал ни на что или что-то в этом роде. В какой-то момент мы собрались вместе с Лионом и Дженной, и все четверо вместе начали танцевать на взлетно-посадочной полосе, смеясь и прекрасно проводя время - это было, по правде говоря, лучшее, что было до сих пор. Николас был далеко от меня в то мгновение, делая Бог знает что с этой девушкой, и хотя моя кровь кипела, выпитые бокалы помогли мне сделать все более терпимым.

То, что произошло потом. . я должена признать, что это была моя вина.

В какой-то момент я повернулась на дорожке и увидела его. . я увидела, как он целует девушку, сидевшую у него на коленях, в шею, и это было не самое худшее: он смотрел на меня, когда делал это, его губы касались шеи брюнетки, а его глаза впивались в мои.

Я улыбнулась и внезапно перестала танцевать. И то, что я сделала. . черт возьми, неужели я никогда не собиралась учиться?

Лука подошел ко мне, осознавая, где находятся мои глаза, подошел, чтобы что-то сказать мне, прильнул к моему уху, чтобы я могла это услышать, учитывая громоподобные звуки музыки . . и тогда старая Ноа завладела моим существом, всем, чему я научилась за эти месяцы, все сеансы у психолога, все уроки, которые я прошела.

Мои сетования были напрасны, потому что я схватила Луку за шею, потянула его вниз и прижалась своими губами к его губам. Самым странным было то, что он совсем не отстранился от меня; более того, я почувствовала, как его язык проник мне в рот, а его рука легла мне на спину, притягивая меня к себе.

Что он делал?

У меня не было много времени, чтобы взвесить это, потому что внезапно кто-то потянул его назад, и следующее, что я видела, Лука лежал на земле с разбитой губой и окровавленным лицом. Я подняла глаза и встретилась взглядом с Николасом.

Он был совершенно расстроен. Он посмотрела на Луку, который до боли тряс его руку, а затем на меня. Я почувствовала озноб, увидев его обиженный. . и ужасно разъяренный взгляд. Он с силой сжал челюсти и отвернулся от меня. Вскоре Лука начал вставать — вернее, ему помогали окружающие, — и я увидела, как Ник уходит в противоположную от вечеринки сторону.

Я не знаю, что со мной случилось, возможно, высокий градус этого эксклюзивного шампанского опасно повредил мне рассудок, но я пошла за ним, конечно, я пошла за ним, и не для того, чтобы просить у него прощения.

Он направился в ту часть, где проходила церемония, где стулья по-прежнему были аккуратно расставлены, как и цветы. Местность теперь была пустынна, и до нее доносились оглушительные звуки вечеринки.

— Куда ты идешь, Николас? — спросила я хриплым голосом.

Я наполовину пошатнулась, спускаясь по ступенькам. И он повернулся с красным от гнева лицом, обнаружив, что я последовала за ним.

— У тебя нет никакого права делать то, что ты сделал! — теперь я ревела в ярости.

Ладно, да, я была сумасшедшей и наполовину пьяной. . еще и разозленной, и все это вместе не очень подходило.

Я подошла к нему, который, казалось, очень серьезно обдумывал, что со мной делать. Боже, мне было даже страшно! Но я не испугалась, скорее наоборот. Приступ ревности, который у него только что был, что-то доказывал, это было ясно… я не могла забыть, я отказывалась в это верить, и если бы мне пришлось столкнуться с его гневом, если бы он признался в этом, я бы это сделала.

Я толкнула его, когда оказалась рядом с ним.

—Ты лжец! —крикнула я ему.

Мои кулаки снова разжались, на этот раз, чтобы изо всех сил ударить его в грудь.

—Ты гребаный лжец, Николас!

Сначала он почти не двигался, но через несколько секунд я заметила, как его грудь опускается и поднимается. Он позволил мне ударить его еще только два раза, пока его руки не взлетели и не сжали мои кулаки. Этот контакт воспламенил меня больше всего на свете.

—Ты хочешь сказать, что забыл меня? Это не то, что доказывают твои поступки!

—Ты сказал что ничто не может разлучить нас! -Он недоверчиво посмотрел на меня.

— Это ты нарушила все наши чертовы обещания, ты решила взвалить все на меня, черт возьми! Ты ничего не стоишь, Ноа, для меня ты больше ничего не стоишь. —Его слова остановили мое нападение, превратили меня в камень, и у меня в животе завязался узел.

Я сглотнула, чтобы прочистить горло. Мои глаза встретились с его глазами, и я посмотрела на него с недоумением, я не могла хорошо его видеть, я плохо его видела, он был размытым . . больше всего меня поразило то, что я не видела этого ясно, потому что слезы застилали мне глаза.

— Как ты можешь так говорить? — сказала я, и мой голос дважды срывался.

Николас наблюдал за мной. Стоя там, прямо передо мной, он казался таким же расстроенным, таким же несчастным, как и я. . В таком случае, как он мог сказать эти слова. . мне?

—Потому что это гребаная правда.

Он отвернулся от меня, безразличный, и начал отдаляться от меня.

— Я совершила чертову ошибку, Николас! — Я кричала на него, но он продолжал идти. —Чокнутая твоя бывшая девушка заставила меня поверить, что ты мне изменял! Ты связался с Софией у меня под носом, и я та, кто все это свалил на тебя?! Ты взял на себя все наше! Ты заставил меня совершить худшую ошибку в моей жизни! Ты заставил их использовать меня, использовать меня так, как будто я. . как будто я. .!

Я не могла продолжать говорить, рыдания не оставляли меня. Черт возьми, я была так зла, так сломлена внутри.

… Что я говорила .. я действительно чувствовала: если бы не его ложь, я бы никогда не рискнула пойти к тому, кто воспользовался моей слабостью, воспользовался тем, что я ему доверительно рассказала. Когда я подняла взгляд, он был там, прямо передо мной, он свернул с дороги. Он посмотрел на меня в ярости, с такой чистой яростью, такой ужасающей, что я чуть не отступила от впечатления, но затем он сделал последнее, на что я надеялась: его рука обвила мою талию, а его губы прижались к моим.

На мгновение мне показалось, что мне снится кошмар, один из тех, что преследовали меня в последнее время, когда я проваливалась в сон, в котором я была с Николасом, как и раньше, мы были счастливы, мы целовались, а через секунду он ушел, и я ничего не могла сделать, чтобы остановить его. Я бежала, бежала за ним, но мои ноги двигались недостаточно быстро.

Но это был не сон, совсем не сон. Его рука подняла меня с земли, прижав мои груди к его невероятно твердому торсу, а его голодный язык проник мне в рот. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что происходит, но все мое тело, казалось, воспламенилось от прикосновения. Мои руки с силой обвили его шею, притягивая его к себе. Боже, как мне был нужен этот контакт! Как будто вся энергия моего тела вернулась к нему после того, как он покинул меня на несколько месяцев.

Его другая рука обхватила меня сзади, поднимая с земли, а его язык жадно, жадно ласкал мой. Я с силой схватил его за волосы, но они были уже не такими, как раньше: они были короткими, слишком короткими, чтобы можно было за них дергать, как мне нравилось.

С прерывистым дыханием он провел рукой по моей спине, пока не добрался до затылка, и там остался сидеть, пока его рот отделился от моего и впился в меня взглядом… Его зрачки были расширены, расширены от возбуждения, из-за желания, чистого плотского желания, которое, как она верила, она больше никогда не испытает.