Наша вина - Ron Mercedes. Страница 29

Я спустилась на кухню позавтракать и обнаружила, что Претт довольно занята. Я смотрел на индейку, которая, как я хорошо знала, уже должна была пролежать в духовке пару часов. На кухонном столе лежали картофель, горох, специи и всевозможные продукты, уже готовые к приготовлению.

— Привет, Претт, — поздоровалась я с улыбкой, садясь напротив нее и вдыхая этот восхитительный аромат.

Кухарка вытерла руки о фартук и ласково улыбнулась мне.

Я всегда знала, что она мне нравится, несмотря на то, что в наших спорах она была на стороне Николаса. Много раз я приходила к ней, чтобы разглагольствовать о нем, особенно в течение наших первых месяцев знакомства. Претт готовила для Лейстеров много-много лет, с тех пор как Ник был ребенком и эта женщина знала его довольно хорошо. На самом деле она баловала его, что иногда приводило меня в отчаяние.

— Я могу тебе помочь?

Я не возражала против готовки; более того, мне нравилось это делать, особенно в такие особые дни, как этот. Сначала она сказала, что в этом нет необходимости, что она может сама, но я настояла и через два часа мы обе были перегружены работой: чистили картошку, кипятили воду, чтобы приготовить пюре, или месили тесто, чтобы приготовить тыквенно-яблочный пирог, среди прочего, многое другое.

Утро пролетело незаметно, и когда почти все было готово, Претт налила нам два бокала сидра, с которыми мы поздравили друг друга за хорошо выполненную работу, а также подала несколько вкусных сырных булочек: мы это заслужили, мы готовили как настоящие профессионалы.

Когда я посмотрела на время, я вскочила, как со скамейки запасных. Если я хотела выглядеть презентабельно до прихода гостей, мне стоило поторопиться.

Таким образом, я попрощался с Претт, заверив ее, что спущусь вниз, чтобы в последний раз расправиться с индейкой, как только она будет готова.

Так как пахло едой и специями, я позволила себе роскошь наполнить ванну и добавить в нее соли с ароматом лимона и манго, которые мне так понравились. Тем временем я зашла в свою гардеробную, чтобы выбрать, что мне надеть.

Я нашла бордовую юбку с небольшой полоской, которая была завязана на талии двумя черными полосками. Она была красивой, и я сочетала ее с легкой блузкой, облегающей фигуру и с маленькими пуговками на спине.

Когда я спустилась в гостиную, я увидела, что моя мама как раз в этот момент принимала первую пару гостей и их детей, восьмилетних близнецов, оба с зачесанными назад светлыми волосами, в маленьких брюках и светло-голубых галстуках. Его родители рассказывали мне, что видели их на других собраниях; я предположила, что они, должно быть, были очень дружны с Уиллом, потому что моя мать встретила их с энтузиазмом. Я тоже, должно быть, знала их, так как они подошли и очень сердечно поздоровались со мной. Я, со своей стороны, выдавила улыбку, которая не сходила с моих губ, пока они не ушли в гостиную, где находились остальные гости. В этот момент снова раздался звонок в дверь, и, чтобы скрыться от них, я не задумываясь, направилась открывать дверь.

Глаза цвета глубокого льда впились в мои, как только я открыла ее. Я стояла как парализованная, ничего не говоря, просто наблюдая за ним, как глупая впечатлительная маленькая девочка. Я почувствовала бесконечный поток противоречивых эмоций: тоска, желание, обида, любовь. Они теснились у меня в груди и заставляли меня почти терять дар речи.

Прошло более трех месяцев с тех пор, как я видела его в последний раз, но у меня перехватило дыхание, когда я увидела, как ярко я вспомнила все, что мы делали в ту последнюю ночь. Я чувствовала, что мне становится жарко при одной мысли об этом, и мысленно призвала себя блокировать любые мысли, которые не рекомендуются лицам младше восемнадцати лет.

Черт возьми. Это было потрясающе… Он был одет в темные джинсы и белую рубашку с расстегнутыми первыми двумя пуговицами и серые брюки Converse. На его лице было написано удивление, было ясно, что он совсем не ожидал увидеть меня здесь.

Рядом с ним была его сестра, которая обнимала его за талию. Ее маленькая ручонка была спрятана за руку Ника, ее маленькое тельце семилетней девочки было обтянуто серым шотландским платьем в красно-белую полоску. На ней были черные лакированные туфли и красная повязка на голове в тон платью.

Все это пристальное внимание длилось всего несколько секунд, потому что, как только Мэдди узнала меня, она вырвалась из рук Ника и прыгнула ко мне в объятия.

—Ноа! — возбужденно закричала она, обнимая меня за ноги и обвивая мою талию руками.

На мгновение мои глаза встретились с глазами Ника, который уже сменил первоначальное выражение удивления на холодную бесстрастную маску. Мои руки автоматически легли на аккуратно уложенные локоны Мэдди, и я собрала все свои силы, чтобы отвести от него взгляд.

—Привет, красавица! — я поприветствовала ее, отметив, какой она стала большой с тех пор, как я видела ее в последний раз. Эта маленькая девочка должна была стать настоящей взрослой красавицей, и теперь, когда я знала, что она дочь Уилла, я смогла увидеть те черты, которые я также видела в Нике и которые я ошибочно приписала ее матери… Теперь у меня не было сомнений, что эти такие большие глаза и эти длинные ресницы были чертами Уилла, я была уверена.

Мать Николаса была слишком блондинкой, чтобы иметь такие ресницы, и не сомневалась, что ее ресницы были накладными.

Мэдди раздвинула мои ноги и с улыбкой поочередно посмотрела на нас с Ником, словно ожидая чего-то. Я напряглась, как только Ник сделал шаг вперед, положив одну из своих больших рук мне на талию, прижавшись губами к моей щеке. Это был мимолетный поцелуй, едва коснувшийся моей кожи, но он взъерошил все мои волосы на теле.

—С Днем Благодарения, Ноа, — сказал он, как только оторвался от меня.

— С Днем Благодарения, Ноа! — закричала Мэдди, вскакивая и крепко хватая меня за руку.

Она уже понимала, к чему это привело: Ник не хотел, чтобы его младшая сестра осознала, что происходит между нами, или скорее, то, как он едва мог смотреть на меня, не испытывая отвращения на лице. Мэдди много раз видела нас вместе, видела, как Ник обнимал меня, как он целовал меня, как мы смеялись.… Ник тысячу раз говорил Мэдди, что мы его девушки, его любимые девушки, и что он безумно любит нас.

Теперь напряжение можно было резать ножом, как и холод.

Действительно, поцелуй, который был только что, был самым фальшивым и вынужденным. Он понятия не имел, заметит ли это девочка, но если он ожидал увидеть то же обращение, что и раньше,то сильно ошибался. Я нахмурилась, расстроенная. Я и не думала притворяться перед ней, я не думала проходить через это. Николас причинил мне боль, да, я ему тоже, но, по крайней мере, у меня всегда были четкие чувства.

«Извини, Ноа, но с ней все проще. Нет драмы, нет проблем. София - женщина, а не ребенок».

Я плотно сжала губы и бросила на него ядовитый взгляд; затем я заставила себя улыбнуться и потянула Мэдди в глубь дома. Николас вошел за мной, снял свое черное пальто и повесил его на вешалку. Когда Мэдди вошла, она уже не казалась такой хихикающей, и ее личико исказилось в гримасе, переходящей от страха к отвращению. Я опустилась на колени рядом с ней и сняла ее маленькое красное пальто. Я протянула руку, чтобы передать его Николасу, который взял его и повесил рядом со своим.

Затем в холле появились Уилл и моя мама. Ник подошел к Мэдди, которая встала между нами, спрятав свою маленькую головку за моим телом. Она внезапно показалась нервной и застенчивой.

—Привет, Мэдди! — поприветствовала ее моя мать, подходя к нам. —Я мама Ноа. Могу я взглянуть на твое великолепное платье?

Услышав, что это моя мать, Мэдди подняла на меня маленькие глазки, и я спокойно улыбнулась ей, как бы поощряя ее выйти из укрытия.

—Ты мама Ноа? —спросила она, глядя на нее сверху вниз и выглядывая немного с любопытством.

— Да, я ее мама, и я также замужем за твоим отцом, за Уиллом, —ответила она, когда он подошел к нам. Нервы Уилла трепетали в воздухе; я никогда не видела его таким и предположила, что эти выходные были для него очень важны.