Наша вина - Ron Mercedes. Страница 35

—Тебе что-то не нравится? — спросил я с притворным недоверием.

Ноа остановилась и повернулась ко мне.

— Всё это! — ответила она, указывая на нас обоих. -Ты и я. Ты ведешь себя так, как будто мы все еще вместе! — она всхлипнула, как будто это стоило ей жизни сказать что—то подобное. -Я согласиласт на перемирие ради Мэдди, но я не собираюсь обманывать себя и буду признательна, если ты тоже этого не сделаешь. Или я напоминаю тебе о том, что ты сказал мне, когда я видела тебя в последний раз?

Я сделал глубокий вдох. В глубине души я знал, что Ноа была права. Я сказал ей, что влюблен в Софию, чтобы она перевернула страницу, но знал, что это будет не так просто.

— Я относился к тебе как к другу, не более того, — сказал я, становясь серьезным.

Ноа огляделась, она казалась пораженной. Через несколько секунд она снова уставилась на меня.

— Я предпочитаю твою враждебность, — выпалила она тогда, и я почувствовал укол в груди. -Правда, я принимаю это, я могу с этим справиться, я привыкла; но то, что ты делаешь сейчас… —Она покачала головой, глядя в пол. Мне бы хотелось приподнять ее подбородок, чтобы я мог заглянуть ей в глаза—. Я знаю, что ты делаешь это ради своей сестры, но мне больно и это сбивает меня с толку. Я не хочу проводить с тобой время, я не хочу гулять, я не хочу обедать, или чтобы ты спрашивал меня о таких вещах, как почему у меня шрам или почему я езжу на мотоцикле… Эти вопросы в моей жизни тебя больше не касаются, и я знаю, что это я все испортила, но ты принял решение, и я хотела бы, чтобы ты его принял.

Я перевел взгляд на деревья позади, чувствуя себя дерьмом. Да, это правда, что я сделал это ради Мэдди, но какая-то часть меня хотела провести с ней время, потому что, черт возьми, я так по ней скучал. .

—Хорошо, — сказал я несколько резко. -Мы идем искать мою сестру.

Я повернулся на каблуках и пошел вниз по улице. Ноа не потребовалось много времени, чтобы оказаться рядом со мной, и это чувство. . это чувство, что она рядом, но в тоже время за много миль от меня, заставило меня снова превратиться в ледяную статую, которой, я сам того не осознавая, переставал быть.

Мы проехали мимо нескольких магазинов и как раз собирались свернуть в сторону там, где была детская площадка, перед нами появилась моя мама, да, моя мама.

Я остановился, как только увидел ее. Несмотря на то, что теперь было предусмотрено законом, я продолжал отказываться видеть ее, и именно няня привела меня к моей сестре накануне. Увидеть ее там снова, учитывая, что мы больше не пересекались с той ночи, когда она решила раскрыть правду на годовщине Leister Enterprises, было самым неприятным сюрпризом.

Как всегда, она была очень элегантна, в кашемировом платье, на высоких каблуках и с волосами, собранными в пучок; хотя мне показалось, что я вижу темные круги под ее светлыми глазами - темные круги, которые должна была лучше скрыть дорогая косметика моей матери.

—Николас! — удивленно воскликнула она, увидев меня прямо перед своим носом.

Я с силой сжал челюсть, прежде чем заговорить.

—Да, мама, какое неприятное совпадение, что мы оказались в таком положении.

Она расправила плечи, принимая удар, я полагаю. По правде говоря, мне было наплевать, поскольку отношения с ней оставались такими же плохими. . что я говорю! Их не существовало.

—Привет, Ноа, — поздоровалась она, поворачиваясь к ней, которая явно напряглась рядом со мной.

Учитывая обстоятельства и прошлое наших родителей, я не ошибусь, если предположу, что моя мать была в списке самых заклятых врагов Ноа; более того она, несомненно, занимала почетное место на самом верху.

Она не ответила на приветствие.

—Мы спешим. Если ты извинишь нас… — сказал я с твердым намерением продолжать свой путь. Тем не менее, моя мать сделала шаг вперед и положила свою руку мне на руку, удерживая меня.

—Я хотела бы поговорить с тобой, Николас.

—Да, это было ясно из всех сообщений, которые ты оставляла моей секретарше, но я думаю, что она была достаточно лаконична в своем ответе, сказав тебе, что меня это не интересует.

Я рефлекторно схватил Нов за руку; внезапно я почувствовал, что задыхаюсь, и мне захотелось как можно скорее выбраться оттуда. Я потянул ее за собой, и мы прошли мимо нее с явным намерением уйти, не оглядываясь.

—Речь идет о Мэдди, Николас, — объявила моя мать за моей спиной.

Это меня остановило. Я неохотно повернулся к ней.

—Что бы ни случилось с моей сестрой, ты можешь рассказать моему отцу обо всем, он позаботится о том, чтобы сообщить мне.

Моя мама, казалось, сломалась, посмотрела на меня умоляющими глазами, и вся моя защита рухнула. Моя мать умоляет?

—Пожалуйста, удели мне несколько минут, Ник.

Мои глаза переместились на Ноа, которая внезапно показалась мне такой же заинтригованным, как и я.

—Хорошо, —согласился я, — я в порядке. Что происходит?

Моя мама сделала жест между удивлением и облегчением, и я проводил нас в кафе, которое было прямо напротив. Ноа села рядом со мной, а она напротив.

Все это казалось мне настолько странным, что мне нужно было покончить с этим как можно скорее.

—Ну давай, у нас не весь день.

Несмотря на то, что моя мать, казалось, проявила некоторую слабость, попросив меня уделить ей несколько минут, перед моим последним замечанием она расправила плечи и посмотрела на меня с видом немногих друзей. Там была Анабель Грейсон из моих воспоминаний.

—Хорошо, поскольку ты вряд ли сможешь проявить ко мне хоть каплю такта, я тоже собираюсь отказаться от формальностей и излишеств. Ты хочешь, чтобы я была кротка, тогда я буду кратка, — сказала она, ставя свою чашку на тарелку и пристально глядя на меня. -Я больна, Николас.

За столом воцарилась тишина, тишина, прерванная звоном хрустального бокала, который она держала, когда он упал на нее.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что ты больна? — сказал я, мгновенно разозлившись.

Это, конечно, был какой-то трюк, я не знаю, какую цель она преследовала, но она показалась мне жалкой.

— Что я хочу этим сказать? — она ответила мне, и теперь да, внимательно посмотрев на нее, я увидел, что выражение суровости исчезло, обнажив страх и неуверенность, которых я никогда не видел в ней до сих пор.

Она глубоко вздохнула и пристально посмотрела на меня, прежде чем произнести следующие слова:

—У меня лейкемия.

—Что, черт возьми, ты говоришь? —повторил я почти мгновенно, заметив, как мой голос понизился на две октавы.

Моя мама сложила руки на коленях и откинулась на спинку сиденья.

—Мне поставили диагноз более полутора лет назад… Я хотела тебе сказать, я не хотела говорить тебе это по телефону, только если ты соизволишь это взять. Твой отец знает это уже несколько месяцев, он обещал мне, что ничего тебе не скажет, я хотела тебе сказать лично. . Я знаю, ты меня ненавидишь, но ты мой сын и. .

Ее голос начал дрожать, и я внезапно заметил, что падаю, падаю, падаю в бездонную яму и собираюсь разбиться . . это были считанные секунды: я бы разбился, и я не знаю, что будет дальше, но ничего хорошего, это точно. Затем я заметил, что кто-то крепко сжимает мою руку, теплую маленькую руку, которая протянулась из-под стола и обещала не отпускать меня.

Я посмотрел на Ноа, которая стояла рядом со мной и наблюдала за моей матерью с… печалью?

Я почувствовал, как мои пальцы цепляются за нее, как будто она внезапно стала моей единственной точкой отсчета, потому что то, что говорила мне моя мама, не могло быть правдой.

—Я не хотела рассказывать тебе об этом, чтобы ты пожалел меня, я просто хотела объяснить тебе, почему я делала то, что делала в последние месяцы, все, что я делала, с Мэдди, с Грейсоном, с твоим отцом. .

— Что ты имеешь в виду? — сказал я, прочищая горло, заметив, что завязавшийся в нем узел мешает мне говорить.

—Я собираюсь передать полную опеку над Мэдди твоему отцу.

— Каким образом? — спросил я, очнувшись от своей летаргии.